Виктор Глумов - Мышеловка

Неужели все так просто? Маузер не относил себя к счастливчикам и не верил судьбе. Неужели второй раз в жизни – повезло? Первое везение, естественно, – Ольга.

Достигнув цели, он привалился к металлу, непослушными пальцами расстегнул первое отделение подсумка, вынул карточку. И где тут электронный замок? Ага, вот он – черный железный бугорок с мигающей красной кнопкой.

Маузер потянулся карточкой к разъему, и его рука дрогнула. Он впервые задумался, что же будет, когда он исполнит требование Фрайба. Мир погибнет? Небо рассыплется миллионами пикселей, птицы падут на землю, вода станет горькой?

А ведь все эти люди живы по-настоящему! Они погибнут, исчезнут навсегда. Стоит ли жизнь одного человека гибели целого мира?

Зашипели створки двери, и Маузер сунул карточку в зев приемника. Замигала зеленая кнопка. Створки дверей начали разъезжаться – одна пошла вниз, другая вверх, и проем стал похож на разинутую зубастую пасть, готовую изрыгнуть фигуры в черных комбинезонах.

Маузер попятился, приготовился стрелять из подствольника, но прожекторы, мигнув, погасли, двор погрузился во мрак, а дверь заклинило. Воцарилась тишина, будто мир замер. Кристалл на верхушке пирамиды уже не горел – еле-еле тлел. «Началось», – подумал Маузер и запрокинул голову. Но небо не трескалось, не рассыпалось на фрагменты. По-прежнему мерцали звезды, на востоке серел горизонт.

– Что за нафиг?! – крикнул кто-то из сталкеров, прячущихся за пирамидой.

Маузер перевел взгляд на дверь: черные попа2дали на колени, уткнулись лицами в ладони.

Сообразив, что опасности нет, сталкеры покинули огневые точки и сперва робко, пригибаясь, потом все смелее и смелее потянулись кто к ангару, кто к пирамиде. Маузер не обращал на них внимания, шагал к черному провалу ворот.

Кто-то настиг его, коснулся плеча, он развернулся, готовый стрелять, но узнал Бармалея и опустил ствол.

– Это ведь ты сделал? – проговорил тот с благоговением. – Ты и есть?.. И ты знаешь, где выход в Большой…

– Нет.

– Не ври, я видел, что ты…

– Нет никакого Большого мира! – заорал Маузер. – Есть только этот, понятно тебе?

– Но как ты…

Маузер развернулся и зашагал к ангару, ледоколом рассекая людской поток, выхватил КПК, написал Фрайбу: «Завод взят. Ищу Артюхова». Обернулся: Бармалей исчез в людском водовороте, двор кишел сталкерами. Ошарашенные, они носились туда-сюда, сгоняли дезориентированных черных в середину двора.

Самые расторопные бойцы уже обыскивали легендарные склады черных, остальные все еще ожидали контрудара и осторожничали.

Из распахнутых ворот ангара выходили изможденные люди – кто ногу подволакивал, кто хромал. Их встречали, похлопывая по спине, жали руки, вручали трофейные автоматы. Маузер привалился к холодной створке ворот, прикурил. В предрассветной серости не было видно лиц – только смутные силуэты. Вот вроде бы шевелюра Януша… Точно. Рядом с ним молодой мужчина лет двадцати пяти, высокий, поджарый, с синяками под глазами и хищным тонким носом. Это и есть Игарт? Никакого сходства с Артюховым.

Отшвырнув с пути зазевавшегося бойца, Маузер шагнул им навстречу, улыбнулся как можно приветливей.

– У нас получилось! – возрадовался Януш. – Спасибо тебе… Ты вроде бы помародерить хотел…

– Нет, – ответил Маузер, выплюнув окурок – тот промелькнул красным светляком. – Мне нужно поговорить с господином Артюховым.

Януш с Игартом переглянулись, их лица отображали крайнюю степень недоумения. Неужели Артюхов на самом деле ничего не помнит? По лицу Игарта будто пробежала судорога, он прислушался к себе и помотал головой.

– Что, вспомнил? – криво усмехнулся Маузер, глядя на него в упор.

Он ожидал увидеть замешательство, страх, злобу, но Игарт глядел с отчаяньем. Похоже, он на самом деле ничего не помнит. Первый порыв был – написать Фрайбу, что Артюхов лишился памяти, но Маузер воздержался.

– Чего ты от меня хочешь? – пробормотал Игарт, пятясь. – Кто ты вообще такой?

– Игнат, харэ ломать комедию, я пришел тебе помочь, меня Фрайб нанял.

Онемевший от удивления Януш вертел головой – то к Маузеру ее повернет, то к Игарту.

– Так это ты – избранный? – спросил Януш у Маузера.

Он помотал головой:

– Нет, он. Ну, что таращишься? Мир спасать будешь, или как?

– По-моему, ты ошибся… Хотя погоди, – Игарт помассировал виски. – Имена, которые ты назвал, мне знакомы. Второе имя… Ощущение омерзения. Он отвратительный человек.

– Во-от! – обрадовался Маузер. – Теперь мне хотелось бы услышать ваши объяснения, что это, – он развел руками, – за нафиг? И как мне вернуться назад?

Игарт, приставил палец ко лбу, будто хотел застрелиться, и вдруг вскинулся, проговорил чужим голосом:

– Говоришь, Фрайб нанял?

Маузер подобрался, Януш тоже. Игарт покачал головой, сделал вид, что задумался, а потом вдруг выхватил пистолет у Януша с явным намерением застрелиться. Маузер рванул к нему, ударил по запястью, выкрутил руку с пистолетом, тюкнул по затылку – Игарт обмяк и повалился вперед, уткнувшись носом в асфальт.

Януш стоял неподвижно и не мог сообразить, что делать – друга спасать или избранному помогать. Наконец обрел дар речи и сказал:

– Я так и знал. Ты странный и будто недоговариваешь. И автомат не перезаряжаешь.

Маузер защелкнул наручники на запястьях Игарта, поднялся, вытер лоб и сказал, глядя перед собой:

– Избранный, бла-бла-бла… Не спасать он вас пришел – уничтожать. Так-то.

Януш вскинул брови и дернул кадыком, а Маузер продолжил:

– Мне надо его допросить. А ты забудь, что видел, если хочешь жить.

Тяжелый красноватый полумрак. Утренний свет вязнет в бордовых бархатных занавесках, но тонкий луч все-таки просочился в просвет между ними и золотистой линией перечеркнул спящую Ангелину. Игнат сел на край кровати, склонился над ней, прощаясь. Она все время хмурилась во сне, и наутро на ее лбу появлялись морщинки. Пропустил между пальцами платиновую прядь, наклонился и прикоснулся губами к родимому пятну на шее. Жена обиженно застонала, перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой.

Если бы она знала… Если бы она только знала!

Игнат поднялся и босиком прошлепал в ванную, где принял холодный душ. Потом не утерпел, включил горячую воду и намылился с головы до пят, впитывая запахи, ощущения, потому что в вирте все будет по-другому. Фрайб, конечно же, будет его искать, но Игнат попытается переиграть инвалида и станет Игартом – наивным, честолюбивым мальчишкой. Даже если его будут пытать, ничего не добьются – обычный новичок, очередная мертвая душа. На четвертый день псевдоличность распадется и вернется Игнат Артюхов, который должен остановить Фрайба любой ценой. Даже ценой собственной жизни.