Олег Шовкуненко - Приговор судьи

Вдруг течению моих мыслей что-то помешало. Складывалось ощущение, будто в мозг проник какой-то инородный предмет. Его было невозможно игнорировать. Он беспокоил, раздражал, упрямо принуждал делать то, в чем, казалось, не имелось ни малейшего смысла. Именно повинуясь этому внутреннему приказу, я и стал глядеть за борт. Я словно пытался пробить взглядом плотный, на совесть перемешанный коктейль из тумана и мрака. И, цирк-зоопарк, на какой-то миг мне это действительно удалось. Внизу, за полтора десятка шагов от борта корабля, глаз царапнуло легкое, едва различимое движение. Дьявольщина, показалось или нет? Я все еще терялся в сомнениях, когда до слуха долетел совершенно отчетливый крик: «Товарищ полковник! Эй, мужики! Я здесь! Я вернулся!»

– Пацан… – ошарашено выдохнул Леший. – Живой!

Это самое «Живой!» бабахнуло у меня в ушах, словно выстрел стартового пистолета. От него я очнулся и заметался по совсем небольшой площадке сигнального мостика. Ему надо как можно быстрей попасть на борт! – эта мысль будто пульс стучала в висках. – Иначе может быть поздно. Иначе они его сожрут.

– Васек, молодец! Э-ге-гей! Вернулся, чертяка! – между тем неслось с нижних палуб. Люди Грома от всей души радовались за своего воскресшего из мертвых товарища.

В отличие от всех остальных «серых» я был вовсе не в настроении веселиться. Все нутро неожиданно затопил невесть откуда взявшийся страх. От него застучали зубы, заледенели руки и ноги. Именно этот страх и заставил схватить ближайший из факелов, швырнуть его на звук, примерно туда, где сейчас остановился наш юный герой.

Вращающийся огненный снаряд умчался вниз по крутой дуге. Еще до того как он превратился в бесформенное тускло-желтое пятно, я увидел то, чего и страшился больше всего. Туман вокруг факела распался на десятки тонких, будто грязные прогнившие бинты, лент. Они шарахнулись прочь от пламени, зашипели голосами разъяренных ядовитых змей. «Шабаш-шабаш», – эта зловещая песня вмиг захлестнула небо и землю, казалось, от нее завибрировал сам металл корабля, на котором мы стояли.

– Хватай факел!- заорал я, срывая голос. – Беги к корме! Беги со всех ног!

– Призраки! Зажигайте костры! – бас Загребельного заглушил мой голос.

– Огнеметчики, огонь! – это уже откуда-то снизу командовал Олег, и ему вторила волна голосов, повторяющих, передающих приказ.

В считанные секунды вся надстройка БДК вспыхнула, словно была охвачена неистовым пожаром. Туман за бортом засветился, и скрывающиеся в нем бестии кинулись прочь от корабля. Все мы, по крайней мере сейчас, оказались в безопасности, чего никак нельзя было сказать о парне, который все еще оставался за границей света.

– Черт, сейчас они его возьмут! – я свесился за ограждение и, не отрываясь, наблюдал за тусклым огоньком, ползущим вдоль борта.

– Ох, дерьмо! Ведь всего чуток не дотянул, – в голосе Лешего звучал гнев на собственное бессилие.

– Нет! Не позволю, не дам! – я схватил прислоненный к поручням автомат, рванул затворную раму и разрубил стену тумана длинной очередью из трассирующих пуль.

Патронов я не жалел. Меняя магазины, плел огненную паутину, в которой должны были завязнуть проклятые летучие бестии. По крайней мере, мне очень и очень этого хотелось. И свершилось чудо. Огонек, который я так отчаянно защищал, таки дополз до конца борта, скрылся за темным срезом кормы. Правда темным он оставался всего долю секунды. В недрах корабля грохнул гулкий взрыв, и туман позади «Калининграда» осветился тусклым трепещущим сиянием.

– Взорвали один из «фонарей», – Загребельный объяснил то, что было понятно и так.

Да, это был один из фугасов, которые мы установили в танковом трюме. Они должны были сработать на рассвете и тем самым напомнить особо непонятливым призракам, что их время закончилось, что пора освобождать помещение. Однако кто-то из «серых» не выдержал и рванул тянувшуюся к запалу веревку. Что ж, поступок очень даже понятный. Ради спасения мальчишки я бы и сам так поступил.

– Осуждаешь? – мой взгляд скользнул по лицу друга.

– Нет, – Леший как-то странно ухмыльнулся. – Дадим тебе в руки дубину, ты призраков и так выгонишь.

– Очень смешно, – я вытер рукавом телогрейки свое вспотевшее лицо.

Разумеется, Андрюха шутил. Я прекрасно это понимал. Но только вот эта его ухмылочка… От нее у меня остался какой-то неприятный осадок. Хотя может и показалось. Нервы все-таки не железные.

Наверное, подсознательное желание успокоиться и заставило меня взглянуть на огонь. Костер горел ярко. Оранжевые языки в нем то и дело перемешивались с голубым пламенем сгорающей пластмассы, а в пропитанное туманом небо вздымался сноп жирного черного дыма и копоти. «Гори-гори ясно, чтобы не погасло» – строчка из детской песенки сразу всплыла в памяти. Цирк-зоопарк, а ведь точнее и не скажешь: не дай бог погаснет!

– Пошли, – меня как магнитом потянуло к лестнице, ведущей вниз, на уровень ходового мостика. – Надо посмотреть что там еще осталось. Линолеум, пластиковая обшивка стен, электропроводка… все пойдет.

Весь вечер и первая половина ночи прошли в безостановочной, не прекращающейся ни на минуту борьбе за огонь. «Калининград» мы ободрали полностью, можно сказать до самого шпангоута, но и это помогло продержаться всего лишь до двух часов.

Два часа ночи – это время называют «часом быка». Почему не знаю, однако суеверные люди считают, что именно в это время на земле и творится самая гадкая, самая черная чертовщина. Никогда не верил в эту чушь, а вот сегодня вдруг вспомнил. Черт побери, а ведь и вправду очень странное, можно сказать зловещее совпадение. Именно в два часа ночи один за другим и начали тускнеть, а затем и гаснуть наши костры.

Тьма все плотнее сжимала кольцо окружения. Мы продолжали отчаянно сопротивляться, но уже через какие-то четверть часа понесли первые потери. Сперва исчез свет около носовой артиллерийской установки, а вместе с ним и четверо бойцов. Затем перестала откликаться нижняя палуба, где находились как минимум десять человек.

Узрев такое дело, я отыскал командира «серых».

– Загоняй своих внутрь! – приказал я сыну. – Запрем все двери, люки, иллюминаторы. Глядишь, так и продержимся до рассвета.

– Большая часть людей и так внутри. Ищут топливо для костров. – Олег кивнул в сторону распахнутой гермодвери после чего очень серьезно поглядел мне в глаза: – Па, давай взорвем «фонари» в трюме, их там еще пять штук осталось.

– Нет, – я упрямо покачал головой.

– Это поможет, пусть не очень сильно, но все же поможет, – продолжал упорствовать Гром.

– А что прикажешь делать утром? – я помимо воли покосился на быстро догорающие костры. – Как выгонять призраков из трюма?