Степан Кулик - Операция «Рокировка»

— Черт!.. Умеешь ты успокоить…

Малышев присел прямо на землю, по-турецки скрестив ноги, и вытащил сигарету.

— Группа, вольно. Можно курить. Друг к другу лучше пока не приближаться, независимо от того: кто где находился…

— Андрей, — старшина Телегин окликнул командира с того места, где его застиг приказ. Рядом с углом здания. — Меня не торопись списывать. Я внутрь не успел зайти. Захотелось до ветру… Ну и задержался маленько, вот…

— Спасибо, старшина… Хоть что-то приятное. Жаль, что ты проводника за компанию не прихватил. Нам без него, через эти чертовы болота, все равно вовремя не поспеть.

— А кум зачем? — возмутился поляк. — Пусть пан капитан не переживает. Кубусь нас в эту историю втравил, ему и вытаскивать. А леса он не многим хуже меня знает. Доведет, как миленький.

— Думаете, — от второй хорошей новости Малышев заметно приободрился.

— А то… — усмехнулся Збышек. — Если некому, то кум куму… Эй, Кубусь! Покажись людям!

— Чего? — старший Залевский словно не слышал пальбы Хохлова. — Бал закончился, пора по домам расходиться?

— Как бы не так, — в тон ему ответил Збышек. — Вот теперь как раз все только начинается. Впрочем, малого можешь отправить на хутор, чтобы Кася не волновалась. А сам — готовься к новой выцечке* (*пол., - прогулка).

— Шутишь?

— Не приближайся! Як Бога кохам! — видя что кум хочет подойти, воскликнул Збышек. — Стой, где стоишь! Шутки закончились! Последняя была швабов. И нам всем теперь долго предстоит веселиться. Как бы со смеху не лопнуть…

— Не понимаю?

— Ты знаешь, что в этом лагере происходило?

— Откуда? — пожал плечами Куба Залевский. — Я же только издали за ними наблюдал.

— Швабы детей разными болячками заражали, чтобы те, выйдя на свободу, разносили их дальше.

— Пся крев! — выругался хозяин лесного хутора. — Вот лайдаки! Чтоб им подохнуть всем, один поперед другого! Швабам, то есть… И что теперь?

— Да ничего страшного. Доктор у русских хороший. Вылечит. Беда в другом, кум. Меня вместе с ребятишками в карантин определили. Значит, друзей наших к замку графа Соколовского тебе отвести придется.

— Тьфу на тебя, пердун ты старый, я уж было всерьез испугался!.. А это ерунда… Отведу, конечно. Почему не отвести хороших людей? Может, они по пути, еще с десяток-другой швабов пристрелят… — Куба Залевский широко перекрестился. — Пусть пан Бог будет нам всем в помощь.

Отделив здоровых от условно больных и взяв с товарищей слово, что они не будут нарушать условий карантина, Хохлов повел Малышева в кабинет начальника лагеря. Журнал регистрации болезней лежал сверху на столе, но военврач заприметил в углу за шторкой для переодевания, что-то вроде несгораемого шкафа. И Сергей Фомич очень опасался, что самый главный и неприятный секрет изуверской лаборатории они еще не раскрыли.

— В-вот… — военврач отодвинул ширму и продемонстрировал командиру сейф.

— А ключ?

— Я н-не видел… — мотнул головою Хохлов. — Всех н-немцев я не обыскивал, но что у той п-парочки его нет, м-могу утверждать. Осматривал их одежду т-тщательно.

Малышев заглянул в ящики стола, обвел взглядом помещение, высматривая место, где можно хранить ключ. Чтоб и неприметно для посторонних глаз положить, и одновременно, не слишком хлопотно было доставать, когда сейф понадобиться открыть. Но ничего подходящего не заприметил. Провел ладонью снизу по подоконнику, приподнял горшок с геранью и пожал плечами.

— Да наплевать… — открыл окно и высунулся наружу. — Петров! Виктор! Подь сюда. Работа по твоему профилю нарисовалась.

— Нормальный у меня профиль, — наигранно весело огрызнулся тот, прикасаясь к мясистому носу. — Особенно, если с доктором сравнивать. В нашем роду все мужчины такие… видные. С деда-прадеда… Природные русаки.

— Шутник… — хмыкнул Малышев. — Я не Геббельс чтоб твои данные с шаблоном сравнивать. Шнифером* (*жар., - взломщик) поработаешь? А то у нас тут сейф закрытый и без ключа.

— Распахнуть или приоткрыть? — деловито осведомился сапер.

— Лучше так, чтобы внутренности в целости сохранились. Доктор считает, что там еще кое-какие важные секреты хранятся.

— А м-может и не только с-секреты… — уточнил Хохлов. — П-пробирки со штаммами болезней обычно в-в холодильнике держат, но м-мало ли. Так что, Витя, ты н-на самых мягких лапках сделай. П-пожалуйста… У нас и так здоровых в группе осталось — р-раз-два и обчелся.

— Я понял, — кивнул сапер, входя в комнату и разминая пальцы, будто пианист перед концертом. — Ну, и где тут у нас пациент? Ага, вижу… А вы, товарищи офицеры, в сторонку отойдите. Свет загораживаете. И не волнуйтесь, не волнуйтесь. Сейчас все спроворим в лучшем виде. И высморкаться не успеете, как шашка прыгнет в дамки. Это нам, что семечек налузгать…

Петров постучал костяшками по железному боку сейфа. Потом — по дверке. Вынул из кармана какую-то железку. Сунул ее в замочную скважину, повернул ручку, дернул особым способом, одновременно прижимая коленкой дверцу внизу. Внутри несгораемого шкафа что-то противно хрустнуло, и сапер отошел в сторону.

— Шубки и жакеты, кольца и браслеты, разве ж я тебе не покупал… — пропел он пару слов из популярной воровской песенки. — Готово. Можно пользоваться…

— Капитан, а ты до войны чем на хлеб с маслом зарабатывал? — Малышев с удивлением посмотрел на Петрова. — Больно ловко у тебя получилось. А говорил, что на химика учился…

— Разве ж это сейф? — пренебрежительно махнул рукою сапер. — Этажерка металлическая, не больше. От огня упаковка, чтоб при пожаре не все сгорело… сразу. Так что, получите и распишитесь.

— П-потом, — Хохлов отстранил Петрова. — А теперь п-попрошу мне не мешать. И лучше, если с-с улицы п-понаблюдаете.

— Не вопрос, — капитан Малышев ловко перемахнул через низкий подоконник. — Мне сейчас болеть недосуг. Ты только не копайся там, лады? Время бежит, светает скоро, а нам еще топать и топать…

— Вот и не з-задерживайте меня.

Военврач подождал пока сапер шагнет за порог кабинета и только после этого осторожно открыл дверцу. К счастью, в шкафу не было ничего кроме нескольких гроссбухов.

Хохлов взял верхний. Открыл и начал читать. Через несколько страниц отложил и взял второй. Его он уже просматривал бегло. Третий — только полистал. Потом взял, лежащий отдельно, журнал регистрации и расшифровки телефонограмм и прочитал последнюю запись.

— Понятно…

— Что именно? — тут же отозвался Малышев, стоящий хоть и снаружи, но рядом с окном.

— В-в общем, командир, у меня, как в анекдоте, две н-новости: плохая и хорошая. С-с которой начнем?

— Я вижу, Сергей Фомич, что сапер и тебя заразил? — построжел голосом Малышев. — Весело вам, да? Шутки-прибаутки, блин горелый.