Юрий Гарда - Код власти

– Полагаешь, от этого что-то может измениться? – наклонившись к ее уху, спросил сержант, мгновенно, как он умел, став серьезным. – Поверь мне, ни-че-го. Знаешь, как правило, люди отчего-то этого не понимают, но единственный действенный способ по-настоящему расслабиться перед операцией – неважно, какой, просто операцией – это побольше шутить. Иначе начнешь слишком много думать – и все, каюк. Вот если бы мы на романтическую прогулку под луной собирались, думаешь, я стал бы ерничать? Не-а, не стал бы, ибо смысла нет! – Он с комической важностью поднял вверх указательный палец. – Поэтому мой первый приказ как третьего зама по операции – расслабься. Все будет хорошо – во-первых, я так чувствую, а во-вторых… во-вторых, я постоянно буду рядом. Все. Будет. Хорошо, – четко выговаривая каждое слово, закончил он. – И ничего не бойся! Увидимся на борту.

– Угу, главное – не бояться, – буркнула Лидка себе под нос.

Данила, уже было собравшийся уходить, остановился, с подозрением в голосе осведомившись:

– В смысле?

– Анекдот такой, старинный, – охотно пояснила та, довольная, что может хоть как-то уесть языкатого любителя старинных присказок и анекдотов. – Про новый способ охоты на медведя. Неужели ты – и не знаешь?

Данила отрицательно качнул головой.

Прищурившись, Лидка несколько секунд глядела на сержанта, словно решая, издевается он или и на самом деле не знает.

– Ну, охотники в баре по поводу удачной охоты пьют, бармен приносит им выпивку и рекомендует угостить пивом сидящего в углу мужика – дескать, тот очень удачливый охотник на медведей, у него свой способ, и если ему налить, он обязательно об этом способе расскажет. Те его угостили, а он и говорит: «Сперва нужно найти берлогу, но главное – не бояться. Потом длинной палкой в этой берлоге пошурудить, но главное – не бояться. Когда медведь вылезет из берлоги, надо быстро намазать ему морду дерьмом». Кто-то из охотников спрашивает: «Постой, а дерьмо-то откуда?» А этот и отвечает: «Дерьмо будет, но главное – не бояться!»

Данила засмеялся, показывая крупные ровные зубы, и сообщил, все же оставив за собой последнее слово:

– Ну, вот видишь, я ж тебе говорил, что нужен утюжок! Так что бери обязательно.

И, слегка похлопав девушку по плечу, быстрым шагом ушел вперед.

Лика, слышавшая большую часть диалога, наоборот, пошла рядом с сестрой:

– Странный он парень, этот твой Данила.

– Да нет, не странный… – никак не прореагировав на «твоего Данилу», задумчиво ответила младшая. – Он – надежный…

На борту «Симферополя» их уже ждали, и, едва только челнок отшлюзовался, немедленно препроводили в отсек, личным приказом командира фрегата изолированный от остальных помещений корабля. Ни командир корабля, ни кто-либо из его офицеров даже и понятия не имели, что за люди и с какой целью прибыли на борт: официально «Симферополь» обеспечивал некую проводимую разведслужбой Второй ударной группировки спецоперацию. С начала войны подобное случалось уже не раз, так что за сохранение режима секретности оставшиеся в прикрытии экспедиции Неман с Неустроевым особенно не переживали. Поначалу оба разведчика собирались лично отправиться на поиски артефакта, но, просчитав варианты развития событий, решили послать своих наиболее проверенных людей: одновременное исчезновение с борта флагмана офицеров такого уровня наверняка насторожило бы противника. На борту БСК работало как минимум два вражеских агента, уже с полгода поставляющих своему командованию вполне правдоподобную «дезу», сработанную в особом отделе. Проблема была в том, что скрыть от них исчезновение начальников разведки и контрразведки никак бы не удалось – один из «кротов» окопался как раз в разведотделе, а ликвидировать его немедленно было стратегически неправильно, нерационально и даже опасно. Зато отправку своих заместителей и представителя научного отдела – именно эти должности занимали кавторанг Кучковский и подполковники Каррерас и Пешков – прикрыть было не трудно. Мало ли куда командование отправило обоих замов и одного «научника»? Война идет, между прочим! Впрочем, о стартовавшем с борта БСК челноке «кроты» все одно бы не узнали – это было первое, о чем позаботился каперанг Неустроев.

Пока фрегат маневрировал, готовясь к погружению в стартовую воронку гиперполя, участники экспедиции успели экипироваться, получив бронекомплекты, шлемы и, что особенно удивило сестер Бачининых, оружие, стандартные десантные штурмовые винтовки. На заданный девушками вопрос Данила ответил просто:

– Да чему тут удивляться? Обычное прикрытие истинной сути операции: в челнок мы все погрузимся, словно отправляющееся на рядовую операцию отделение космодесанта – в одинаковой экипировке и шлемах, с оружием в руках. Все на одно лицо, одним словом, попробуй, пойми, кто, да что, да почему. Даже если за нами и будут наблюдать – ну, вы понимаете, о чем я, – все равно ничего особенного не «нанаблюдают». Ну, а потом, когда до места долетим, все это уже будет неважно, так что винтовки свои в боте оставите: на планете найдется кому вас охранять. Кстати, даже не вздумайте их заряжать, ясно? Боекомплектов чтобы и пальцем не касались! Лично проверю.

Посчитав короткое внушение оконченным, Данила помог девушкам подогнать индивидуальную защиту и разгрузочные жилеты, показал, как пользоваться тактическим шлемом, и убежал «здороваться с подчиненными», пообещав вернуться через полчаса. Сестры остались одни, однако поговорить наедине им так и не удалось: рядом с ними подгоняли снаряжение остальные участники экспедиции, явно не собирающиеся никуда уходить. Да и Баков вернулся куда быстрее обещанного, буквально минут через десять. И почти сразу же по внутренней связи объявили о пятнадцатиминутной готовности к прыжку. Данила мигом стал серьезным:

– Ну что, красавицы, пошли?

– Куда? – не поняла Лидка, привыкшая, что гиперпрыжок не требует от экипажа корабля никакой особой подготовки, по крайней мере на военном флоте. Единственное неудобство во время погружения в нелинейное пространство и всплытия из него – изредка сопровождающий прыжок временной парадокс, проявляющийся некритичными сбоями в работе бортовой электроники и особенно радиосвязи. Можно было, например, дважды прослушать одно и то же сообщение по внутренней сети или вовсе услышать то, что еще даже не было произнесено. Каким образом это возможно и отчего подобное не отмечается постоянно, никто из ученых объяснить так и не смог, пускаясь в пространные рассуждения об изменении мерности пространства при переходе из линейного космоса в нелинейный или невозможности существования Вселенной в некоем «едином» времени.