Владимир Поселягин - Двойной удар

«Молодец Ветров, толк из тебя будет. Возможно, даже сделаю командиром», — мысленно похвалил я полусотника.

— Все правильно. Болтун находка для шпиона. Это не я сказал. Так говорят на моей родине.

— Ты не русский?

— Почему? Русский. Только на Руси не жил. Ранее служил в подразделении горных егерей, командир группы.

— Лесники?

— Егеря не только лесные. Не путай с германскими немцами. Нет, это отдельное подразделения для боев в горах.

— А не молод?

— А сколько ты мне дашь? — мне стало интересно, и я повернулся к нему.

— Не больше шестнадцати, — уверенно ответил собеседник.

Я отрицательно покачал головой, вернувшись к наблюдению за воинами.

— Двадцать?! — уже не так уверенно спросил он.

— Сколько тебе лет?

— Не знаю, сказали, что родился летом.

— Ну что ж, могу сказать, что я раза в три старше, чем выгляжу. Это тебя устроит?

— Устроит, но мне все равно непонятно.

— Как хочешь. У тебя есть что спросить у меня? А то я скоро буду занят.

— Когда придут корабли?

— Когда увидят сигнал. Это все?

— Кто ты?

— Артур, ты же знаешь.

— Но почему ты взял имя Олега Красновского?

Я с интересом посмотрел на собеседника, разглядывая его морщины, чисто выбритые голову и лицо. Печать лишений и страданий лежала на всем его облике. Сто процентов он выглядит старше своих лет. Можно дать и шестьдесят, но я не уверен, что ему есть хотя бы сорок.

— Я приемный сын. Кузьма Михайлович принял меня в свой дом. А почему я взял имя Олега — это было его желание, он хотел, чтобы я отомстил под его именем предателю, который сдал малую дружину Новгорода татарам. Напали они во время стоянки, когда дружина была на отдыхе.

— Да. На часах тогда стояли воины предателя, они пропустили их, — согласился воин.

— О как? Так ты, значит, хорошо знаешь моего приемного отца? — теперь меня уже не интересовали тренировки, все, что нужно, я для себя уже определил. Теперь больше интересовался собеседником.

— Я был боевым холопом твоего приемного отца. Десятник Авдей Корнилов.

— А это не ты, когда за девками подглядывал, получил оглоблей по спине от их отца? Еще тебя потом крапивой отходили, — припомнил я рассказы Михалыча о своих боевых холопах.

— Я. Отроком тогда был, — едва заметная улыбка мелькнула в глазах воина.

— И еще когда принял свой первый десяток, то проставился. А потом тебя…

— Это тоже был я, — торопливо сказал десятник, опасливо оглянувшись на спутника. Опознание произошло. — Расскажи, что стало с боярином.

— Хорошо. Пойдем к скалам, там есть где присесть.

Авдей действительно был десятником. Я рассказал ему фактически все, даже про предательство Гюльчатай не забыл, и о том, как старик мучился с протезами, пока они ему не подошли. Его молчаливый спутник, Кирилл Михайлов, тоже оказался боевым холопом Красновских, только из другого десятка, он считался одним из лучших лазутчиков Великого Новгорода.

В конце рассказа от наблюдателей последовал сигнал, они заметили несколько мачт. Корабли шли вдоль берега в нашу сторону. Еще через десять минут просигналили уже с другой стороны, к нам приближался караван с множеством воинов. Со слов наблюдателей, до полусотни точно.

У меня на ушкуе две мачты, на первой прямой парус, на второй косой, он будет до нас идти еще минимум час. Так что, кивнув Авдею, задумчиво продолжавшему сидеть на камне, я направился навстречу каравану. Надеюсь, торговец выполнил свое обещание.

Велев воинам занимать оборонительные позиции, я зашагал по тропинке. Два десятка встали стеной с круглыми щитами посередине узкого прохода, лучники наверху среди камней, а пятеро пошли за мной. Они исполняли роль эскорта. Понятное дело, Ветрова я не взял, оставив командовать обороной и встречать плавсредство.

Через полчаса я уже стоял на дороге, наблюдая за приближающимися закрытыми повозками. Их охраняло около четырех десятков воинов, в которых по отличительным знакам я опознал воинов Агабека-оглы, торговца, у которого купил холопов.

Закрытые арбы, не доехав до нас метров пятьдесят, остановились. Большая часть воинов спешилась и разбежалась, остальные внимательно отслеживали обстановку. Их луки были в полной готовности, стрела наложена на тетиву.

Вперед выехал сам торговец в кольчуге, надетой поверх роскошного халата. Не впечатлил. Даже сабля на поясе у него смотрелась как-то неуместно.

— Добрый день, уважаемый Агабек-оглы, я смотрю, ты выполнил обещание, — поздоровался я.

Торговец ловко спрыгнул с лошади и, бросив поводья одному из охранников, направился ко мне, правда, отвечая почему-то на русском, который неплохо знал:

— Конечно, боярин. Я все выполнил, как договаривались. Они в арбах. Пришлось принять кое-какие меры, чтобы благополучно покинуть город.

— Что-то случилось? — спросил я, гордо подбоченясь, ожидая рассказа о происшествиях в городе.

— Ты знаешь про побег из тюрьмы?

— В курсе, — кивнул я, насторожившись.

— Много узников сбежало, некоторые из них разбойники, воры и убийцы. Они решили ограбить дом главного казначея хана, перебили всех слуг, но довольствовались только одним мешочком с серебром, всего одиннадцать монет.

«Теперь понятно, почему в доме не подняли тревогу, там узники повеселились, интересно, они до меня в дом проникли или после?»

— Вот как? Хм, а что насчет начальника стражи?

— А что с ним? Рвет и мечет, ищет виновных.

— Это всё?

— Насколько я знаю, всё, — пожал плечами торговец.

«Вот гад, значит, решил никому не сообщать о своем позоре?» — мысленно хмыкнул я. Поразмыслив нескольких секунд, я принял решение:

— Пусть твои люди побудут тут, а ты прогуляешься со мной до залива. У меня есть, что показать тебе. Безопасность гарантирую.

— А как насчет груза? — кивнул он на арбы.

— Ждали неделю, подождут еще. Идем.

Мы спустились к заливу и направились к скале, где трое воинов охраняли прикрытые холстом корзины.

Велев воинам отойти на тридцать шагов в сторону, я откинул холстину и развязал один из мешков, мне повезло, там оказалось золото.

— Что это?! — жадно глядя, как я, взяв горсть монет, сыплю их обратно, спросил торговец.

— Это деньги Агдаля, начальника стражи. Я ограбил его и вынес все, оставив только медь, причем в не очень хорошем состоянии.

Торговец быстро справился с удивлением и задал очевидный вопрос:

— Чего ты хочешь от меня? — Он прекрасно понял, что показывал я ему деньги не просто так.

— Я хочу, чтобы самый затрапезный нищий знал, что начальника стражи ограбили и что ему оставили в подарок. Кто ограбил, знать кроме тебя и ограбленного никто не должен. Это за труды, — высыпал я ему на ладонь горсть монет, где-то штук пятнадцать.

— Я все сделаю, уважаемый Олег, — поклонился торговец.