Николай Якубенко - Прогрессоры нового мира

— Короче, знание – сила. Так?

— В точку.

Все трое сидели в баре и пили «на дорожку» вино с хлебом и сыром. Вещи и провиант стояли упакованные на полу рядом со столом, путешественники были одеты по всем правилам путешествия по бездорожью, коняжки были накормлены и готовы хоть на край света отправиться. Но в начале – посидеть.

— Ветал, я так понимаю, когда конвой пройдет – ты еще точно не знаешь?

— Примерно через месяц, Эрфаст говорит, что раньше охрану из магов не соберут.

— Хорошо бы.

— Сколько там будет?

— Больше ста пятидесяти тысяч фарлонгов. Налоги из Стольмена в Воген будут везти.

— Не пи#дит твой Эрфаст?

— Макс, вся канцелярия магистрата на ушах стоит, готовят фарлонги… это не только Эрфаст говорит – все об этом знают. И в прошлом году в это же время ордену пряники везли. Все должно быть в ажуре.

— Ты смотри, ушки не макушке держи в своем «Лотосе». Сам понимаешь…

Окинув прощальным взглядом помещение бара, троица вышла из помещения, прихватив с собой тюки с едой, выпивкой, вещами и сувенирами. Впереди им предстоял долгий путь домой.

Изымать материальные ценности в особо крупных размерах – не шутки, одной подготовкой «мероприятия» здесь не обойтись. Нужно точно знать кого, когда и где.

Для этих целей Виталик в начале осени стал завсегдатаем кабака «Лотос» – широко известного в узких кругах тружеников умственного труда. Или вообще трудом не обремененных. Это была пристань, где бросали свои якоря самые яркие и неординарные личности Стольмена.

Чиновники всех мастей, переписчики, редкие художники, состоятельные коммерсанты – все, кто считал свою деятельность умственным трудом, а самого себя – творческой элитой, приходили попить в «Лотос» вина, пива или даже Ариса.

Через пару месяцев «тусования» в Лотосе, у Виталика сложилось стойкое убеждение – половина здешних завсегдатаев сидит на зарплате у орденской охранки. А местная «богема» – сборище упырей и ущербов.

Люди явно творческие любили выпить и закусить на халяву. При этом рассуждая о Гренарке, пути Зен и общем культурном упадке нынешней эпохи. Чинуши вкупе с торговцами очень любили слушать все это, искренне ощущая себя причастными к чему-то высокому и щедрой рукой подливали в чаши ораторов новые порции алкоголя. Сами ораторы считали своих «спонсоров» быдлом, но вино все равно пили.

Периодически возникали споры «о высоком», но до развязки дело не доходило. В результате возникали, разрушались, восставали из пепла самые разнообразные группы единомышленников. Друг с другом они не очень то и ладили, «Лотос» иногда казался гадюшником, полным готовых кусать друг друга пресмыкающихся.

Несмотря на это, все были довольны и посещение «Лотоса» было чем-то сродни ритуалу, который должен был пройти любой уважающий себя и прогрессивно мыслящий человек.

Виталику творческая интеллигенция и сопутствующие ей разговоры были интересны, как туристу интересны египетские пирамиды. Брожение умов на Земле было намного более глобальным и имело практическое применение. Большевистский коммунизм, анархический коммунизм, государственный капитализм, либерализм, панковское, автономистское, сквотерское, скинхед движение. Фашизм, национализм, традиционализм, теократия вкупе с троцкизмом, маоизмом и прочим и прочим. Земля по сравнению с миром Иглы была бурлящим котлом, полным жизни и выдававшим на-гора все новые и новые идеи.

Игла была обществом статичным, патриархальным. На протяжении тысяч лет оно закостенело вокруг орденов и даже самые пламенные ораторы не могли шагнуть в своих мыслях дальше создания «зон свободного творчества». Плавающие по реке какашки всех устраивали, о другом они даже помыслить не могли.

Более всех Ветал сошелся с Эрфастом. Он был простым кузнецом и на фоне остальных посетителей «Лотоса» смотрелся самым настоящим мамонтом – большим и волосатым. Читать он не умел, потому от «прогрессивных тенденций» был далек. Зато видел жизнь непосредственно перед глазами, делал выводы и любил поумничать в хорошей компании. Виталику такой коктейль очень даже нравился.

— Власть – странная штука, Ветал. Я думал над твоей загадкой – король, священник и богач – кто умрет, а кто останется жив? Кому подчинится наемник? У этой загадки нет ответа. Вернее, их слишком много. Все зависит от человека с мечом.

— Наемник с мечом, он никто. У него нет ни короны, ни золота, ни благословения богов – только кусок заостренной стали. И только ему решать кому жить, а кому умереть.

— Этот кусок стали имеет власть.

— Истинно так… но если нами правят люди с мечами, почему мы тогда притворяемся, будто власть принадлежит королям, баронам, орденам?

— Ветал, чего ты хочешь? Чтоб я разгадал твою проклятую загадку или чтобы голова у меня разболелась?

— Власть помещается там, где человек верит, что она помещается. Ни больше ни меньше.

— Значит, власть – всего лишь фиглярский трюк?

— Картинка на стене, Эрфаст. Это только картинка, в которую мы верим.

За окном «Лотоса» разгулялся ветер, перемещая в пространстве опавшие листья. А Ветал сидел за столом с Эрфастом и наслаждался пивом с копченым окороком. На душе было приятно, хотелось поделиться с этой приятностью.

— Нашему обществу присуща вечность, Ветал. Как бы не лютовала зима, лета не миновать. Мы живем в замкнутом мире, где время повторяется. Наш мир живет незыблемыми традициями, мифом. Этот миф оправдывает существующий порядок вещей начальным порядком.

— Ты говоришь про сознание, закрытое в темнице бытия. Как правило, так и есть. Однако исключения случаются, и сознание временами опережает бытие. Иначе мы бы до сих пор сидели в пещерах!

— Какие пещеры?

— Не грузись, это я так…

— Бытие не поменяется сама собою, в силу своего загнивания или исчерпав себя. Прежде оно исчерпает людей. Это общество может быть изменено только общими сознательными усилиями, иначе оно просто выпьет нас.

— Ты экстремист, Эрфаст.

— Что значит экстремист?

— В крайности кидаешься, простых путей не ищешь.

— А зачем простые пути искать?

— Логично, двигаемся дальше. Желание менять окружающий мир, жить своей жизнью – это политическое желание, Эрфаст. А политика, штука не простая. Продолжать?

— Ну давай.

— Политика – это всего лишь взаимоотношение между людьми. Пофигистическое отношение к политике – пофигистическое отношение к своей жизни и к своему будущему. Если ты не занимаешь политическую позицию, политика сама поставит тебя в выгодную и приятную для неё позу. Аполитичность – синоним трусости.

— Ты хочешь сказать, что люди вокруг поголовно трусы?

— Нет, просто они не хотят ничего более стакана подогретого вина в холод и прохладного пива в зной. Согласить, это разные вещи.