Константин Калбазов - Фронтир. Перо и винтовка

Вероятно, Войнич отдал вестовому соответствующее распоряжения, так как за время его отсутствия Алексей успел выдуть три чашки. Когда он уже начал паниковать, ну мало ли как там обстоят дела со списками штрафников, майор все же соизволил вернуться. Едва Болотин увидел его довольное лицо, как понял, что страхи его были напрасными. Было ясно, что не только удалось найти следы Сергея, но и что тот все еще жив. Или был жив на момент обновления списков.

– Вы уж простите за задержку, но если бы вы сразу сказали, что ваш друг Верная Рука, то времени было бы затрачено куда меньше.

– Верная Рука?

Несмотря на то что он искренне переживал за Варакина, Алексею стоило больших трудов не рассмеяться от всей души. Н-да, вот уж Сергей отчудил так отчудил. Интересно, это он сам придумал или просто так совпало?

– Все верно, Верная Рука. В наших краях так бывает. Пинки зачастую дают белым прозвища на свой манер.

– Сергей стал другом пинков?

– Нет, вовсе нет. Он доставил им столько неприятностей, что те уже иззуделись, настолько им хочется заполучить его к своему тотемному столбу для воздания приличествующих почестей. Такой чести удостаивается далеко не каждый. Хотя лучше бы этого избежать. У пинков весьма своеобразное чувство юмора. Прозвища удостаивается любой белый, пинкам так проще, у нас же оно закрепляется только за сумевшими выделиться в общем ряду. Так что ваш друг в некоторой мере знаменитость пограничья, и, смею вас заверить, не только там.

– Славно. Скажите, он жив?

– На момент последних сводок – да. Я воспользовался своим положением и сделал запрос по телеграфу в Крумл. Ваш друг в порядке. Я правильно понимаю, вам хотелось бы вытащить его из той ямы, в которую он угодил?

– Именно так, – кивнул Алексей.

– Будь это кто иной, возникли бы сложности. Но в этом случае… Служи Верная Рука в обычной части, и на его груди уже давно красовался бы целый иконостас из наград. Но он черный шеврон, а им награды не полагаются.

– Так в чем простота-то? Я ничего подобного не наблюдаю. Если вы намекаете на то, чтобы хоть как-то пойти на нарушение закона, сразу предупреждаю – его высочество в курсе этой истории.

– Я понял это из письма кузена. Но… Любого человека и в любой ситуации нужно как-то стимулировать. Кстати, именно такую цель и преследуют ордена и медали, они позволяют выделить настоящих служак и храбрецов из общей массы. У шевронов есть только один стимул – дослужить до конца срока и заслужить прощение. Но служить можно по-разному. Большинство предпочитает поменьше высовываться, чтобы дожить до свободы. Варакин и его товарищи – исключение из правил и успели неоднократно проявить себя с самой лучшей стороны. – Майор помолчал. – Я думаю, генерал-губернатор согласится с моим предложением помиловать их за отличие в службе. Это будет законно, так как во власти генерал-губернатора, и послужит дополнительным стимулом для инициативы со стороны других шевронов, которые служат только из-под палки. Если же у них будет свет в окошке, то все может поменяться.

– И когда можно этого ждать?

– Завтра я иду с ежемесячным докладом к его превосходительству. Заодно изложу ему свои предложения по службе шевронов, дам обоснования и подготовлю проект приказа о помиловании осужденных Варакина, – майор заглянул в листок, который принес с собой, – Бартова и Хвата. Хм… Странно, но у последнего нет ни имени, ни фамилии, лишь прозвище. Нужно будет уточнить. Это отнимет время. – Было видно, что Войнич несколько озадачен последним обстоятельством.

Это что же получается? Все так прекрасно складывалось. Варакин не просто служил, но и сумел зарекомендовать себя, в некотором смысле сделать себе имя. Алексей прибыл как раз накануне доклада майора его превосходительству. Это случилось только благодаря хорошей погоде во время пересечения океана, что само по себе редкость. А теперь все может пойти прахом из-за какого-то Хвата? Да что это вообще за имя? Не иначе какой-то уголовник. Да плевать Алексею на всех Хватов скопом! Ему нужно вытащить Сергея!

– Господин майор, если это создает трудности, может, выяснение вопроса по этому Хвату отложить и амнистировать только двоих, а с ним разобраться позже?

– Я понимаю ваше желание вызволить друга и ваше равнодушие по отношении к другим, – голос майора стал холодным как лед, а в уголках губ пролегли морщины, придавшие ему строгости, – но эти двое всегда и везде были рядом с ним. Вспоминать об одних и забыть о других… Вряд ли это достойно.

Алексей закусил губу от разочарования самим собой. Сейчас он рискует потерять доверие этого человека, к которому уже успел проникнуться уважением. Все же полковник Войнич не врал, когда рассказывал о своем кузене, парень и впрямь не лез по головам, а заслужил все своим потом и кровью. Только такой офицер мог думать о солдате, пусть даже тот и был всего лишь черным шевроном.

– Прошу меня простить, если мои слова заставили подумать обо мне плохо. Но поймите и меня. Полтора года я жил, зная, что мой друг, единственный дорогой мне человек, погиб. И вдруг я узнаю о том, что он жив. Я тут же бросился через океан, чтобы вызволить его. Я привез с собой огромную сумму, чтобы любыми путями спасти друга. Я был готов на любой проступок. В случае неудачи я пошел бы на то, чтобы заплатить наемникам и усилить ими гарнизон заставы. В крайнем случае я хотел записаться добровольцем и служить рядом с ним вольноопределяющимся. Да-да, я готов был и на это. Я и сейчас готов. Однажды по стечению обстоятельств я уже потерял Сергея. Но он меня поймет, я уверен. Если я отступлю сейчас, то это уже будет предательством, и он меня никогда не простит. Но тут выясняется, что его судьба зависит от имени одного из осужденных. Я ведь не ошибусь, если предположу, что они там ежеминутно подвергаются опасности?

– Теперь все уже не так страшно. Застава укреплена надлежащим образом. Гарнизон занимается постоянным патрулированием. Хотя… Пинкская территория. Там ни в чем нельзя быть уверенным, – уже более доброжелательно произнес майор. – Но если я правильно понимаю этого Варакина, он и сам не оставит своего друга. Мне многое удалось разузнать, поднять старые сводки. Получается, что эти трое вместе с самого начала. Они уже давно прикрывают друг друга и обязаны друг другу жизнью. Или всех вместе, или никого. По-другому я не умею. Уж простите.

– Я понимаю, – тяжело вздохнул Алексей.

– И я вас понимаю. – Майор действительно понимал, об этом свидетельствовал весь его вид. – Не переживайте. Нужно будет, я заночую здесь, но подготовлю все бумаги надлежащим образом и завтра же представлю их его превосходительству. Все будет хорошо.

– Я ваш должник.

– Ну что вы. На этот вопрос никто пока не обращал внимания, и если я преуспею, а шансы на это велики, то предстану перед его превосходительством в выгодном свете. Так что я в этом деле тоже буду в выигрыше, – усмехнулся майор.