Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

Мешала поднявшаяся волна, норовившая вытолкнуть торпеды к поверхности. Ветер закручивал на гребнях пенные барашки, срывая брызги, бросая их на линзы перископа, затрудняя видимость. И вся надежда, что это пенно-барашковое стадо не даст преждевременно обнаружить засаду и позволит подкрасться как можно ближе к противнику. Каждый был предоставлен только себе, внешний мир — только через линзу перископа. Все договорённости (ещё на корабле-матке) полетели к чёрту — медленно ползущие смазанные силуэты вражеских кораблей с бледными навигационными огнями, расползлись, перестроились. Дальше ждать было нельзя.

Пять моряков-смертников наметили себе целью отставший «Эссекс» и медленно ползли на максимально допустимое сближение. Остальные, выбрав направление, опустив перископ, увеличили глубину погружения и полным ходом в режиме атаки ринулись догонять часто меняющие курс корабли сопровождения.

Нервное напряжение на мостике «Эссекса», которое нагнал на всех контр-адмирал Винерс, наконец, разрешилось ревуном тревоги. Первыми всполошились акустики подлодок, поддерживающие постоянный контакт с командным управлением эскадры через системы интегрирования. Малые прибрежные глубины и поднявшаяся волна создавали крайне неблагоприятные условия для обнаружения подводной угрозы — их заметили в самый последний момент, когда уже ничего нельзя было сделать. Американские подводники даже не успели вжать головы в плечи — им, впечатлительным, ожидающим с секунды на секунду сокрушительного удара, даже показалось, как их подводные «коровы» качнулись на завихрениях от винтов торпед.

Имея малый ход своих кораблей и возможность манёвра, единственное, что успели сделать, выпустить «приманки» и заорать в эфир об опасности.

Первая группа смертников прошли буквально в метрах от американских подлодок, нагнав на информированные экипажи страху от такой неожиданности и прыти. Фактически японские пилоты вывели свои аппараты в самый ордер американцев. Торчащие рубки двух «Стёржен» они в темноте не заметили, вовсю выглядывая высокий профиль и широкий зад авианосного корабля с призывно маячившим одиноким красным огоньком.

Подошедший на минимальную дистанцию противник, а так же кучность построения эскорта ограничивали ассортимент противолодочного оружия янки. Однако тёмные силуэты американских кораблей, враз озарились яркими огнями с фантастической подсветкой дымного ореола, наполнив мир в ближайшей округе воем и грохотом. Море вокруг на десятки и сотни метров за считанные секунды буквально вскипело — янки отрабатывали в панике, но с профессионализмом, основательно глуша врага и рыбу.

Шум под водой передаётся более чем хорошо. Расслышав поднявшуюся суету и стрельбу, японские моряки в отставших торпедах решили не искушать судьбу — они её, как говорится, меняли. Перископы юркнули вниз, глубина и скорость увеличились.

Слепая атака! В расчёте скорость торпеды, курс и скорость цели, угол упреждения. Руки двигаются автоматически, дёргая и вращая рычаги управления. Кто и сохранял хладнокровие — всё, от спокойствия не осталось и следа. И не потому что предстоит умирать… в этом стальном гробу. Нет! От того что может не дойти, промазать, сгинуть в пучине так и не выполнив свой долг. В дрожащей руке секундомер, искусанные губы шевелятся вслед за дискретным движением стрелки, под напитавшейся потом хатимаки бьётся только одна мысль:

«Давай! Сейчас! Ну, же!».

Один из пилотов не уследил за расходом топлива, либо неправильно выставил вентиль давления воздуха, и облегчённая торпеда неожиданно вынырнула из воды под мгновенно среагировавшие «фаланксы».

С мостика «Эссекса» контр-адмирал Винерс не заметил саму торпеду, но проследив за упругими жгутами, ударившими в поверхность воды, увидел вдруг вспышку и вставший из воды косматый грязно-серый столб воды. Минутой позже его ноги «уехали» куда-то в сторону — взрыв полутора тонн взрывчатки прогремели в корме «Эссекса». Для сорокатонного «графства» не особая встряска, но всех, кто имел неосторожность, при сохранении равновесия, уповать лишь на две конечности, повалило на пол. Лично для Винерса неудобство просто падением не ограничилось — посыпались вповалку, друг на друга, все в основном быстро вскочили и лишь адмирал, шипя ругательства, извиваясь под массивным телом старпома, вдыхая ароматы взволнованного человека, и ни как не мог высвободиться из-под объятий невыносимого афроамериканца.

Под огнём бомбомётов и гвоздящих морскую поверхность «Фаланкс», вода взбесилась сотней султанов и всплесков. Прежде чем всё закончилось, поверхность океана успела ещё пять раз взбрыкнуть мощными пенными колоссами — протыкаемые снарядами с ИК наведением с подкалиберной начинкой и с твердосплавными сердечниками, человекоторпеды взрывались или просто тонули, не дойдя до целей.

Впрочем, один эсминец все же подпустил близко подводный снаряд. Близким взрывом вмяло борт у кормы, обдав осколками и залив водой устоявший на взлётной площадке вертолёт. «Эссекс» пришлось развернуть обратно, идти в порт зализывать рану — вырвало клок из правого борта, сочащийся за кораблём маслянистым следом.

К проблемам военного вторжения на командование сухопутных сил навалились новые. Объединённый комитет и совет национальной безопасности возложил на войска наряду с выполнением боевых операций, ряд задач связанных с эвакуации гражданского населения, оказания медицинской помощи, очистки территории от радиоактивного заражения. Со всех штатов отзывались резервисты, сборные отряды полиции. Америку колыхало, словно при шторме и каждая волна вносила свои разрушения, встряхивая, повергая человеческий муравейник в панику и безумство. И не только — тут же дала о себе знать мерзость человеческой сущности.

Америка любит и умеет преподать себя как нечто большое и великое, но при общем блеске фасада, пристальное рассмотрение выявляет на её лице морщинки и слабость медленно дряхлеющих членов.

Ослабление полицейского контроля повлекло за собой увеличение случаев мелких и крупных краж, разбоя, грабежей, нередки стали случаи избиения китайцев, японцев и остальных представителей жёлтой расы, проживающей или имевших несчастье оказаться на территории Соединённых Штатов. Громились японские автосалоны в основном в южных, и что характерно в отдалённых от боевых действий штатах. Помимо того, что повыползал заведомо криминальный элемент, многие вполне законопослушные граждане стали срываться с катушек и доставлять немалые хлопоты урезанным силам полиции.

Нелюбовь к Америке породила у её оппонентов различные оскорбляющие американцев теории и предположения. Одно из них то, что американцы это нация, состоящая из сосланных в своё время уголовных элементов со всей Европы. В какой-то степени это и так, но давайте не забывать, что в Новый свет уезжали смелые и предприимчивые люди, не побоявшиеся преодолеть океан, начать новую жизнь на голом месте. Многие из переселенцев считали, что они смогут быстро урвать кусок и разбогатеть. И как можно после этого обвинять почтенную старушку, тащившую под шумок из супермаркета целую тележку всякой всячины во время заварушки, учинённой тремя чернокожими. Она урвала свой кусок! И пусть не ухмыляются господа англичане, французы и тем более итальянцы. Вся их дисциплина держится на жесточайшей строгости полиции. Немцы? А кто-нибудь видел, как ведут себя пьяные немцы без строгого немецкого полицейского ока, например на турецких курортах?