Владимир Перемолотов - Урал атакует

Остановились метрах в пяти от фуры. Копошащийся на подножке тип уже приоткрыл одну створку. Второй, у которого была, конечно, не палка, а ствол автомата, — второй открыл очередь по белой «семерке». Костя и Ганя инстинктивно пригнулись, уткнули головы в переднюю панель.

— Бляха, мать твою! — выругался Ганя.

Машина только зазвенела вся, но пули не просочились.

Однако бандит с автоматом, по–видимому, решил, что ликвидировал находящихся в салоне. Хотя стекло и не разбилось, но стрелять он перестал.

— Теперь он пойдет к нам. Проверять, — полушепотом сказал Костя, неприятно ощущая след от легкого удара виском в руль.

— Всенепременно, — скривил рот Ганя.

Костя почувствовал жар.

— Что будем делать? — поинтересовался он у товарища.

— Пусть подойдет поближе.

Ганя тихо раскрыл «бардачок», утопил руку и высунул черный пистолет «Грач» — новообретенную «игрушку» Кости. Затем дотянулся до кнопки и опустил боковое стекло. Пахнуло старой прелой травой. Костя согласно кивнул.

Послышались мерные шаги тяжелых ботинок. Через пару секунд показался рукав зеленовато–коричневой спецовки со светло–зелеными вкраплениями. И сразу же просунулась в окно круглая лысая голова на бычьей шее. В следующее мгновение Костя услыхал странный звук, похожий на отрывистую отрыжку, и запечатлел лишь хлебнувший воздуха рот и почти черные глаза, наполнившиеся страхом и болью. Из бычьей шеи брызнул бурый фонтанчик, капли попали на спинку Ганиного кресла.

Муконин понял, что теперь пришло время его миссии, и медлить нельзя. Перехватив у смекалистого дружка пистолет, он открыл свою дверцу и буквально вывалился на дорогу. Перекувырнулся через изогнутый позвоночник, по возможности резко поднялся, но получилось плохо. Не зажившее до конца ребро дало о себе знать. Костя навел пистолет и… Ворота фургона оказались приоткрыты, но никого не было, только зияла черная щель- полоса.

Костя пригнулся. Перебежками, останавливаясь и вытягивая руки с пистолетом, приблизился к заднице грузовика. Замер, прислушался. Раздался непонятный шорох. И тут из фургона вылетел маленький черный шарик и начал падать — Костя будто смотрел кадры замедленной киносъемки.

— Ложи–ись! — заорал сзади Ганя.

Муконин и сам вовремя сообразил, в чем дело, отпрыгнул как можно дальше и залег на обочине, носом в стылую землю. Едва успел обхватить голову руками, как хлопнуло и оглушило.

Когда Костя поднял голову, то увидел, что впереди грузовика с классической желтой кабиной из Голливуда — над крышей выхлопная труба с раструбом, — впереди грузовика в косо стоящую иномарку прыгнул худощавый тип, и тут же взревел мотор.

Ударила очередь. Иномарка, только сорвавшаяся с места, завизжала колесами, завиляла, съехала с дороги и перевернулась.

Все стихло. И эта неожиданная тишина словно зашумела в ушах.

Муконин поднялся с земли, брезгливо отряхнулся.

— Хорошо, что их было только двое, — заметил подошедший Ганя, разглядывая в руках трофейный «калаш».

— Пойдем посмотрим, что с водителем, — предложил Костя.

Кабина фуры с водительской стороны была приоткрыта. Ганя подошел и растворил дверь до конца. В это время Костя убедился, что из перевернутой легковушки уже никто не вылезает. На кресле фуры, запрокинув голову с окровавленным виском, сидел человек с виду лет пятидесяти, в молодящем спортивном костюме синего цвета. Прядь черных волос с проседью замаралась в крови. Неправильная форма головы с правильными чертами лица наводила на мысли о квадратуре круга. Паутины морщин отчетливо отпечатались на бледной коже вокруг закрытых глаз. Костя забрался на подножку, соединив два пальца, осторожно раздавил воображаемую блоху на сонной артерии шофера.

— Кажется, еще жив, — известил он.

Вместе с напарником они вытащили водителя на свежий воздух и поволокли на обочину. Прислонив его к огромному колесу, начали приводить в чувство. Для этого Костя предварительно залез в кабину фуры с пассажирской стороны и откопал аптечку.

Нанюхавшись нашатыря, дальнобойщик открыл глаза.

— Кто вы такие? — Захлопали ресницы.

— Мы твои ангелы–хранители, — усмехнулся Ганя.

Шофер повертел головой направо–налево.

В этот момент раздался взрыв, у Кости аж уши заложило, и он вжал голову в плечи. Лежавшая кверху колесами иномарка заполыхала ярким пламенем.

Дальнобойщик назвался Иванычем. Оклемавшись, он рассказал, как на него напали.

— Я ехал‑то пустой совсем. — Голос у него оказался ломкий и резкий, что не вязалось с его обликом мужичка–простачка с добрыми глазами. — С Тюменского Севера гнал, а туда какую- то радиационную хрень увез. Жизнь‑то, сами знаете, какая — кругом нищета. Я на любой товар соглашаюсь. Кто не рискует, тот не живет. До Русской Хиросимы я нормально бабки зашибал, теперь же так, только на пропитание. А ведь у меня дома три рта: жена и пацан с девчонкой.

— Ну понятно. Значит, пустой, говоришь, ехал, — перебил Костя, поменяв точку опоры (он начинал нервничать — слишком много времени уже потерялось).

— Да, порожняком гнал, — покосился на Муконина Иваныч, отклонив спину от колеса и распрямив позвоночник. — У меня дом‑то совсем рядом. Поселок Пионерский, тридцать километров осталось. А тут эти. Тормознули полосатым жезлом. Я, конечно, обрез охотничий на всякий случай под сиденьем держу, мало ли что, жизнь‑то, сами знаете, какая. Но в этот раз я достать его не успел. Вон, ублюдок, которого вы пришлепнули, он меня прикладом огрел без всяких предисловий.

— Ну вот, радуйся, что жив остался, — добродушно сказал Ганя.

— Я и не знаю, парни, как вас благодарить‑то. Может, ко мне заедем, а? Я на прошлой неделе наливочку припрятал, а? Ну не хотите пить за рулем, так молочка парного? У нас и коровка есть, худая, правда.

— Нет уж, ты извини, Иваныч, но мы торопимся, — отказался Костя. — Как‑нибудь в другой раз. Может, на обратном пути?

Приятели переглянулись.

— А хоть бы и на обратном. Ты только телефон мой запиши, — обратился Иваныч к Косте.

— Давай, конечно, — закивал Муконин и достал мобильник.

Дальнобойщик извлек из‑за пазухи зеленый пенальчик — новейший карманник фирмы «Эппл» с функцией видеофона и с режимом реальных ощущений. «Так уж повелось на Руси: чем меньше человек значит, тем у него круче мобильник», — усмехнулся про себя Костя и забил номер.

— Доехать‑то сможешь сам? — осведомился Ганя, когда Иваныч начал уже забираться в кабину.

— Конечно, я и не в такие переделки попадал. Всякое бывало. — Он замер на подножке, как будто ожидая чего‑то еще.

Но друзья промолчали.

Он залез к себе, закрыл дверь, завел двигатель. Фура взревела, как танк.

Муконин с Ганей снова переглянулись и пошли к «семерке». Надо было еще быстренько убрать следы крови. Да и труп выволочь в лесок.