Майк Резник - Вдоводел

— И он сможет вернуться живым?

— А вот это совсем другая история. Пробраться на Тундру или Юкон и убить Маркиза ему по силам, а вот выбраться оттуда не сможет даже он. И слава Богу: не придется платить вторую половину вознаграждения. — Эрнандес долго изучал кончик сигары. — Бедный клон. Настоящий Вдоводел по ходу разговора уловил бы наши истинные мотивы. Этот же слишком юн и наивен, чтобы понять, ради чего ему суждено умереть.

В описании Тундры Эрнандес ничего не преуменьшил и не преувеличил. Сравнимая размером с Землей, она утопала в снегу и льдах. Горы, холмы, долины, плато, все сверкало удивительной белизной под полуденным солнцем. И без защитных очков человек слеп в течение нескольких минут.

Когда-то планета поставляла Олигархии золото, алмазы и расщепляющиеся материалы. Два столетия из ее недр с хрустом выдирали все более-менее ценное, пока природные богатства Тундры не остались в воспоминаниях. И некогда цветущие города превратились в призраки. Обогатительные фабрики и аффинажные заводы опустели. Но человек окончательно не покинул Тундру, тут и там встречались маленькие поселения, старатели выгребали из древних шахт последние остатки богатств, хотя большинство горняков давно перебралось на более молодые, неразграбленные планеты.

Однако добываемые полезные ископаемые периодически увозились, старатели не могли обойтись без еды и медицинской помощи, на некоторых производствах еще теплилась жизнь. Так что торговые пути через Тундру пролегали. Оставшееся население проживало в основном в Клондайке.

Когда корабль Найтхаука приземлился в космопорту, он первым делом поинтересовался температурой снаружи. Сорок шесть градусов ниже нуля. Узнав об этом, молодой человек решил, что полмили до города целесообразнее проделать в космическом скафандре, чем надевать теплую одежду, которой снабдил его Эрнандес.

Шагая мимо звездолетов, сверкающих на солнце, словно замороженные иглы, он отметил, что два из них — транспортники с Солио II, доставившие старателям продовольствие и выпивку. Но большинство — частные корабли с опознавательными знаками различных планет Внутреннего Пограничья.

Взятые напрокат аэросани уже миновали космопорт, когда Найтхаук уловил какое-то движение слева от дороги. Он вгляделся в сверкающую белизну и увидел: что-то коротко дернулось и затихло. Заинтересовавшись, молодой человек изменил курс, и вскоре его сани застыли рядом с низкорослым мужчиной, барахтающимся в снегу в толстой шубе, унтах и меховых рукавицах.

Найтхаук вылез из саней, помог мужчине сесть. Тот что-то сказал, но шлем скафандра не позволил услышать ни слова, а поднимать щиток при такой температуре желания у Найтхаука не было.

Жестами он попытался спросить мужчину, может ли тот встать. Мужчина покачал головой, и Найтхаук, поставив его на ноги, указал в направлении города. Тот вроде бы запротестовал, но лишился чувств, когда Найтхаук хотел вывести его на дорогу. Мгновением позже аэросани уже несли их к Клондайку.

В городе Найтхаук попытался понять, что же ему делать с незваным попутчиком. По пустынным мостовым и тротуарам сновали роботы, но ни одного человека он не увидел. Некоторые здания производили довольно сильное впечатление: опера, театр, музей, но они давно уже не использовались по назначению, заросли коркой льда и лишь напоминали об эпохе процветания в истории планеты.

Найтхаук медленно кружил по городу. Административные здания, рестораны, бары, маленький Колизей, все заброшено, все замерзло. Внезапно он почувствовал легкий толчок. Низкорослый мужчина, которого он спас, пришел в себя и указывал на здание справа.

Найтхаук последовал его совету и вскоре увидел, что в маленьком окне горит свет. Парадная дверь легко открылась, пропуская Найтхаука с ношей на плече, и тут же заняла первоначальное положение.

Миновав воздушный шлюз, молодой человек оказался в маленькой таверне. Два оранжевокожих инопланетянина, сидящие в углу, коротко глянули на него и вернулись к прерванному разговору. Мужчина, стоявший у стойки, с интересом оглядел Найтхаука, но не сдвинулся с места. Бармен, высокий, широкоплечий, с толстым животом и золотыми глазами, улыбнулся новым посетителям, а затем вернулся к своим делам.

Найтхаук осторожно опустил низкорослого на стул, выбрался из скафандра, подошел к стойке.

— «Пыльную шлюху» и что-нибудь погорячее для моего друга. Все принесите на столик.

Он вернулся к своему новому спутнику, который постепенно приходил в себя. Теперь, в свете ламп, Найтхаук увидел, что кожа незнакомца чешуйчатая, совсем как у рептилий.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Найтхаук.

— Ужасно. — Пауза. — Где мы?

— В Клондайке.

Мужчина застонал.

— Теперь мне еще хуже. Я же попросил вас отвезти меня в космопорт.

— У меня здесь дела.

— А у меня дела где угодно, только не здесь, — мужчина закашлялся. — Я старался выбраться из Клондайка, а вы мне помешали.

— Еще десять минут, и вы бы умерли.

— Я сумел бы добраться до своего корабля.

— Не добрались бы даже с крыльями.

— Что ж, зато умер бы безболезненной смертью, — пробормотал мужчина. — Замерзнуть — не худший способ уйти из жизни.

— В сравнении с чем? — полюбопытствовал Найтхаук.

— В сравнении с тем, что меня ждет, если я немедленно не уберусь с этого айсберга.

— Вы не в том состоянии, чтобы куда-то лететь.

Мужчина вздохнул.

— Тут вы правы. Между прочим… — Он протянул руку. — я еще не поблагодарил вас за то, что вы спасли мою жизнь. — Найтхаук смотрел на покрытые чешуей пальцы, не выказывая ни малейшего желания их пожать. — Все нормально, приятель. Будь я заразным, меня бы не пустили на эту планету. — Найтхаук обдумал его слова, потом таки пожал руку. — Я — Мэллой. Ящерица Мэллой.

— Джефферсон Найтхаук.

— Я где-то слышал это имя. Но давным-давно. То есть речь не могла идти о тебе?

— Нет. А вот я никогда не встречал человека, которого звали бы Ящерица Мэллой.

— Раньше меня звали Джон Джейкоб Мэллой, — уточнил низкорослый. — Старатель. Специализировался по астероидам. Нашел золотую жилу в системе Прего аккурат перед тем, как звезда стала сверхновой. Нас предупреждали, что она вот-вот взорвется, но я подумал, что успею убраться вовремя. Как оказалось, не успел. Звезда взорвалась. И излучение достало меня в скафандре. Когда я выбрался оттуда, кожа у меня стала вот такой, — он вытянул руку. — А «светился» я так, что три года счетчики Гейгера сразу зашкаливали. Мои врачи сходили с ума. Золото, разумеется, пришлось продать за десятую долю стоимости. Ведь ему предстояло лежать в чьем-то сейфе никак не менее двухсот лет, прежде чем хозяин смог бы к нему притронуться.