Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

Наверное он не нашёл бы хитро замаскированный аэродром, если бы не мелькнувший знакомый силуэт самолёта. Увязавшись за истребителем, Симазаки буквально вслед, вслед приземлился на грунтовую, но хорошо укатанную дорогу меж полей.

Двигатель самолёта ещё гонял пропеллер, а подполковник разглядел через кокпит спешащую к нему наземную технику. Попыхивая чёрным дизельным дымом из выведенной вверх трубы, к самолёту лихо подкатил трактор, явно из трофейных. Два матроса, шустро подцепили самолёт за хвостовую часть и потащили к ангарам, стоящим неподалёку.

— Ну, ничего ж себе устроились, — пробормотал Симазаки. Только сейчас он ощутил, как онемевшее, смертельно уставшее тело постепенно возвращается к жизни, обретая болезненную чувствительность затёкших членов.

Через полчаса, Симазаки, приняв душ, сидел в импровизированной столовой. Свежее бельё приятно холодило тело. Матрос из кухни подал пиалу с чем-то вкусно пахнущим и две лепёшки.

— Это что, адзуки? — Шумно втянув воздух спросил Симазаки, почувствовав, как он проголодался.

— Нет, господин подполковник. Бобы к сожалению местные, а лепёшки из пшеничной муки, но над ними поколдовал наш повар. Или вы желаете хлеб? Есть ещё местные маринованные овощи.

— Овощи попробую, а от хлеба откажусь — лепёшка вполне съедобна, спасибо, — уже набитым ртом сказал Симазаки.

Ещё чуть позже, руководивший всем здесь армейский капитан докладывал ему о том, что знал. На данный момент Симазаки оказался самым старшим офицером.

— Удар по отставшим, растянувшимся частям 18-й армии американцы нанесли совершенно неожиданно. Били вполне прицельно по технике, скоплениям и даже по отдельным мелким мишеням. Один лётчик с «Каги» говорил, что они наводятся на тепло. Нас спасает облачность, поэтому мы стараемся как можно быстрее убрать самолёты в ангары. Поначалу мы принимали самолёты на шоссе вблизи Боуэрса, но когда начался обстрел колоны с техникой, полковник Окада приказал сворачиваться. Но всё ровно нам прилично досталось, потеряли много техники, оборудования, боеприпасов.

— А полковник?

— Погиб. Было потеряно много самолётов прямо на земле. Потом резервные части перевезли сюда.

— А что это за место такое.

— Здесь небольшое сельское хозяйство, в ангарах хранились какие-то химикаты. Самым удобным оказалось наличие мастерской для техники. Мы используем её для ремонта самолётов.

— Много лётчиков возвращалось?

— На первое место базирования — да, мы не успевали их перевооружать и заправлять. Самолёты десятками стояли вдоль дороги. А об этом месте знают немногие. Мы передаём кодированный короткий сигнал. Наша штатная передающая станция была уничтожена — просто прилетела, как я понимаю на радиосигнал ракета и всё.

Увидев немой вопрос подполковника, продолжил:

— Мы воспользовались местной станцией. Погрузили её на грузовик, точнее разместили — она маленькая и аккумулятора автомобиля вполне хватает. Разъезжаем, на одном месте не задерживаемся и отсылаем короткое кодированное сообщение.

— Что докладываю пилоты?

— Огромные потери. Как я уже говорил, войска на марше полностью уничтожены. Какие-то отдельные части ведут ожесточённые бои на улицах Стивенсвилла, передовые прорвались к Аннаполису, но их отрезали — мост через залив разрушен. Приказ командования был просто укрыть самолёты и не отпускать во вторую волну, но лётчики рвутся в бой. Я их понимаю — лучше сгореть в бою, чем дожидаться смерти на земле.

— А сколько лётчиков вернулось из взлетевших именно отсюда?

— Почти никого, есть тут у нас один везунчик — уже третий заход делает. Вы приземлились сразу вслед за ним. А из вернувшихся, почти все раненые — люди и машины. Восстанавливаем.

Симазаки кивнул, встав, подошёл к окну.

— А гражданские, — обернувшись, обвёл взглядом помещение, — я никого не увидел из местных?

— Этим здесь заправляет офицер из Кемпей-тай с двумя взводами солдат. У них трофейный транспорт, они довольно оперативно зачистили местную округу и выставили посты на основных дорогах. Только благодаря им никто из местных о нас не знает, а то бы уже давно разбомбили.

— Значит, гражданских вообще нет?

— Полиция оставила кое-кого для допросов и ещё несколько женщин. Кстати, вашу машину уже подготовили к взлёту.

— Это не мой самолёт, я вообще-то летал на бомбардировщиках.

Симазаки стал вкратце рассказывать о своих приключениях. В конце повествования в помещение столовой вошёл молодой офицер. Он уже успел переодеться, скинув полётный комбинезон, но вокруг его глаз ещё можно было заметить круглые следы от лётческих очков. Вежливо дослушав старшего офицера, он вытянувшись представился:

— Энсин Отодзо.

— Это наш счастливый пилот, — вставил капитан, — три боевых вылета с полевого аэродрома.

— Молодец, — похвалил лейтенанта Симазаки, указав на перебинтованную руку, спросил, — в этот раз не столь удачно?

— Жалкая царапина, не стоит обращать внимание, — даже не моргнув, ответил энсин, — а самолёт сильно повреждён.

— Садись герой, рассказывай! Где летал, чего видел. И давай пока без официальности, — Симазаки осадил, было, вновь вскочившего и вытянувшегося энсина, — капитан, у вас есть карта?

Расстелив карту, офицеры склонились над столом.

— В этот раз, я прошёл вот здесь, много южнее Стивенсвилла, — показывая на карте, рассказывал энсин, — вышел к заливу и дотянул до острова. Американские аэропорты дымят, видны пожары и битая техника, но наших самолётов я не видел, потому не рискнул приближаться. Далее на бреющем дотянул почти до разрушенного моста. На воде много наших канонерок и катеров. Американцы долбят массировано сверху. Скорей всего наводятся в инфракрасном диапазоне, потому что туман и облачность, а прямо при мне попали в катер. Если бы не маневрировал и в меня бы влепили. Мне непонятно, если они просто по теплу двигателя наводятся, почему их вертолёты летают без опаски — другие температурные показатели?

— Проще, — Симазаки был удивлён. Не прошло и полдня, как лейтенант из своего века паровых машин, ну или почти из века паровых машин, поправил себя Симазаки, оказался здесь и уже так рассуждает. Наверняка их не обучали этому. Сам он, конечно, не всё помнит из того потока информации, что свалилась на него. Тем более летуны больше налегали на ТТХ зенитных систем противника, на не же возможности геликоптеров и варианты ухода из-под удара. А этот, поди, ж ты — «температурные показатели».

— Проще, — повторил Симазаки, — предполагаю, радиомаячок у них стоит.

— А если снять его со сбитого вертолёта? — Наивно озарило младшего лейтенанта.

— Ты сначала сбей его, живучие твари. И потом, где ты там его искать будешь?