Вячеслав Бакулин - S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)

Одиночка продолжал стрелять, расставив ноги-колонны. Мускулы на руках напряглись и четко проступили. Патроны в автомате кончились, но он все давил на спусковой крючок, матерился и по-бабьи визжал. Хоббит и сам никак не мог прийти в себя и отползал, пока не уперся спиной в сосновый ствол.

– Вот же… тварюка! – задыхаясь, проговорил Одиночка, указывая на труп кровососа.

– А ты думал, – просипел Хоббит. – Зона тебе не Диснейленд.

Обезьяноподобный парень скрестил на груди дрожащие руки, уставился на Хоббита и потянулся к тесаку. Интересно, он оружие тут нашел или еще в городе прикинулся?

– Резать меня будешь? – проговорил Хоббит с осуждением. – Не советую. Кто пытался, тот сам себе навредил. Сталкера-гайца и Охотницы больше нет.

Одиночка опустил ствол, но все равно косился с недоверием. Наконец он махнул рукой и демонстративно повернулся задом, говоря:

– Я тоже заметил, что здесь ничего не может навредить нам больше, чем мы сами. Если бы проводилась жеребьевка в финале, все остались бы живы. Вот ты, – он повернулся лицом к Хоббиту. – Ты обменял бы возможность счастья на жизнь? Я… – он задумался, ноздри его раздулись и затрепетали. – Не готов. Потому у цели могу тебя убить.

– А я обменял бы, – ответил Хоббит и посмотрел на пистолет, решая, забрать его с собой или выбросить. В итоге сунул в пустую кобуру на поясе. – Мертвых Зона не возвращает, а ничего другого мне не хочется.

Одиночка хлопнул себя по ляжкам и сверкнул глазами:

– Не верю! Не бывает, чтоб совсем ничего не хотелось.

Хоббит вытер пот, подошел к кровососу, пнул его и махнул на запад:

– Монолит там?

Одиночка кивнул и насупился. Хоббит продолжил, уже шагая в указанном направлении:

– Тогда идем. Не бойся, не буду тебя резать. Правильно не веришь, что у меня нет желаний. Мне хочется есть, пить, спать. Бабла хочется, баб. Хочется… много всякой мелочи. Но желания, ради которого рискнул бы жизнью, нет. А ты чего хочешь попросить?

Одиночка шел справа. Когда прозвучал вопрос, он сбился с шага и лицо его залило краской.

– Очень личное, – мотнул головой он.

– Ага, – усмехнулся Хоббит. – Значит, или член увеличить, или бабу заполучить.

Одиночка зыркнул зверем и покраснел еще больше. Хоббит подмигнул ему:

– Не комплексуй. Женщины не любят, когда слишком большой. В любом случае мелкосуставчатое у тебя желание. И за это ты готов глотки рвать?

Зачастил дождь, Одиночка накинул капюшон камуфляжной куртки и спрятал злое лицо с проступившими белыми пятнами. Хоббит молча завидовал – в его костюме капюшона не было. Шли по сосновому лесу. Шелестела под ногами опавшая хвоя, качаемые ветром, поскрипывали стволы деревьев, перекликались пичуги. На первый взгляд обычный лес, но расслабляться здесь нельзя. Поэтому Хоббит ступал осторожно, сжимая шуруп, влажный и теплый, на случай если путь преградит аномалия.

Раньше его вел таинственный голос, теперь он молчал, и Хоббит терялся в догадках, правильно ли идет и можно ли доверять похожему на обезьяну Одиночке.

Молчание нарушил Гордей. Говорил он, не глядя на Хоббита, очень тихо:

– Представь, что есть человек, которого ты понимаешь с полуслова. Ей плохо – а я через расстояния чувствую. Мы очень похожи. Это… словами не передать, столь высок уровень эмпатии и взаимопонимания. Я ж писатель, и она тоже. Знаю, что никто не поймет меня лучше нее и никто не примет таким. Наша жизнь была бы идиллией. Но она любит женатика. Ничтожество любит! Он ее использует, а она не может избавиться от зависимости, страдает. Если бы это исправить, все были бы счастливы. В общем, ты не любил. Значит, не поймешь.

– Отчего же? – Хоббит шагнул из леса на заросшую кустарником вырубку и вскинул руку, указав на линию электропередачи, где колыхались пушинки: – Осторожно, это ржавые волосы. Лучше обойти.

Двинулись по краю леса. Гордей заговорил:

– Я окончательно уверился, что испытание – битва с собой. Опасность сведена к нулю. Говорят, Монолит охраняют агрессивные сектанты. Готов поспорить, что сегодня никто нас не тронет.

– Давно об этом думал. Кто-то следит за нами, сталкивает лбами. Победить должен достойнейший, а не сильнейший.

Ветер завывал в проводах стаей волков, от заунывного звука мороз бежал по коже. Краем уха слушая Гордея, Хоббит думал о разнообразии человеческих вселенных. В основе одних миров – деньги, вещи, потомство. В основе других – любовь, ненависть, идея. Мир без оси обречен. Нет ничего предосудительного, что стержень вселенной Одиночки – девушка. Хорошо, что не член, не деньги и не самомнение.

Одиночка остановился напротив трансформаторной будки, побитой ржавчиной, и ткнул в нее пальцем:

– Ориентир. Еще чуть-чуть, и дорога будет, по ней и пойдем. На твоем месте я бы поворачивал назад, потому что уступать тебе я не намерен.

– Мне любопытно, – ответил Хоббит, вдыхая насыщенный озоном воздух. – Вот ты разбрасываешься подобными заявлениями, а Зона слышит. Что случилось с самыми агрессивными, ты сам видел, нам даже ничего делать не пришлось. А если тебя сожрет кровосос? Как я узнаю, что путь к Монолиту свободен?

Одиночка втянул голову в плечи и заозирался. Успокоившись, подсказал желание:

– Ты извини, но я бы на твоем месте прибавил в росте.

Хоббит махнул рукой:

– И что изменится? Ни-че-го. Девки давать будут чаще – и все. А вот если загадать что-нибудь глобальное, полезное. Такое, чтоб и тебе хорошо, и людям, и чтоб никому не хотелось забрать твоего…

– А, ну-ну. Например, чтоб все поумнели. Я хочу другое. Забавно все это… Ну, что с нами. И непривычно. Я склонен полагать, что наши конкуренты самоустранились. Больше всех меня художник удивил. Помнишь его? Интеллигентнейший дядя. Выслеживал, чтоб исподтишка напасть. Ну, и баба, – он растопырил руки и напряг бицепсы, показывая Сталкершу.

Одиночкам не полагались защитные костюмы, потому на нем был охотничий камуфляж.

– Выходит, один хиппи остался, – сказал Хоббит. – Забавно, но когда появлялись первые избранные, испытание выглядело игрой. Каждому давалось по способности. Победители говорили, что в них словно вселилась чужая душа. Пятьдесят лет назад вернувшиеся отсюда перестали рассказывать подробности. Правила меняются, сейчас все скучно… А ты знаешь, как Монолит выглядит?

Одиночка дернул могучими плечами:

– Без понятия. Одни говорят, это кристалл, вторые – что комната, третьи – саркофаг. Наверное, он – символ, и тоже меняется. Одно неизменно: охрана. Какая-то сумасшедшая секта. Уверен, они нас пропустят, еще и поклонятся… О – дорога!

Мерно шелестел дождь. В огромных лужах плавали пузыри. Асфальт сохранился островками, большую его часть покрыли грязевые наносы и трава.