Олег Шовкуненко - Оружейник. Пилигримы проклятых земель

Прикидывая так и этак, тасуя события и факты, я провожал взглядом терриконы многочисленных могильников. На небольшом участке меж деревнями Елагино и Щекутино их наворотили не меньше десятка. Высокие. Настоящие горы среди среднерусских полей. Часть из них даже не успели как следует засыпать. А последний, возле самого Щекутино, забросили так и не заполнив. Именно над ним сейчас и кружили три «мотылька». Удаляясь от обнесенного земляным валом котлована, они становились невидимыми, а приближаясь, попадая в зону бьющего снизу излучения, вспыхивали как сигнальные ракеты. Красиво, черт побери! Можно даже засмотреться. Однако зрелище портило одно очень гадкое чувство, которое именовалось не иначе как страх. Подумалось: а ведь эти «милые» огоньки легко и просто могут сорваться со своих замысловатых траекторий и помчатся прямиком к нам. Вот тогда и нахаваемся мы этой красоты по самое не хочу.

В надежде на то, что сотни тонн радиоактивных отходов для «мотыльков» являются куда более привлекательной штукой, чем наша четырехколесная колымага, я отвел взгляд от могильника и поглядел в сторону Щекутино.

Щекутино… Название деревеньки мне словно что-то пыталось напомнить, подсказать. Что именно я понял лишь когда справа от дороги замаячило десятка полтора дотла сгоревших деревенских домишек, а за ними сплошная стена черного леса. Вот оно – лес! К северу и северо-востоку от Наро-Фоминска леса были выжжены, после выезда из города шоссе окружали сплошные пахотные поля, а вот теперь нам впервые предстояло столкнуться с лесом Проклятых земель. Ничего хорошего я от этой встречи не ждал, да и мои товарищи тоже. В наших головах были еще очень свежи воспоминания от незабываемого турне по маршруту «Одинцово-Подольск».

– Лес, что ли? – Загребельный озвучил то, что и так всем было прекрасно видно.

– Лес, будь он неладный, – я сбавил скорость. – Конечно будут прогалины, пахота и даже одна деревушка, но в целом массив здесь километра на четыре. Это я помню хорошо. Как-то жена потянула сюда грибы собирать.

– Много, – буркнул Нестеров. – Объехать никак не получиться?

– Пока будем плутать по стежкам-дорожкам, ночь наступит, – отрезал я. – Да и подвеска у нас… Короче, сам знаешь.

– Ну, тогда делать нечего, поперли по шоссе, – милиционер тяжело вздохнул и сунул ствол своего АКСа в пулеметную амбразуру правого борта.

Поперли, – мысленно повторил я и слегка добавил газку. Последовав за изгибом Киевского, «восьмидесятка» поползла на юг. Коридор из высоких мертвых деревьев начал быстро сужаться. Уже через каких-то полкилометра мы оказались в узком каньоне, с двух сторон стиснутые мощной колоннадой самого неприветливого вида.

Деревья здесь выглядели очень и очень странно. Все они практически полностью лишились своих крон. Уцелели лишь стволы и самые толстые скелетные ветви. Складывалось впечатление, что над этим лесом пронесся неистовый ураган, который и проредил некогда густые кроны берез и осин. Однако при более внимательном взгляде на окрестности от этой гипотезы приходилось отказаться. Земля под деревьями была чиста, едва ли не ухожена, как в настоящем парке. На ней не обнаруживалось ни одной сломанной веточки. Кустарника и высокой травы тоже не было видно.

– Не нравится мне все это, – пробурчал Леший.

– Да, как-то неправильно вокруг, – поддержал подполковника Нестеров.

– Ветров, двигайся очень медленно, – голос Главного прозвучал в диссонанс чекисту и милиционеру. – И, чтобы не произошло, не вздумайте стрелять.

– А что может произойти? – поинтересовался я, но тут же позабыл о своем вопросе.

Причина этого молниеносного склероза находилась в полусотне метров впереди и справа. Я совершенно отчетливо увидел, как одно из придорожных деревьев раздвоилось, расщепилось пополам. Одна его часть так и осталась стоять слегка наклоненной в сторону дороги, зато другая, опираясь на тонкие длинные лапы, которые я сперва принял за ветви, стала медленно опускаться на землю. Это было существо, напоминавшее огромного, метров семь в длину темно-коричневого богомола. Только в отличие от своего земного прообраза форма его тела была какая-то абстрактная, рубленная. Тварь словно была сделана из неряшливо вырезанного и сваренного ржавого железа. Оказавшись на земле, существо поползло прямо на нас. И ответом на это движение стали щелчки затворных рам.

– Не стрелять! – выкрикнул Главный, а когда бряцание оружия смолкло, уже более спокойно добавил: – Полковник, останови машину. И будет лучше, если выключишь двигатель.

Легка сказать «не стрелять», да еще и «останови». А «выключить двигатель» это, вообще, не в какие ворота! Я с подозрением покосился на ханха.

– Ларги не хищники, – поспешил пояснить тот. – Они питаются целлюлозой. Но в случае необходимости могут защищаться. И окончательно доломать бронетранспортер им не составит труда. А там уж в гневе могут добраться и до нас.

– Так что делать? – я все еще не решался нажать на тормоз.

– То что я сказал. Остановиться и дать ему ознакомиться с нашей машиной, понять, что она несъедобна и не представляет опасности. Убедившись в этом, ларг телепатически передаст новость всем остальным обитателям колонии. Вот тогда мы сможем свободно проехать.

– Эх, смотри не ошибись.

Мне не очень нравилась эта идея. Не заклинь башню, я бы ни за что не дал этому страшилищу ползать по броне «302-го». Но, похоже, ханх был прав, и другого выхода сейчас не было. Именно поэтому я послушно остановил машину и заглушил двигатель.

Чудовище заходило на нас с правого борта. Медленно перебирая лапами, оно ползло через узкую полосу мертвой бурой травы, окаймлявшей трассу. Вскоре я уже не мог его видеть и оценивал ситуацию только лишь со слов своих товарищей, которые наблюдали за бестией сквозь амбразуры и два все еще каким-то чудом уцелевших ТНПО-115.

– Уже близко. Шагов десять осталось, – сообщила Лиза.

– У него на передних лапах клешни, как у рака, – почти шепотом добавил Пашка.

– Броню, пожалуй, не возьмет, а вот колеса может и попортить, – высказал свое мнение Леший.

– Да, клешни у ларгов выделяют едкий экстракт… – начал было Главный, но Нестеров его оборвал.

– Тише, ты, знаток, блин… Эта тварь уже совсем рядом.

Я заметил как внимательно, можно сказать испытывающее и оценивающе милиционер и ханх поглядели друг на друга. Главного я понимал. Он опасался Анатолия. А вот майор… Нет, все же в его взгляде не сквозила жажда крови. Скорее всего, это было пристальное внимание матерого мента, который заподозрил в своем собеседнике некую «криминальную» червоточинку. Однако все эти взгляды, как впрочем и мои физиономические исследования, оборвал резкий скрежет по металлу.