Игорь Негатин - За гранью Джихада [СИ]

Дальше были одни рефлексы. Рефлексы — потому что я не помню, как умудрился извернуться, достать нож и ударить его в спину. Я вижу! Вижу его мёртвые глаза, но уже не в силах остановиться. И продолжаю бить ножом в спину, словно эта тварь бессмертная. Наконец, эта жирная, воняющая мокрой псиной, туша тяжелеет и заваливается на бок, продолжая скалить гнилые зубы. Я обессиленно хватаю ртом воздух, пытаясь хоть немного отдышаться.

Раздаются выстрелы и я опять вжимаюсь в землю. Рядом с мёртвым телом боевика, чтобы укрыться от пуль. Липкие от крови руки. Всем телом чувствую, как в мёртвую тушку убитого впивается свинец и он несколько раз вздрагивает. Словно пытается отползти в сторону от кинжального огня его приятелей, засевших на той стороне реки.

В голове крутятся несколько строчек, которые читал Юрка во время бега. Я повторяю их снова и снова. Торопливый речитатив, из обрывистых фраз, как молитва неведомым богам Нового мира.

На позициях боевиков раздаётся взрыв. Рядом матерится Поль. Всё — выстрелов к подствольнику уже нет. Патроны на исходе, а проблем у нас только прибавилось. Ребята цепко вцепились в наши души и отпускать живыми не собираются. Но откуда появились боевики? Значит там есть какой-то проход! Хоть к чёрту, хоть к дьяволу! Надо уходить отсюда! Слышится захлёбывающийся лай автоматных очередей.

— Валите нахрен! Уходи, Нардин! Прикрою! — хриплю я и пытаюсь отмахнуться.

Поль не слышит. Он рычит что-то жутко матерное, хватает меня за жилет и тащит за камни. Дальше, парни практически меня несли. Я пытаюсь хромать, но больше мешал, чем помогал. Позади нас матерился Лившиц и в облаках водяной пыли ревел водопад.

Мы как-то умудрились оторваться от этих парней. Не знаю, за кого они нас приняли, но сцепиться с ними ещё раз, мне не хотелось. И так еле вырвались.

В сторону русской территории мы выходили неделю дней. Даже вспоминать неохота. Отлёживались в звериных углах, гротах и пещерах. Патронов практически не было. У меня половина магазина и у Поля десяток. Запасливый Джебраил вытащил из кармана жилета две бумажных пачки. Ещё сорок штук. Разделили на всех. Даже для самообороны не хватит. Пистолеты можно не считать — это так, для стрельбы по банкам и в городах от хулиганов отстреливаться. В этих местах короткоствол не пляшет. У Поля есть граната, но её он бережёт. Не знаю, может быть для нас всех? Как бы там ни было, но эта граната, с изящным ребристым телом, нас не спасёт. Разве что от плена, в который лучше не попадать.

Таких как мы не обменяют. Ни на деньги, ни на других пленников. И ждёт нас, в этом случае, смерть долгая и лютая. Многие из местных заплатят, чтобы увидеть Карима Шайя и Поля Нардина с содранной заживо кожей. Думать про эту старуху с косой не хочется, но и забывать не стоит. Мы знали на что шли, так что обойдёмся без соплей и стенаний. Но жить, как ни крути, всё-таки хочется. Поэтому лучше идти медленно и осторожно. Что мы и делали. Пока не оказались в каком-то гроте, наполовину залитом водой. Здесь и просидели ещё двое суток, дожидаясь эксфильтрации. Мы знали кто нас встретит. Поэтому, спокойно жевали опостылевший пеммикан, запивая горячим чаем.

И не было ничего приятнее, чем в тишине серых вечерних сумерек, услышать хорошо знакомый голос.

— Вы только в меня, парни, не пальните с перепугу…

Стрелять мы конечно не стали. И только Джебраил, с какой-то кривой усмешкой, устало прохрипел:

— Не переживай, Таможня! Хочешь, мы заплатим тебе золотом? [19] Хочешь, мы заплатим тебе золотом? — фраза из к/ф «Белое солнце пустыни»

Проходит несколько секунд, со склона осыпаются мелкие камешки и у входа в грот появляются несколько настороженных фигур. Мы видим Верещагина, сержанта Филина и ещё несколько незнакомых нам лиц. Капитан обводит нашу компанию взглядом и качает головой:

— Вот бродяги…

Как выяснилось, пока мы с Полем занимались разными непотребствами, Русская Армия, взяла под свой контроль оба берега Амазонки. Заброшенный аул, где мы схлестнулись с бандой Асхада, тоже находился в руках русских. К сожалению, праздновать победу было рано. Постоянные стычки, провокации и обстрелы не позволяли расслабиться. Ходили слухи о подготовке вторжения на русскую территорию. Поступала информация о новых, хорошо экипированных, бандах. И вся эта нечисть лишь ждёт своего часа. Завершения дождливого сезона. Согласитесь, это не добавляло оптимизма.

Лагерь, куда нас доставили с передовой, был лагерем техасских добровольцев — парней, с характерным «тягучим» акцентом. Отсюда они уходили небольшими группами, вдоль реки и отлавливали небольшие банды. Этих тварей здесь было с избытком. От небольших — в двадцать-тридцать человек, до крупных соединений в сто и более стволов. В общем, этим мальчикам из Техаса было чем заняться. Рассказывать о их действиях не буду. Парни они шумные, говорливые. Вернутся домой и всё сами расскажут. Ну и приукрасят, конечно. Без этого тоже не бывает.

В лагере висело траурное настроение. Вчера техасцы потеряли восьмерых. Патруль напоролся на засаду и пока шла помощь, бандиты прорвали заслон. Поэтому, все были хмуры и неразговорчивы. Банду к вечеру обнаружили и раскатали по берегу, но своих уже не вернёшь.

Сюда мы попали вчера, поздно вечером. Вместе с Джебраилом, который старательно закутал лицо куфией. Не знаю, что его подвигло выйти на русскую территорию. Он нам не отчитывается в своих поступках. Его сразу увёл к себе Верещагин. Меня отправили в медсанбат, где долго ковырялись в бедре, доставая проклятый осколок.

Фигуристая, но до ужаса уставшая медичка, аккуратно достала кусок металла. Показала мне и бросила его в эмалированную миску, похожую на разрезанную пополам фасолину. Звякнул металл. Над белой марлевой повязкой, закрывающей её лицо, блеснули тёмно-синие глаза с длинными, бархатными ресницами.

— Мадам, — морщась от боли спросил я, — вам не говорили, что в ваших глазах можно утонуть?

— Конечно, — равнодушно кивнула она. — Как только на стол ко мне попадают, так сразу и тонут.

— И ни одного спасенного не было? Вы так жестоки?

Она не ответила. Повернулась к своему коллеге и устало бросила:

— Всё, этого зашить и давайте следующего.

Наутро, когда я проснулся, уже приближалось время обеда. Поль спал. Он раскинулся на соседней койке и храпел. Запустив в него подушкой, я выслушал несколько изысканных выражений. Человека с воображением и хороший фантазией они бы привели в ужас. Наскоро перекусив, я поковылял искать капитана. Через несколько минут ко мне присоединился заспанный Нардин.