Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

— Умеешь пользоваться? — Перекрикивая шум боя, лейтенант пытливо смотрел на сержанта. Тот отрицательно затряс головой, — смотри: вот этой штукой взводишь, поднимаешь прицел, крышки открывать не надо, направляешь на цель. Рукоятка как на пистолете. Выстрелил, всё выбрасывай — одноразовый. Бегом в правое крыло, бери матроса для прикрытия, ударишь с фланга по БМП. Попробуй метров со ста, точно попадёшь. Стреляй с открытого пространства, а ты не стой у него за спиной, — бросил он в сторону Павла.

Они побежали в указанном направлении, на ходу проверяя оружие. Спустившись вниз, прогромыхали ботинками по коридору. Сержант, высунувшись в окно, вовремя среагировал упав на пол — завизжали пули. Пащка, ещё заторможенный, едва успел присесть, в очередной раз получая по голове и спине кусочками отваливающейся сверху штукатурки.

— Сюда, — прокричал сержант, указывая на небольшой пролом в стене в коридоре, — давай ты первый, мне с этой трубой неудобно, осторожно, если что сразу пали!

Павел полез в дыру, сопя забитым пылью носом и чертыхаясь. Перевязь зацепилась за обломок бетона, трещит, он старается избавиться от неё, что-то ужасно мешает, путается в ногах. Наконец он вылезает, оказавшись в небольшой пристройке сбоку здания. В комнате темно, с трудом можно разобрать разбросанные по полу кучи белеющей бумаги, стоят непонятные станки, стеллажи, воняет краской и гарью. В следующей комнате светлее — через закопченное окно пробивается свет и звук уличного боя. Сзади тяжело пыхтя, возится сержант.

— Да помоги же, — протягивая вперёд гранатомёт, возмущается он.

Сквозь дыру пролазит сержант. Пашка принимает оружие, наклоняется, убирая его в сторону. Вдруг сзади раздаётся шорох, он успевает лишь обернуться — из-за большого стеллажа с визгом выскакивает растрепанная женщина, направив вытянутую с чем-то руку в сторону японцев. На её пути оказывается сержант.

„Сейчас выстрелит, не успею“, — поднимая винтовку, едва успел подумать Пашка, но раздаётся лишь шипение, в нос бьет неприятный запах. Грохнул выстрел — женщина кулем свалилась на загаженный пол. Савомото, вскрикнув, схватившись за лицо, трёт глаза, отплёвываясь и бормоча проклятия.

— Чем это она меня? Ничего не вижу! Грязная тварь!

Пашка подобрал с пола небольшой баллончик, глаза уже привыкли к сумраку, но разобрать надписи на английском не мог.

„Шокер какой-нибудь“?

Достал флягу с водой, протянул сержанту:

— Я солью воды, промой глаза. Не думаю, что это что-то ядовитое.

Отфыркавшись, Савомото с сомнением взглянул на гранатомёт:

— Может ты пальнёшь из этой штуки? Что-то я не очень вник в инструкции лейтенанта.

Закинув за спину винтовку, Пашка молча принял гранатомёт, даже не разглядев, поднял что-то тяжёлое с пола, метнул, разбивая стекло. Сразу стало светлей, громче прорезались звуки стрельбы, и даже пахнуло свежестью, хотя снаружи хватало дыма и гари.

БМП стояла от окна метрах в двухстах, почти боком, виднелась часть кормы с открытым зевом десантного отсека. Безперестанно, с лёгкими паузами, молотила скорострельная пушка. Укрывшиеся за широким задом машины копошились пехотинцы — стрельнут, спрячутся, пустят короткую очередь, и сразу в укрытие. Пашка здраво рассудил, что если он полезет из окна, его моментально увидят, поэтому решил, что стрелять будет с этой позиции.

Водя ладонями по тубусу гранатомёта, щупая пальцами выпуклости управления, он пытался вспомнить указания лейтенанта о приготовлении оружия к бою.

„Не наш РПГ, но как-нибудь справлюсь“! Подняв прицельную планку, навел гранатомёт на вражескую машину, напрочь забыв об опасности стрельбы в закрытых помещениях из этого вида оружия, надавил на красный рычажок. Выстрел! Сразу двинуло по ушам, но терпимо, а вот ударная волна отразилась от противоположной стены, долбанула так, что стрелка бросило вперёд и прилично приложило о подоконник. В очередной раз, получив встряску для мозга, Павел даже не пытался подняться, что бы посмотреть на результат своей стрельбы. Схватившись за голову, он лишь тихо стонал.

Он бы промахнулся, но попасть кумулятивной гранате в БМП помог боковой ветер, заворачивая на большой дистанции хвостовой перьевой стабилизатор. Выписав дугу, оставляя за собой дымный след, миновав укрывавшихся за машиной пехотинцев, граната вошла в открытый незащищённый десантный отсек. Дойдя до препятствия, кумулятивный заряд выжег экипаж в подбашенном пространстве, следом загорелись внутренности машины. Пехотинцы, понимая, что сейчас может рвануть боеукладка, разбегались в разные стороны, выскакивая из-за удобного укрытия, попадая под пули.

Недалеко вспыхнули ещё три машины. Американцам казалось, что на них лезут со всех сторон, и они пятились, отстреливаясь, выплевывая из подствольников гранаты, прикрываемые малочисленными вертолётами, большинство из которых уже было занято эвакуацией уцелевших.

Многие так и остаются лежать на месте — на избитом, заваленном обломками асфальте, тот тут, то там зеленели бесформенные мешковатые камуфлированные кучки.

Очаговые бои шли почти во всех районах города, но американцы не выдержали, не представляя с каким количеством противника столкнулись, запросили о помощи, не получив требуемого, попятились зализывать раны.

А им оставалось совсем чуть-чуть и они бы подавили сопротивление. Из пяти тысяч японских солдат и матросов, примерно двести тяжелораненых находились в городской клинике, из тысячи выживших, боеспособных оставалось не более трёхсот человек, остальные с ранениями различной степени тяжести, раскиданных по большой площади, без связи и организации, с минимумом боеприпасов. Ещё оставалась несколько самолётов. Обнаружить импровизированные базы для дозаправки и пополнения боекомплекта, для авиации американцев было лишь делом времени. С такой же проблемой сталкивались и остатки флотилии малых судов, разбросанных в акватории залива Наррагансетт.

Фактически и авиация и морские отряды подчинялись штабу десантной операцией и непосредственно генерал-лейтенанту Масамо Мураямо, но управление мобильными подразделениями и без того было затруднено, а после активного включения РЭБ противника и вовсе было нарушено.

Японские лётчики, не смотря на рекомендации укрыть технику на временных аэродромах и воздержаться от активных действий до появления вертолётов противника, которым они могли оказать хоть какое-то противодействие, на своё усмотрение поднимались в воздух, сами выискивали себе цели, и хоть пытались резко маневрировать, не редко становились жертвами ракет „воздух-воздух“. К тому же погода для них откровенно становилась нелётной — небо затянуло низкой облачностью.