Следопыт - Прорыв. Штормовое предупреждение

- Какого цвета? – Добавил свои пять копеек Чумаков. – Ну, не тяни, малой… тёмная? Да? Нет? Чёрная почти, как нефть?

- Давно было, - Артём вздохнул. – Но, кажется, нет, обычная, прозрачная… может, чуть желтоватая… совсем капельку.

- Не то? – спросил капитан разочарованно у Бондарева.

- Скорее всего, нет. Какое-то местное изобретение. Но тема всё равно интересная, - Бондарев кивнул Артёму. – Продолжаем. Значит, жили вы себе, точнее выживали, как могли, но тут появился…

- Сержант Кравченко, - Артём тоже кивнул. – И ещё тринадцать человек из Центра спецподготовки. Их было больше, но сначала их кочевники атаковали, а потом всех пыльцой накрыло. Мама Юля только тринадцать смогла спасти.

- Постой, кочевники атаковали? – уцепился Бондарев. – Точно знаешь?

- Да. Банда Лютого. Мой друг Серёга месяц у них рабом был, потом сбежал.

- Банда Лютого обычно вокруг Химзавода бродит, - с сомнением заметил Чумаков. – Далековато их занесло.

Бондарев подал ему незаметный знак не встревать.

- Лютый у Хана вроде специалиста по особым поручениям, - «авторитетно» сказал Артём. – Серёга рассказывал, на самые опасные дела Хан всегда Лютого посылает. И людей ему даёт, сколько надо, и оружие самое лучшее. А снарягу Лютый сам выбирает, какую захочет. Просто идёт по Черному Рынку, по палаткам, и берёт забесплатно, что нравится.

- Ну, тут твой Серега приврал, конечно, - снова проронил Чумаков. – Но самую малость.

- Вернёмся к нашим баранам, - вновь сказал Бондарев. – Значит, всех накрыло пыльцой. А сержанта не накрывало?

- Нет, почему, он тоже под Шторм попал, только... Я не понял, как вышло, но сержант сразу в норме был. Мы лечили тех, кто в колонне был. Ну, вот и спасли, кого сумели. Мы тоже Маме Юле помогали!

- Вы… помогали… Юле, - голос у Бондарева едва заметно дрогнул. – И теперь, Артём, у вас в отряде полтора десятка взрослых и… сколько скаутов?

- Двадцать три скаута, от двенадцати до восемнадцати лет. Когда мы в Черновке застряли, старшие только второй класс закончили, а младшие вообще ясельными малышами были.

- Это круто, - негромко проронил Чумаков. – До меня только сейчас дошло. Почти у нас под боком, девять лет, а мы ни сном, ни духом! И кто с такой оравой управляется?

- Раньше были три воспитателя, плюс двое старших ребят и нянечка. Потом кто-то умер, кого-то убили, а нянечка с Лютым ушла три года назад. Он за это нас не трогал, даже охранял… пока военные не пришли. С нами одна мама Юля осталась. А теперь сержант Кравченко, ну, и другие. Сейчас всё иначе, всё здорово, по-военному. Маме Юле полегче стало, и нам лучше, мы охотимся теперь, в наряды ходим, в караулы. Даже учимся!

- Хорошее дело, - по лицу Бондарева было заметно, что ему очень хочется расспросить Артема о маме Юле подробнее, но майор сдерживался, как мог. – А здесь вы как очутились?

- Мы ведь скауты-разведчики! – Артём гордо выпрямился. – Мы иногда даже в Лес заглядываем. Я знаете, кого там видел?! Шатуна! И горбунов сто раз встречал. Одного мы с ребятами вообще завалили! И даже лешего слышал, и ничего… Короче, мы к вам пробирались.

- К нам?

- Да… э-э… так точно! Нам сержант Кравченко особое задание дал. Приказал доложить командованию Армии Возрождения.

- Можешь мне доложить. Я заместитель начальника контрразведки Волчанского гарнизона майор Бондарев. Если ценные у тебя сведения, передам запись в штаб Армии.

Артём на миг замялся, но затем кивнул.

- Сержант Кравченко приказал доложить всё о нашем Отряде, об оперативной обстановке в зоне нашей ответственности и о всяких разговорах, слухах.

- То есть, приказал довести до нас полную агентурную сводку, - Бондарев усмехнулся, но без иронии, наоборот, с одобрением. – Это хорошо. Это нам пригодится. Только зачем это сержанту?

- Как это зачем?! – искренне удивился Артём. – Мы ведь по факту подразделение Армии Возрождения. Ну, пока учебное, конечно. Сержант хочет, чтобы вы это знали, чтобы рассчитывали на наш Отряд.

- Ясно, - Бондарев вновь развернул камеру и включил запись. – Излагай, Артём. Только без спешки, всё по порядку.

- Я постараюсь, - парень заметно волновался, поэтому начал с паузы, но продлилась она недолго. – Неделю назад это случилось. Мы увидели, как военная колонна подходит к посёлку, обрадовались. Некоторые из нас и не помнят, как машины вживую выглядят, как пахнут, только в кино их видели. Ну, мы и побежали навстречу. А потом вдруг начался бой, и мы испугались. Лес не любит, когда шумят и портят экологию. Мама Юля так говорит, она давно это заметила. Если бой, или что-то похожее, то обязательно будет Шторм. А тут бой, да ещё несколько машин и броневик прямо в Лес заехали, деревья поломали… совсем плохо. Поэтому мы спрятались, а после Шторма снова вышли. А тут сержант Кравченко…

- Артём, я просил по порядку! – Напомнил Бондарев. – Давай, начнём с момента, когда колонна разделилась. Сержант Кравченко рассказывал о бое? Этот момент он описывал?

- Да… то есть… так точно! – получив точку отсчёта, Артём, наконец, сумел собраться. – Это был момент, когда появились предвестники Шторма. Сначала несколько раз подряд тряхнуло землю, несильно, на два-три балла, потом небо вдруг потемнело, а Лес выбросил пыльцу. Много пыльцы, тучу! И эта туча накрыла почти всю деревню вместе с дорогой. По прикидкам сержанта Кравченко, вне зоны поражения остались только разведчики – другие, ещё из двух групп прикрытия колонны. Поэтому сержант не стал их искать, а пошёл по следам бойцов отряда и вышел к зданию сельсовета, это рядом с нашим интернатом. Здание сельсовета кирпичное, крепкое, с большим подвалом, поэтому Кравченко решил устроить там базу на случай, если всё-таки начнётся Шторм. Отряд тоже двигался к сельсовету, но многие не дошли, упали на полпути, да так и лежали. Кравченко сначала затащил в подвал тех, кто ещё мог двигаться, а потом начал собирать остальных. Тут дождик пошел, ему полегчало…

- В каком смысле?

- Ну, пыльцу смыло – она быстро в землю впитывается, и волоком по грязи легче таскать, скользко ведь. Мы как раз в этот момент из подвала выбрались, я и Серёга Пастухов, на разведку...

4. Посёлок Черновка. Семь дней назад. Артём Чернов

«…В шестнадцать лет многим кажется, что жизнь черно-белая и строго полярная. Есть добро, есть зло и между ними пролегает отчётливо различимая граница. При этом мало кто задумывается, почему добро бывает с кулаками, и зло обязано ему проиграть. Потому, что так должно быть – вот и весь ответ. С возрастом выясняется, что мир красочнее и сложнее, что границы понятий размыты, а кое-где и вовсе стёрты, и что кулачное добро это на самом деле и есть худшее из зол, но всё это становится понятно позже. В шестнадцать лет мир прост, контрастен и постижим с первого взгляда, навскидку. Особенно, если ты полжизни провёл в условиях, когда именно от мгновенной оценки ситуации и зависит, продолжится твоя жизнь или этот понятный, контрастный, черно-белый вариант существования вдруг закончится. Может, поэтому и выживут юные? Они не боятся рисковать, и не задумываются над множеством вариантов, а интуитивно пользуются единственно верным. Может, потому они и выиграют?