Александр Прозоров - Вольный стрелок

Взрывная волна, расширяясь горячим облаком, сдула шлагбаум и столбик с датчиками, подбросила навес, швырнула куда-то ввысь буквы и надписи, превратила в белую сверкающую пыль стекла пяти окрестных домов. Часть пламени ворвалась на подземную парковку, но быстро развеялась, повредив лишь пару ближних машин. До нижнего яруса, на котором араб закрывал новенький «Фиат», и вовсе докатился лишь слабый тревожный грохот.

— Боже милостивый, что же там творится-то? — испуганно перекрестилась женщина, глядя на огромную проекционную панель, висящую в зале ожидания «Шереметьево». — Опять кто-то подорвался! И эти, арабы, машины жгут. Доченька, может, не поедешь?

— Поеду, мама, поеду! — твердо ответила Ирина. — Когда еще такая возможность появится? С одним только загранпаспортом сколько возиться пришлось. Смотри, регистрацию объявили! Все, мамуль, я убегаю.

— Куда ты так торопишься?

— Мамуль, за таможню тебя все равно не пустят. Это же не внутренний рейс… — Девушка впопыхах расцеловала женщину, подхватила сумку. — Папу за меня обними! Все, убежала.

Перед таможенной стойкой, спрятанной за стеклянную стену, собралась очередь из полутора десятков человек. Ира поставила сумку на пол, зевнула — и с ужасом заметила, что отражается в стеклянной стене, словно в зеркале. Вздрогнув, она быстро закрыла рот ладонью, отвернулась. Чуть выждала, повернулась к стеклу снова. Вздохнула. Лишние двадцать килограммов веса, несмотря на все ее старания, откровенно выпирали через ткань легкого сатинового сарафана с длинной юбкой.

Войну с лишним весом девушка вела, пожалуй, все двадцать пять лет своей жизни — и вес неизменно побеждал, лишая Иру права на обтягивающие джинсы и платья, не пуская на пляжи и отбивая всякую охоту посещать ночные клубы и вечеринки. Единственным плюсом повышенной упитанности была большая грудь — но подчеркивать ее девушка как-то стеснялась, предпочитая свободную одежду.

Ладонь, следуя ее мыслям, невольно скользнула по телу: коснулась короткой, спортивной стрижки, проверила грудь, по боку прошлась до талии и вниз… Тут Ира поймала заинтересованный взгляд какого-то мужчины, отдернула руку и отвернулась. Чуть постояла, скосила глаза. Мужчина нагло продолжал рассматривать ее отражение. Высокий, широкоплечий, скуластый. Пышущий силой и достатком. Ира ощутила себя, словно на витрине под стеклом, и невольно поежилась. К счастью, очередь двинулась вперед, и очередная стеклянная панель, матово-белая, никаких отражений не выдавала.

У таможенника ни сама Ирина Савельева, ни ее сумка интереса не вызвали, и девушка переместилась в следующий зал — ждать еще полтора часа, оставшихся до вылета.

— Установлено имя террориста-смертника, подорвавшего офис агентства «Планета белой расы», — вдруг громко сказали за ее спиной. — Это Муллае Салех, выходец из Марокко, нелегально прибывший во Францию. В своем предсмертном письме, направленном новостному телеканалу, исламист сообщил, что неверные не имеют права марать созданный Аллахом мир своим существованием.

Ирина оглянулась и обнаружила прямо за собой того самого мужчину, что рассматривал ее отражение.

— Слишком громко? — сказал он. — Извините, сейчас убавлю. Ждать нам еще долго, хотел хоть новости пока посмотреть.

Телефон его был размером с ладонь, и яркий цветной экран занимал весь размер мобильника.

— Мы видим, что есть силы, которым мало уничтожить цивилизацию, — говорил с него седой морщинистый старик, — они желают физически истребить все белые народы, запугивая людей и лишая их последнего шанса обрести безопасность. Но мы не отступим. Даже если «ПБР» запретят открывать представительства в Европе, любой желающий все равно сможет связаться с нами через Интернет или по почте и приобрести билет туда, где нет грабежей, террора и педофилии.

— Они преувеличивают. — Мужчина спрятал сотовый в карман. — Все не так страшно. В Европе, конечно, немножко стреляют и немножко жгут, но в центральных районах крупных городов тихо и безопасно. Если не соваться в исламские кварталы и не выходить в темное время суток на улицу, то ничего не случится.

— А я и не боюсь, — отвернулась Ира.

— Это не обручальное кольцо, — сказал мужчина ей в спину. — Это печатка. Подарили друзья на день рождения. На другой палец не налезает.

— При чем тут ваше кольцо? — не поняла девушка.

— Вы посмотрели на мою руку и чуть не фыркнули, сразу отвернулись… — Он поднял и растопырил правую ладонь, демонстрируя золотое украшение.

— Я и не смотрела, — покачала она головой и густо покраснела.

— Обращаю ваше внимание, что человек без обручального кольца оное мог просто снять, — гнул свою линию незнакомец. — А если он носит на этом пальце печатку, то кольца не было совершенно точно.

Девушка глянула на свою руку, сжала ее в пухлый кулачок:

— Неправда!

— Надеюсь. Меня, кстати, Толиком зовут. Раз мы на один чартер регистрировались, то, похоже, в общей туристической группе оказались. Ближайшие две недели проведем вместе.

— Ирина. Савельева, — назвалась и она.

— Первый раз в Париж?

— Да, — кивнула девушка. — Выиграла путевку и решила воспользоваться. А вы?

— Третий. После того, как у французов арабские бунты опять начались, цены на путевки упали. Вот и пользуюсь, пока буча не закончится. В смысле, пользуемся. Вон, мои друзья идут. — Он помахал рукой миновавшим таможню лысому мужчине и длинноволосой женщине лет сорока. — Это Антон, наш директор по маркетингу, и Людмила, бухгалтер. Никогда никому не говорите, что видели их вместе. Они из конкурирующих фирм.

Антон и Людмила и вправду вели себя, как ежики, которые боятся подойти друг к другу слишком близко, чтобы не уколоться. Хотя женщина оказалась милой и доброжелательной собеседницей — после того, как их представили, Ира и Люда быстро разговорились и дальше держались вместе. Уже в Париже, расселяясь по двухместным номерам, они легко согласились остановиться вдвоем, и на экскурсии отправлялись, усаживаясь в соседние кресла автобуса.

Лувр, Эйфелева башня, дворец Броньяр, Тампль, Жакмар-Андре, Пале-Субис, Елисейские Поля…

А еще, как оказалось, Людмила свободно разговаривала по-французски, что было невероятной удачей при посещении мелких сувенирных лавочек и супермаркетов.

На третий вечер раскрылась еще одна тайна ее спутницы, которая каждый вечер куда-то исчезала на час, а то и два. Спустя десять минут после того, как Людмила снова отлучилась, в дверь осторожно постучали, и на пороге возник Толик с тремя алыми розами в руке:

— Ты позволишь? — протянул он Ирине цветы.

— Спасибо. — Она приняла букет, посторонилась, понюхала крупные бутоны. — Это в честь чего?