Вадим Денисов - Командировка

Танк с блокпоста краснодарцев наведывался сюда два дня назад, сторож еле уговорил экипаж не хулиганить и не портить новенький бетон взлетно-посадочной полосы. Покрутились, танкачи формально проверили объект, прихватили три бутылки наливки и укатили восвояси. Ростовская вертушка пролетала четыре дня назад, я уточнил, значит, не так уж и редко они летают, как дед сказал.

Неподалеку виднелись домики маленькой станицы — естественно, ни огонька. Почти все жилища разграблены и разломаны. Сообразно все той же логике постапокалипсиса, группы молодых мародеров не столько забирают, сколько ломают. По первости так и должно быть — проникающие в Мертвячку азартные люди идут не за реально нужным ништяком, а больше для интереса романтического, хулиганского, в предвкушении абреческих подвигов и стычек на фронтире. «Вставим ростовским!» Это подсознательные попытки расширять сферу своего влияния с помощью юношеской дерзости — вдруг где-нибудь получится новым князьком осесть?

Страшно представить, сколько их, молодых да горячих, полегло под огнем башенных КПВТ и залпами НУРСов.

И лишь гораздо позже на Мертвячке появятся настоящие искатели, до этого разумно обшарившие гораздо более удобные и куда менее опасные окрестности. Они и соберут с муравы поржавевшее снаряжение первых лихих молодцов.

Нет у местных людей цементирующего начала, что имеется у русских на Платформе, нет единой цели, вектора. Лишь угасающая инерция совместного движения толпы и нарастающая анархия с лозунгами типа «Да гори оно все огнем!».

Вот и горит.

Побродив среди строений, я пошел к ВПП. Судя по следам горелой резины, летали здесь много. Стратегический объект. В Краснодарском и Ставропольском краях небольших аэродромов много, не дефицит. С таким вот качественным покрытием — мало. Понятно, что и краснодарцы, и ростовчане Белевцы в своих планах учитывают, разрушения аэродрома никто не хочет. Так что деду в некотором смысле повезло.

Трахома, а дождик-то будет!

Тучи мешают. Наверное, тут очень красиво, когда над головой нависает бесконечная россыпь ярких южных звезд. Жаль, не увидеть нам этого, хребтиной чувствую.

Ну и хватит гулять, в хату пора, ключевые вопросы решать будем.

Оглянулся и сразу присел в высокую траву.

Вот это настоящая машина времени! Вот это, я понимаю, попаданство! Луг, небольшой лесок фоном… Исторический сдвиг, картинка из начала прошлого века.

Я включил рацию раньше, чем начал разглядывать пришельцев.

Пш-шш…

— «Гоблин», ответь «Кастету»!

— В канале. — Голос у напарника трезвый, резкий. Или мгновенно протрезвевший.

— Гости. Пятеро. Всадники. Подходят к дальнему краю ВПП с северо-запада.

— Повтори.

— С шашками, трахома! Возвращаюсь.

А теперь на карачки — и валим, настоящему сталкеру такая поза на отходе не в стыд.

Они ждали меня у крайнего сарая. Гоб с пулеметом, Чуприн с берданкой и биноклем. Я вскинул глаза на хозяина объекта.

— Что делаем, Григорий Петрович? Тут ваши расклады, советуйте.

— Казачки ростовские… Соседи рассказывали, что Ростов в последнее время наладился конными зону патрулировать. Сам не видел ишшо, а вот же прискакали, ироды!

— Не больно-то они скачут, — резонно заметил Сомов.

— Конное дело — оно размеренное, — пояснил дед. — Спокойно, не торопясь, от хутора к хутору, где надо по ложбинам идут, где получится, за лесопосадками. Тихонько… Эт только в кино всадники постоянно летят галопом с блеском сабель над б о шками.

— А не краснодарские?

— Краснодарские казачки теперь черные, Константин, там Терское казачье войско собирается.

Мы с Мишкой переглянулись. Так и есть, казачки из «буханки» и были в черной форме! А эти… Точь-в-точь как наши из Заостровской, прямо дежавю! Фуражки, шашки на боках, через грудь — ремни висящих за спинами карабинов. Кони, наверное, добрые, ни хрена в них не понимаю. Во всяком случае, красивые.

— Во бы подрезать скакуна! — мечтательно буркнул Сомов.

Я лишь рукой махнул.

— Итак?

— Разведка это, вот что я вам скажу, молодые, — тяжко вздохнул Чуприн. — Мимо не пройдут, все обшарят. А миром не получится — не краснодарские же… Пугнуть их надо! Раз на таких конях ладных, значит, умные попались, в атаку не полетят. Правда, своим сообщат по возвращении. Тогда уж броня появится, да и вертушка поможет.

— А блокпост? — подсказал Мишка.

— Краснодар танк в Белевцах не поставит, здесь ведь нет «грачей», — со злостью сказал Григорий Петрович.

— Время навалом. Дальней рации не вижу, носимой не дотянешься. Гоблин, сканеры! И ставь машинку, — приказал я.

Всадники подъехали к торцу полосы и остановились, с интересом разглядывая объект. Отряд собрался кружком, выслушивая распоряжения командира, показывающего по сторонам нагайкой, кони нетерпеливо пританцовывали под всадниками. Пора бы, пока не разошлись по направлениям согласно приказу.

— Миш… Без фанатизма.

— Да не заплющу, командир, это же русские люди, не бандюки, не воюем пока, — успокоил меня напарник. — Просто прорисую, что за зоной смотрят.

Вообще-то расстояние до группы приличное, на ПКМ по такой цели даже с сошек работать сложно.

Первую очередь Гоб положил слева от них, я сразу ударил из автомата туда же. Вторая пулеметная пошла с правой стороны, хаотично взбивая землю на сильно вытянутой полосе поражения. Я добавил две длинные над головами.

Осмотрелся. Сомова рядом уже не было — оставив пулемет на земле, он пулей умчался за второй сарай, и вскоре оттуда донеслась скороговорка его ганстерской трещотки.

Ба-бах! Ба-бах! Ну дед!

Хо-ро-шо берданка лупит! Громко!

— Для оркестра, — пояснил Чуприн.

— А теперь за угол, Григорий Петрович.

Всадники заученно перекинули стволы вперед, причем у двоих оказались не ожидаемые карабины, а «калаши». Два вороных красавца встали на дыбы, и мне на секунду показалось, что они все-таки дернутся в нашу сторону. Однако командир отдал команду, отряд развернулся, разваливаясь в стороны, чтобы не сдваивать цели, и, набирая скорость, понесся под углом к взлетке, уходя и от полосы, и от нас.

Молодцы, назад не пошли! Их атаман быстро все щелкнул и решительно увел группу вперед, опасаясь попасть в клещи засады. Опытные ребята.

— Добавлю немного, — вслух решил я, быстро пристроился у пулемета и проводил гостей еще двумя короткими по маршруту, стараясь брать повыше.

Вот теперь обалдеть как красиво! Всадники, пригнувшись к гривам, летели над высокой травой, вновь заставляя меня представить буйное прошлое этих мест.

Если зацепим хоть одного — не уйдут, начнется партизанщина. Месть — дело святое.

Какое-то время мы втроем молча стояли и смотрели в степь, провожая исчезающие в сумерках силуэты казачьего разъезда.