Леонид Кудрявцев - Волчонок

— Он жив? — спросил командир абордажников.

— Только что шевельнулся. Значит — жив.

— Что он там делает?

— А бог его знает. Что-то делает. Может, спрятаться пытался, да потом передумал? Все равно от нас не спрячешься.

Сахо покачал головой.

Нет, такое объяснение не подходит, никак не подходит. Хотел бы спрятаться, наверное сделал бы это поумнее. Впрочем, какое это сейчас имеет значение? Главное, теперь можно не опасаться, что он доберется до экипажа, сумеет как-то организовать сопротивление.

Это вообще замечательно.

— Вытащить его оттуда, — приказал командир абордажников, — и сразу же пристрелить, чтобы под ногами не путался. Будет знать, как портить мой корабль.

Он даже подумал, что мог бы пристрелить врага и сам, но тут один из воинов, проделывавших проход в камеру дроков, вполголоса выругался.

Этого было достаточно.

Моментально забыв о воине заслона, Сахо вскинул автомат наизготовку и повернулся к двери.

Вовремя.

Он даже успел увидеть, как роговая плита, в которой уже стали появляться контуры прохода, мгновенно втянулась в стену. Потом в открывшемся проходе появилась массивная, но очень подвижная человеческая фигура в серых доспехах.

Сразу же вслед за этим зал корабля небожителей превратился в ад кромешный.

Аркас повел Дядюшку-волка в кладовые корабля, отбирать оговоренные в качестве платы предметы.

Антон не раз и не два бывал с Дядюшкой в оружейных магазинах и поэтому, что именно там будет происходить, мог предсказать, не задумываясь.

Его опекун, конечно же, станет невыносимо долго копаться, выбирать, дотошно выспрашивать о свойствах того или иного предмета. Потом пару раз непременно передумает. Попутно он попытается выклянчить еще парочку предметов, сверх оговоренного количества, мотивируя это вескими причинами, придуманными с чудовищным нахальством и большой изобретательностью. Далее он попытается один из уже полученных предметов, самый незавидный, поменять на два лучшего качества. И еще что-нибудь придумает… и еще…

В общем, Волчонок был совершенно уверен, что скоро выдача платы не закончится. Ему очень хотелось при этом присутствовать, но еще больше он жаждал пообщаться с дроками.

Дроки! Вот это воины!

Как легко они всемером разбили армию Моргана, да так, что из корабля никто живым не выбрался. Спастись удалось лишь тем, кто находился на некотором расстоянии и, вовремя сообразив, что именно происходит, не теряя лишней секунды, дал дёру. Причем сами дроки отделались лишь несколькими пустяковыми ранениями.

Вот это результат!

Именно поэтому он был не рядом с Дядюшкой, а стоял возле двери на корабль, и разговаривал с дроком по имени Свон, который здорово походил на человека. Если бы только не острые, как у животного, уши.

Вдруг он все-таки йеху? Да нет, не может такого быть. Откуда там, вверху йеху? Они водятся только на Земле.

— А потом? — спросил дрок. — Что вы делаете потом, после того как ракул попадет в ловушку?

— Самое главное, не дать рыбам-манипуляторам, которые у него заменяют руки, освободить своего хозяина. Если успеешь их опередить и пристрелить, то ракул никуда не денется. Хвосты и плавники у них вкусные, если их хорошо приготовить.

— Насколько я понял, эти ракулы, они разумные?

— Люди, которыми они питаются, — тоже.

— Ах, вот как. Некий круговорот?

— Жизнь. Всем нужно выживать.

— Ну да, ну да, всем нужно выживать. Основной закон развития. Выжить любой ценой. Кстати, как тебе удалось заставить космолетуна на себя работать?

Антон насторожился.

А вот это уже не пустая болтовня. Этот вопрос не случаен. Как на него ответить? Что говорил Дядюшка-волк? Если не можешь сообразить, выгодно тебе врать или нет, отвечай правду. И надейся, что кривая вывезет.

Вывезет?

Антон пожал плечами:

— Имеет ли это большое значение?

— Имеет. Твоим методом может воспользоваться кто-то другой, и не с самыми добрыми намерениями. Вдруг его применит какой-нибудь враг? В общем, я должен принять необходимые меры.

— Ах, вот как…

— Рассказывай, не тяни время.

Делать было нечего, пришлось рассказать.

После того как он закончил, дрок хмыкнул и прокомментировал:

— Ну, ты и деятель.

Волчонок сообщил:

— Космолетун сказал примерно то же самое. А потом он добавил, что поскольку другого такого наглеца ему больше не попадется, то в благодарность за доставленное удовольствие согласен один раз отступить от правил. Он сказал, что один раз можно отступить от любых правил, для того, чтобы получить надлежащий урок и более никогда правила не нарушать.

— Вот как… — пробормотал дрок.

Кажется, он был растерян, словно человек, столкнувшийся с существом, которое в принципе не может существовать.

Антон чувствовал угрызения совести.

Его рассказ явно будет иметь какие-то не очень приятные для космолетуна последствия. И может быть, стоило соврать? Но как? И не получится ли хуже?

— Я не думаю, что еще кто-то сможет повторить мой трюк, — сказал он дроку. — Для этого надо обладать чувством юмора и осмелиться его проявить.

— То есть ты пытаешься защитить космолетуна? — уточнил его собеседник.

Правду, настоящую правду, как говорил Дядюшка-волк.

— Пытаюсь. Мне не стоило это делать? Я только навредил?

— Не надо беспокоиться. Все в свое время выяснится.

Сказано это было с каким-то отстраненным видом, словно дрок как раз в этот момент обдумывал что-то постороннее, что-то не относящееся к их разговору.

Антон подумал, что если бы не видел, на что способны в бою дроки, то посчитал бы этого человека с остроконечными ушами не очень серьезным. Однако видел. И тот, кто умеет не просто хорошо драться, а дерется так, что все время оказывается на самой выигрышной позиции, так, что ни одно его движение не пропадает даром, наверняка просчитывает любую ситуацию в мгновение ока. Поэтому его столь долгая задумчивость, по идее, должна означать, что он решает какую-то очень сложную задачу. Такую, с которой он сталкивается нечасто.

Теперь бы еще знать, что она имеет отношение к космолетуну. Как ему все-таки помочь?

Волчонок вдруг понял, что испытывает чувство вины перед живым кораблем. Получается, уговорив разбудить дроков, он его чем-то подставил. Может быть, не только его, а все корабли? Но ведь решение, в конце концов, тот принял сам? Он знал, на что идет. Он принимал правила игры, он готов был заплатить за свой каприз надлежащую цену.

Откуда тогда эти угрызения совести? Странно. Или во время их разговора было еще нечто, о чем он даже сейчас пытается забыть? Некое воздействие, оказанное им на… Да нет, не было этого, не было ничего странного и необычного. Корабль просто восхитился его наглостью и в порядке исключения отступил от правил.