Игорь Негатин - За гранью Джихада [СИ]

А вот это уже интересно! Оказывается у демидовцев появились союзники. Из Техаса начали прибывать добровольцы. Приезжают небольшими группами, но человек двести уже есть. Работают вдоль Амазонки, в качестве автономных мобильных групп. Отлавливают бандитов и развешивают их на деревьях, в качестве дорожных указателей. Представляю, как бесится Орден! По-крайней мере, чеченцы уже сейчас кипятком писают от злости.

Через пятнадцать минут накал беседы пошёл на спад — стали говорить тише. Начал накрапывать дождь, заглушая их голоса. Ещё несколько минут и он превратится в проливной ливень.

Судя по обрывкам фраз, доносящимся до меня, — обсуждают хозяйственные дела. Дважды мелькал банк Ордена и какие-то кредиты. Дьявольщина! Я не удивлюсь, если для войны с Демидовском им открыли золотую кредитную линию. Под минимальные проценты и часть будущей добычи. Суки…

Дождь пошёл сильнее и хозяева перебрались в дом. Поль дотронулся до моего плеча и вопросительно кивнул. В ответ я покачал головой и показал в сторону ограды.

— Уходим!

Мы подождали несколько минут и убедившись, что всё затихло перемахнули через забор. Через полчаса мы уже вернулись в найденное Полем убежище — небольшой грот, расположенный на склоне горы. Пожалуй, что это даже не грот, а впадина. Метра три глубиной и полтора метра шириной. Все подходы к нему хорошо закрыты густым и жутко колючим кустарником. Пробраться к нему можно было только ползком (на нижних ветках не такие большие колючки). Конечно, это не пятизвёздочный отель, но здесь можно немного обсушиться и на голову не капало. У входа лежало несколько камней, скатившихся по склону. В общем, — не самый плохой гостиничный номер, для двух небритых и провонявших потом бродяг.

Добравшись до убежища, мы разложили вещи, разделись и попытались как-то просушить одежду. В самом дальнем углу, Поль разжёг маленькую горелку и поставил котелок с водой. Через несколько минут вода закипела и мы поужинали. А заодно и позавтракали. Пеммикан, который готовит Поль, это не горячая отбивная, но на безрыбье и креветка превращается в омара. Консервы уже осточертели. Кстати, Нардин вечно таскает с собой эти плитки, похожие на шоколадные батончики. Надо заметить, что на этом сходство и заканчивается! Чтобы разгрызть эту смесь из сушёного мяса, изюма, каких-то местных ягод и свиного жира, надо иметь стальные зубы. Медведь утверждает, что нет ничего лучше, для лёгкого завтрака на пленэре. В гробу я видел такую пищу, но выбирать не приходится. Жрали и не такое.

Через полчаса мы закончили ужинать и начали устраиваться на ночлег. Первым будет дежурить Поль. На рассвете сменю. Потом надо будет выбраться наружу и посмотреть за посёлком. Потом? Потом будет браться за дело. Хватит тут валяться. При такой погоде безделье превращается в издевательство над самим собой.

Уже засыпая, почему-то вспомнил Париж. Не знаю, по какой причине и за каким чёртом эти видения? Словно забыл сделать что-то очень важное и теперь это всплывает в памяти. Как стоп-кадр из чёрно-белого фильма.

Выспаться не удалось. Через несколько часов над головой раздался хорошо знакомый вой и я, даже окончательно не проснувшись вжался в землю. Перед глазами, обрывками сна, мелькнула призрачная Гвиана, словно меня швырнуло в прошлое! Дьявол!!! Рядом дёрнулся Поль и раздался взрыв. Ещё! Ещё! Bordel de merde! Где-то рядом, не переставая, завывали миномётные мины, чередуясь с разрывами. Послышались крики, несколько автоматных очередей, выпущенных куда-то в небо. Над головой завыло. Господи, как я ненавижу миномёты! Взрыв! Ещё, ещё, ещё! Одна мина видимо ушла в сторону от цели и рванула рядом с нашим убежищем. Нас ощутимо тряхнуло. Ещё десять взрывов подряд, перемешанных со стрельбой и в наконец, в этой промозглой предрассветной хмари, раздался басовитый голос крупнокалиберного пулемёта.

— Какого дьявола?! — я поднял голову, но Поль дернул меня за жилет и прижал к земле.

— Лежать!

Опять завыло, но звук немного изменился. Судя по всему, миномётный огонь перенесли куда-то в сторону. Взрывы раздавались на большем расстоянии, нежели в начале обстрела. Одна из мин попала куда-то в склад с боеприпасами. Грохнуло так, что мало не показалось. Следом за этим раздались какие-то визги и в посёлке начался бой.

Через несколько часов, когда немного рассвело, мы выбрались из убежища и пробрались вниз по склону. То, что нас могут заметить, мы не боялись — кустарник на склоне рос густо. Тем более, что внизу продолжали воевать. Не так упорно, как в самом начале, но стреляли не переставая. В общем, — местным жителям есть чем заняться. А может уже там новые хозяева объявились? Кто знает. Посмотрим…

На окраине бродило десять человек, осматривая лежащие трупы. Надо понимать, что это тела тех, кто под утро устроил здесь заварушку. На другой стороне посёлка ещё слышались выстрелы. Грохнула граната. Ещё несколько хлопков. Словно раненых добивают. Видимо там кого-то зажали в угол и теперь подводят итоги. Раздались несколько, уже набивших оскомину криков: «Аллах акбар!» и наконец всё затихло.

Селение серьёзно пострадало. Дома, прилегающие к усадьбе Ахлакова были нетронуты, но по окраинам дымились развалины. Странная избирательность целей. Хотя… Если немного подумать, то я по-моему знаю, кто устроил этот переполох. Несмотря на вялотекущую войну с русскими, здесь побывали свои. Полагаю, что «обиженный» тейп отметился.

Пока я размышлял на этими вещами, Поль разглядывал людей, толпившихся у ворот Ахлакова. Там сейчас было людно. Человек сорок, если не больше. Два джипа. На одном из них установлен крупнокалиберный пулемёт. На поднятом к небу стволе висела чья-то отрезанная голова. Уже успели отметиться…

— Дьявольщина! — Нардин чуть бинокль не выронил от удивления.

— Что случилось?

— Парень, рядом с водителем. Видишь?

— Что с ним не так? — поинтересовался я.

— Смотри внимательнее!

— Который из них?

— Тот, который держит в руках небольшой саквояж.

— Твою мать, — сквозь зубы процедил я. — Это же Лившиц!

— Я тоже охренел, когда увидел.

— Что он здесь делает?!

— А то ты не видишь! Дружит с нашими мусульманскими друзьями…

— Долбанный жидяра! Убью паскуду.

— Остынь, Карим!

— Да, Поль, — ты прав. Каждый выбирает свою дорогу в этом мире.

— Именно! Лившиц не маленький ребёнок, который отобрал плюшевого мишку у своего приятеля. Он сделал свой выбор, — последние слова Нардина прозвучали как приговор.

Поль прав. И Лившиц, — наш старый приятель Лившиц, только что превратился для меня в человека вне закона. Жаль.

Чёрт побери… Этот мир не перестаёт меня удивлять! Я видел всякое. И грязь, и кровь, и предательство. Но чистокровного обрезанного еврея, который наживается на войне в одном строю с мусульманами, вижу впервые.