Олег Шовкуненко - Оружейник. Пилигримы проклятых земель

– Первобытная вера людей в добрых справедливых богов. Они придут и сделают все за нас, – задумчиво, словно разговаривая сам с собой, прокомментировал слова майора Серебрянцев.

– Старик прав, – едва слышно прошептал Фомин, – мы прокляты от рождения. Все, что твориться сейчас, это наша кара, мы ее заслужили.

– Не суди всех по себе! – рыкнул на него Одинцовский милиционер. – Лично я всю жизнь ловил таких гадов как ты и горжусь этим. Люди меня только добром поминают. И мне такая участь не полагается, кстати, как вот и им тоже, – Анатолий в сердцах ткнул пальцем в Пашку и Лизу.

– У тебя машина была? – неожиданно поинтересовался бывший банкир. Причем сделал он это негромко и задумчиво, глядя в пустоту перед собой. Можно было подумать, что обидных слов майора просто не существовало.

– Машина? – Нестеров удивился вопросу, но все же ответил: – Ну да, была.

– Какая?

– А это тут причем? – майор сурово сдвинул брови.

– Тайна, что ли? – Фома позволил себе гаденькую саркастичную улыбочку.

– Я человек открытый, мне скрывать нечего, – милиционер говорил с гордостью и достоинством. – «Копейка» была. Много лет. Потом на Опель копил, да так и не судилось.

– Опель? Почему Опель? – банкир явно к чему-то клонил.

– Уважаю немецкое качество.

– Немецкое… – Фомин с пониманием кивнул. – А о Мерседесе, к примеру, никогда не задумывался?

Тут староста Рынка пристально уставился в глаза милиционера. Он словно намеревался уловить тот момент, когда Анатолий начнет лгать. Только вот Нестеров не собирался этого делать.

– Мерседес машина хорошая, только уж больно дорогая. И на обслуживании разоришься. Хотя… – пожилой милиционер пожал плечами. – Почему не помечтать?

– Виновен, – Фома вынес приговор без всякого злорадства, скорее с грустью. – Ты такой же, как и я. Все вы такие же. И нет нам прощенья. – Произнося эти слова, он горестно и обреченно приклонил голову.

– Я не говорю, что товарищ Фомин прав, – неожиданно вмешался в разговор Серебрянцев, – но мы действительно жили не совсем верно. Мы покорно позволяли распоряжаться своими жизнями и судьбами, мы погрязли в вещизме, перестали думать и мечтать. Я имею в виду мечтать не о новом автомобиле или шубе, а о чем-то большом и притом для всех. Мы…

– Конечно, мы не совершенны, – я беспардонно перебил старика, – но на то мы и люди, живые люди, а не машины какие-нибудь. И цирк-зоопарк, мне это чертовски нравится.

– Тебе нравится все то, что творится вокруг?

Фома посмотрел на меня пустыми глазами, вернее он глянул не на меня, а сквозь меня, куда-то вглубь пространства и времени, словно именно оттуда и должен был прийти ответ. Однако все произошло гораздо проще. Старосте Рынка ответил Загребельный:

– А с тем, что творится вокруг, еще надо как следует разобраться.

– В смысле? – Нестеров пристально поглядел на чекиста.

– Мысль одна есть, – сознался Загребельный. – Раньше она меня злила, а вот теперь… А вот теперь скорее заинтриговала, заставила задуматься.

Андрюха взял угрюмую паузу и держал ее пока я не ткнул его в бок:

– Ну…? Не тяни!

– Те, кто отдавал приказы, те, кто калечил нашу планету климатическим и тектоническим оружием, они ведь не полные идиоты. Они ведь должны были понимать, чем все это может закончиться!

– Может, как всегда понадеялись, что пронесет, – предположил я.

– А может как раз наоборот? Надеялись, что не пронесет?

– Как это? – молчавшая до сих пор Лиза, буквально взорвалась. – Неужели эти люди сумасшедшие, самоубийцы?!

– А может это и не люди вовсе?

После слов Загребельного вдруг наступила оглушительная тишина. Единственным звуком, который нарушал ее, был треск дров в костре. Но даже жаркий огонь не смог защитить от мрака и холода нахлынувшего вдруг со всех сторон. И как будто зашевелились, застонали мертвецы, которых мы похоронили в темном колодце. Своими словами подполковник ФСБ словно сорвал печать, распахнул дверь, которую было бы лучше держать закрытой, запертой на все замки и засовы.

– Ты в своем уме, человек? Ты думаешь, что говоришь?! – хнах первым нарушил студеную тишину храма, и голос его при этом нервно дрожал. – Ведь тогда получается, что мы…

– Вы сделали то, к чему вас подтолкнули, – чекист с железобетонным спокойствием вынес испепеляющий взгляд разгневанного бога. – Вернее сказать, вашими руками сделали… А собственно говоря что сделали? – Загребельный призадумался. – Избавились от человечества? Но это можно было провернуть гораздо проще. Полдюжины самопроизвольно стартовавших ракет и человечество могло утонуть в пучине ядерной войны. Уж поверьте мне, те, кто имели доступ к тектоническому и климатическому оружию, способны без труда дотянуться и до ядерной кнопки.

– Нас заставили начать перестройку планеты, – прошептал ханх.

– Вот! Абсолютно в дырочку! – акцентируя всеобщее внимание именно на этом моменте, Леший воздел вверх указательный палец.

– Зачем? – выдохнул Нестеров.

– Идиотский вопрос, товарищ майор, – подполковник ФСБ покачал головой. – Кому-то нужна эта планета, причем совершенно не в том виде, в котором знали ее мы.

– Почему именно Земля? – настал мой черед задавать вопросы. – Что во всей вселенной больше не нашлось ничего подходящего?

– Может случайный выбор, – задумался Андрюха. – Хотя опыт мне подсказывает, что такие случайности чаще всего не случайны, уж простите за каламбур.

– Эльфы, – тихо, но очень уверенно произнес ханх. – Это они, больше некому.

– Эльфы? Эти шестиглазые уроды? – скривился милиционер.

– Ты хочешь сказать, что эльфы не перенеслись сюда во время пространственно-временного скачка, как все прочие твари, а в тайне жили на Земле все эти семь миллионов лет? – в моем голосе звучало больше, чем удивление.

– А что нам по этому поводу скажет подполковник Федеральной Службы Безопасности?

Ханх переадресовал вопрос Загребельному. Почему он это сделал? Снедаемый нехорошим предчувствием, я повернул лицо к приятелю. Андрюха сидел насупившись, наморщив лоб. Он молчал, уставившись в грязный цементный пол.

– Ну, ФСБ, чего молчишь, как воды в рот набрал? – обратился к чекисту Нестеров. – Чую и тут ваша гребанная кантора проморгала. Небось, как всегда жопы свои прикрывали вместо того, чтобы Родину и народ.

Причина такой «горячей» любви милиционера к спецслужбам продолжала оставаться неизвестной. Скорее всего, они пересекались. Когда-то. В прошлом. И этот контакт заставил Нестерова составить свое, далеко нелицеприятное мнение. Однако в этом случае Анатолий, кажется, оказался прав. Леший сейчас и впрямь походил на побитого пса.

– Информация по этой теме шла прямо наверх, к руководству, – наконец чекист заговорил. – Какого-то конкретного отдела, зацикленного на контактах с чужими, насколько я знаю, не было. Да и не шли они с нами на контакты. Так что, проскользнула инфа, настрочил рапорт, отправил по инстанциям, а дальше занимайся на здоровье своей повседневной рутиной. Дел всегда хватало.