Александр Голодный - Частица хаоса

И Россия святая без крестов и венца.

Знаю выход один: взять винтовку и в строй,

И идти рядовым в безнадежный, но бой.

Мы верим в одно: мы за правду стоим,

Живи же Россия, третий наш Рим.

Игорь Аркадьевич сочинил и как-то прочитал на привале…

Уложив на место подушку, накрывшись одеялом, всерьез задумываюсь над главным вопросом: как жить дальше?

***

А жить оказалось трудно, потому что каждую третью ночь к очередной инкарнации приходила Смерть. И ни разу в прошлых жизнях не удалось тихо умереть в своей постели. Огонь, свинец, пушечная картечь, а потом все больше отточенное железо. Ощущения мучительные. Кстати, быть насмерть забитым кнутом на турецкой галере тоже к легкой кончине не отнесешь.

Самое страшное – ставшие регулярными припадки днем. Боль набрасывалась внезапно, перехватывая дыхание и заставляя сполна ощутить то, что уже однажды пережил во сне. Пережить смерть.

Получить клинок сабли в живот, а потом, без промедления, оказаться разорванным снарядом – такую пытку и нарочно не придумаешь. Спасало одно: приступы не затягивались. Но пережить эти секунды невыносимых мук с каждым разом давалось все труднее. Самообладания хватало лишь на то, чтобы не кричать. Несколько раз отказывали ноги. Конечно, откажут, если их отрывает взрывом или перерубает чужая сталь.

И стигматы… Понятно, что на самом деле необычное явление должно называться как-то по-другому, но сознание уцепилось именно за это слово. На раны во снах и их проявление наяву насмотрелся до тошноты. Даже начал получать какое-то извращенное, связанное с любопытством удовольствие от «новинок». Например, с интересом разглядывал окольцовывающую шею синюшно-багровую полосу, недвусмысленно подтверждающую, что мне отрубили голову. Как не рухнул там же у зеркала по причине ощущения полного отсутствия тела, сам не пойму.

По мере углубления инкарнаций в глубь времен припадки участились. Полутора месяцев хватило, чтобы «пролистнуть» два века, набравшись соответствующих «впечатлений». И если в первое время эта напасть случалась раз в пару дней, то потом дошло до двух ударов за день. Скрыть ненормальное состояние, как и следовало ожидать, от товарищей и командования не удалось. С трудом, но благополучно завершив техническое обслуживание, вместо подготовки к очередному был направлен в наш военный госпиталь.

Итог закономерный, но опасный. Сам понимаю, что служить в таком состоянии нельзя. Особенно, работая с ядерным оружием. Но раз речь зашла о медицинском освидетельствовании, необходимо, во-первых, пройти полноценное обследование, а во-вторых ни в коем разе не касаться опасных «психологических» аспектов.

Логично рассуждая, путь остался один: обследование – диагноз – пенсия. Увольнение по здоровью или окончанию контракта, но со своей «боевой» должности, со всеми положенными льготами и выплатами. Все. О том, что будет потом, задумываться не хотелось.

***

Наверное, в советские годы врачи без проблем вывели бы меня на «чистую воду», поскольку в медицинских учреждениях нашего управления служили тогда профессионалы. Но времена меняются, кто-то ушел на пенсию, кого-то поманили «вольные хлеба», в общем, знаниями военная медицина ныне блещет не часто, не говоря уже об опыте. Для жалоб на здоровье я избрал хирурга и не прогадал.

– А вы раньше подобными фантомными болями не страдали?

Судя по взгляду врача, я в этой области подкован в разы больше. В принципе, оно закономерно – не зря который вечер подряд рыл информацию в Интернете и продумывал тактику беседы. Главное – не загудеть к психиатру, поэтому никаких снов, прямой связи с гибелью в прошлых жизнях, вообще мистики. Просто у заслуженного подполковника ИТС иногда возникают болезненные ощущения, сопровождаемые характерным изменением цвета кожи.

Причем, результаты сданных анализов говорят лишь о вполне пристойном состоянии здоровья пациента – никаких патологий, что вполне закономерно при здоровом образе жизни и отсутствии пагубных привычек, вроде курения или злоупотребления алкоголем.

Демонстративно задумываюсь, изображая процесс припоминания.

– Знаете, Петр Евгеньевич, что-то похожее было давненько, но короткий период и гораздо слабее.

– Когда, как проявлялось?

– Я тогда стоял еще на майорской должности и отвечал за одно хранилище на технической территории… вы же, в общих чертах, в курсе нашей службы?

Врач важно кивает:

– В общих чертах – да.

– Хранилище было сильно перегружено. И после долгого пребывания там, связанного с выполнением различного рода работ, изредка приходили болезненные ощущения. Но потом, при переходе на другую должность, все прошло.

На мой взгляд, завязанная на радиацию «легенда» вполне правдоподобна. Ну, не хочется в «дурку», что тут поделаешь! А корячится мне данное заведение в полный рост. Прямо так и слышу «сочувственный» голос психиатра: «Были гренадером на Березине? Погибли от французской пули? Вам прямая дорога в палату номер шесть, где у нас Наполеон сидит. И рубашечку на ночь, чтобы сны усмирить. С галоперидольчиком».

Конечно, может быть, и утрирую. Но нервы за последнее время стали совсем ни к черту. Пятнадцать раз погибнуть (завтра шестнадцатый, кстати), перебить в боях прорву народу, получить в многострадальную голову воспоминания о куче жизней… Как крышу еще не снесло от всего этого?! Дома скандал за скандалом, поскольку взаимопонимание с женой, к сожалению, не нашлось. До нее все еще не доходит, что не фантазирую и не «переиграл». Да и сам стал очень раздражительным. Слишком раздражительным. И это не единственное изменение характера.

Так, похоже, на врача находит озарение:

– Учет полученных доз производился?

Киваю на лежащую на столе медицинскую книжку:

– Вы знаете, записи велись…

Добавляя в тон сомнение, продолжаю:

– Но я не уверен, что цифры соответствуют действительности. Сами понимаете, больше пяти бэр за год – ЧП.

Пролистав соответствующие разделы медицинской книжки, сочувственно покачав головой, медик выносит вердикт:

– Полагаю, что причина фантомных болей кроется как раз в этом. Ваша нервная система таким образом отреагировала на радиоактивное облучение, а нынешнее состояние вызвано своеобразным реактивным эффектом. Но это не моя профессиональная сфера, вам необходимо обратиться к Снежане Игоревне, невропатологу.

Похоже, ситуация развивается по плану.

Снова «впадаю в задумчивость», затем прошу:

– Петр Евгеньевич, вы бы не могли мне посодействовать в этом вопросе? Все-таки у вас опыт, глубокое знание деталей, вы постоянно имеете дело с излучением рентгеновской установки… Вы бы не могли помочь Снежане Игоревне поставить правильный диагноз? Знаете, личное здоровье такая тема, что хочется быть уверенным…