Павел Шабарин - Последний инженер

— И как ты себе это представляешь? — спрашивал он, снимая броню.

— Весьма живо, — хихикнула Мышка, помогая Питеру с застежками, — все будет замечательно, не переживай.

В ее голосе чувствовались возбуждение и уверенность. Но в глубине души Питер знал, что Мышка боится не меньше его самого.

— Я просто к тому… — даже синтезированный голос Кузнечика каким-то образом умудрялся дрожать. — Тебе не будет больно?

Мышка посмотрела на него, а затем, отложив кусок брони, который она сняла с Кузнечика, вдруг засунула руку ему в штаны. По телу Питера от ее прикосновения пробежался холодок.

— Может, и будет, — улыбнулась она заигрывающе, — но это неплохо.

Она убрала руку и отошла в сторону. Пока Питер второпях снимал с себя последний кусок брони, девушка, повернувшись к нему спиной, медленно снимала с себя одежду.

Ее уверенность все нарастала, как и их взаимное возбуждение. Мышка сейчас была главной, и чувство того, что она сама принимает столь важное решение — быть с ним, — придавало ей еще больше уверенности. Отчасти эта уверенность передавалась и Питеру.

Тела их отличались от тех, которые принято называть привлекательными или даже красивым. Его серая кожа, покрытая миллионами шрамов, торчащие наружу детали от искусственных органов, узловатые мышцы и деформированные кости вызвали бы отвращение у кого угодно. Но не у нее. Мышка с ее животным началом видела в нем самца. Питер был сильным, он был охотником, победителем, добытчиком и защитником. Не его внешность, но его сила, как внешняя, так и внутренняя, привлекала ее. Тело Мышки, конечно, было красиво. Она была бы очаровательной миниатюрной девочкой с красивой маленькой грудью, спортивным животиком, подтянутой попкой и очаровательной улыбкой, если бы не тот факт, что Мышка оставалась выродком. Вряд ли нашелся бы мужчина, который счел бы привлекательными ее желто-оранжевые зубы, густую шерсть, растущую почти по всему телу, неестественный для человека нос, огромные уши и, что самое ужасное, хвост. Но Питер видел ее на стольких уровнях, что внешность не имела для него никакого значения. Он наблюдал за каждым биением ее маленького сердечка и наслаждался звуком ее дыхания. Мышка была его единственной, и он любил ее так сильно, как, наверное, не любил до этого никого. Даже чувства к отцу меркли по сравнению с тем, что он испытывал к ней.

Они медленно пошли навстречу друг другу. Кузнечик сел на пол кабины, и Мышка, положив руки ему на грудь, потянулась вперед, чтобы поцеловать. Убрав когти, Кузнечик нежно обнял ее.

В этот момент раздался гул, и корабль затрясся. Их обоих подбросило в воздух, а затем Питера изо всей силы приложило о стену. За эти доли секунды он успел среагировать и прижал Мышку к себе, закрыв ее своим телом от удара.

Внутри «черепахи» во время полета оказалось довольно шумно. Виной тому была работа многочисленных механизмов и устройств. Они передвигали корабль в безвоздушном пространстве, а кроме того, обеспечивали экипаж такими полезными вещами, как искусственная гравитация и воздух.

Джек-Джек двигался по кораблю не спеша, насвистывая какую-то старинную мелодию себе под нос. Добравшись до кабины, внутри которой должны были быть Мышка с Кузнечиком, он постучался в дверь. Тут же изнутри до него донеслись звуки возни, а затем голос Мышки:

— Нельзя! Нельзя!

Быть может, Джек-Джеку это лишь показалось, но голос ее был запыхавшимся, как от бега.

— Хорошо. Мы летим на «Гелиос». У вас еще полчаса. — Улыбнувшись себе самому, Джек-Джек решил оставить их в покое.

Он лишь отметил, какие удивительные формы порой принимает любовь, а затем вдруг понял, что ему совершенно некуда сейчас деваться. Эти двое кувыркаются у себя в кабине, их лучше не дергать лишний раз, да и Гайке с Артуром надо дать немного времени побыть вдвоем после свадьбы… Немного поразмыслив, Джек-Джек решил сходить в машинное отделение и проверить движок.

Он уже начал было вновь насвистывать свою мелодию, когда заметил вдруг какое-то движение в грузовом отсеке. Неясная тень промелькнула вдалеке и скрылась от глаз. Ускорив шаг, Джек-Джек последовал за ней. Рука сама собой легла на рукоять револьвера.

В голове возникла мысль крикнуть этой тени, позвать ее. Быть может, это Артур или, чем черт не шутит, Кузнечик. Быть может, Мышка у себя в кабине в гордом одиночестве занималась приседаниями? Но почему-то Джек-Джек вдруг четко осознал, что это не один из его друзей, а как раз тот самый таинственный инженер, который запустил их корабль.

…Атака на лагерь «Стервятников» была молниеносной. Боевые системы скафандра сделали свое дело. Кровь на руках, кровь на лице — они не беспокоили его. Он пытал пилота. Заставил его произнести слова в диктофон, а затем, убив, посылал сообщение городскому Совету Июня. Вскоре их люди прибудут в лагерь и заберут корабль к себе, туда, откуда он сможет запустить его на орбиту. Вся сложная работа будет сделана за него. Ему же останется только ждать, спрятавшись между проводов и коммуникаций.

Джек-Джек видел все это чужими глазами. Он даже видел себя, входящего в грузовой отсек…

Человек стоял у самого шлюза, сложив руки за спиной. Вытянутый вверх, словно древний идол, выточенный из тонкого ствола высохшего дерева, он смотрел на него сквозь зеркальную поверхность шлема своего скафандра. Джек-Джек не видел его глаз, но он видел его глазами.

В том, кто это был, у Джек-Джека не осталось никаких сомнений еще до того момента, как неизвестный заговорил:

— Твоя программа повреждена, андроид.

— Давно не виделись, мразь! — Джек-Джек выхватил револьвер и направил его на своего врага.

— Нет, — коротко сказал тот и вытащил руки из-за спины.

В правой руке у него блеснул модуль ГОРАЦИО. Джек-Джек попытался выстрелить, но не смог даже пошевелись пальцем.

— Видимо, я не успел включить программу защиты жизни экипажа, после того как выключил ее в тебе в первый раз. Вот. Теперь все исправлено, — произнес враг, а затем добавил: — Странно… программа корректировки поведения отключена. Надо бы и это исправить…

— Нет, нет! — завопил Джек-Джек. — Пожалуйста, не надо!

Человек в багряном скафандре щелкнул несколькими клавишами на ГОРАЦИО, и Джек-Джек умолк. Пистолет выскользнул из его руки и с грохотом упал на пол.

Закончив с консолью, инженер произнес будничным тоном:

— Начало программы. Ты не видел меня. Отправляйся в кабину пилота и проведи стыковку. Когда закончишь, вымани Артура из кабины. Когда он выйдет, заблокируй за ним дверь, деактивируйся и жди дальнейших указаний. Конец программы. Выполняй.

Грохот, донесшийся из грузового отсека, насторожил Кузнечика. Этот звук никак не сочетался с тем, что он слышал на челноке до этого. Шум слишком сильно отличался от ритмичного гудения движка, шелеста различной электроники и мягкого звука открывающихся гермодверей. Сейчас, когда они вдвоем с Мышкой лежали на полу кабины, усталые и счастливые, его восприятие было особенно острым. Он слышал шаги Джек-Джека, идущего к кабине пилота, но при этом понимал, что они звучат как-то по-другому. Что-то изменилось в его походке, будто она перестала ему принадлежать. А еще он слышал что-то в грузовом отсеке. Вначале Питер не придал этому никакого значения, но затем постепенно до его сенсоров начали доноситься и другие звуки, почти незаметные, но все же существующие. Спустя, наверное, минут десять он уже четко осознавал, что кроме них на корабле есть кто-то еще.