Владимир Поселягин - Двойной удар

— Хорошо, теперь, думаю, нужно решить нашу главную проблему.

— О да, я жду этого момента уже неделю.

Оставив сокровища под охраной, мы вернулись к повозкам, там все было как прежде. Только появилась прорезь на материи верха одной из арб. Явно кто-то следил за обстановкой.

— Вы двое проверьте, что в арбах, — кивнул я своим людям, которые вышли со мной к каравану.

Они тут же беспрепятственно подскочили к повозкам и, откинув пологи, заглянули внутрь. В течение минуты они с кем-то общались, после чего оба вернулись.

— Там восемнадцать человек. Троих я знаю, мы с ними служили в одной сотне, пока не попали в плен. Еще там местный мальчишка и трое раненых, — доложил воин лет двадцати пяти.

— Хорошо, пойдем, я должен поговорить с ними сам.

Когда началось восстание рабов, которое достаточно быстро и жестко подавили, все-таки они были безоружные, около тридцати узников смяли охрану, ворвались в дом Агабек-оглы и, перепугав прислугу, захватили дом. Все бы ничего, но они приставили нож к горлу единственного и любимого сына торговца. Условие было таково: оказать медпомощь раненым и организовать переправку на Русь. Бывшие невольники были настроены решительно. Торговец горячо любил сына и стал искать возможность избавиться от них. Тут вовремя подвернулся я, решив и его проблемы, и свои. В захватчиках мне понравилось то, что они первым делом попросили оказать медпомощь своим товарищам. После этого стоило к ним присмотреться. А что заложник? Всякое бывает.

Когда мой боец откинул полог, на меня уставился десяток пар глаз, это были русские воины. Правда, в отличие от моих людей, косматые и бородатые.

— Кто старший? — тут же спросил я.

— Я, — ответил один.

— Я боярин Красновский. Приемный сын воеводы Великого Новгорода. Иду на Русь. Торговец выполнил ваши требования, можете отпустить ребенка.

— Слово? — протянул руку старший.

— Слово, — пожал я протянутую руку.

Меня несколько забавляла вера людей в обещание. На Руси есть свод законов, который пока действует. Он называется «Правда». По их понятиям, благородный, давший слово вывезти их на Русь, просто не мог обмануть. Да я и не собирался, вывезу.

— Игорь, отпускай, — скомандовал старший.

Захватчики уже давно убедились, что тут не подстава и происходит реальная сделка. Да еще мой воин все подтвердил, благо его опознали.

— Веди людей к заливу, вас там встретят. А у меня еще остались дела, — велел я тому воину, который опознал своих боевых товарищей.

— Хорошо, боярин.

Мы быстро распрощались с торговцем, я проследил, как пустые арбы разворачиваются на пути в город, и помахал мальчишке лет двенадцати, сидевшему с отцом на одной лошади. После чего отправился обратно, приказав встретившемуся на пути Ветрову, чтобы утроил бдительность. Местным я не доверял.

В заливе, к моему удивлению, уже стояли два корабля. Они покачивались в трехстах метрах от берега.

«Надо будет дать ушкую имя, только попроще. Без высокопарных слов», — подумал я, наблюдая за слаженной работой экипажа. Оба торговца оставались на борту. Бдительности они не теряли.

Как только днище судна заскрипело о песок, я крикнул кормчему:

— Федор, быстро чан и продовольствие на берег. У меня тут шесть десятков некормленых гавриков. И быстрее, до обеда мы должны выйти в море. Есть у нас там дела, нужно одно судно перехватить и пустить его на дно.

— Будет сделано, хозяин! — крикнул в ответ кормчий и начал отдавать приказы. Воины, отдыхавшие от службы, включились в работу. Одни потащили пятидесятилитровый чан к ручью, чтобы набрать воды, другие занялись мешками с припасами.

Заметив, что на берегу все спокойно, начали подходить купцы.

Я отвел Федора в сторону, велел ему спустить на берег три пустые бочки и доставить воинам, охранявшим корзины. Нужно как можно быстрее спрятать награбленное. Лучше всего на корабле, у меня в каюте. Благо два сундука еще пусты. Все, конечно, не вместится, но одну бочку можно и рядом со шкафом поставить. Придумаем что-нибудь.

Пока готовили завтрак — было примерно часов семь утра — выяснилось, что ложек на всех не хватает, да и мисок тоже. На девяносто шесть человек нашлось едва ли по сорок штук. Разбились на две смены. Сперва одни поели, потом другие. Надо будет решить этот вопрос, а то неприятно, когда на тебя смотрят голодными глазами.

Как только часовые сменились, чтобы поесть кашу с мясом, а их заменили уже позавтракавшие, мы с купцами отошли в сторону, чтобы прояснить некоторые моменты.

Мы присели на камешек, где ранее хранилось золото, которое уже давно перенесли на судно, в мою каюту, у входа в которую стоял часовой со всем вооружением.

Погладив по спине щенка, Ласку, которая с удобством устроилась у меня на коленях, я спросил Севастьяна Сергеевича:

— Мы же вроде договаривались встретиться в устье Дона?

Щенок соскучился и хватал меня за пальцы, делая вид, что хочет их прокусить, так что я немного отвлекся, почесывая пухлое собачье брюшко.

— Да мы вдоль берега шли, видим поблизости мачты, корпус мысом был скрыт. Авдей опознал твой ушкуй, подошли — точно твой. Там с твоим кормчим и договорились ждать. Все ж надежнее. Воды тут опасные, многие безобразничают.

Второй купец, Прохоров, сидел молча, только согласно кивал головой, оглаживая окладистую бороду. Что ж, в смекалке им не откажешь. По местным представлениям, у меня боевой корабль. Про пушки они, к счастью, не знают.

— Понятно, но все-таки придется разделиться. Я вам дам три десятка пассажиров, примерно по пятнадцать человек. Не простых, воинов, многие с оружием. Если что, можно отбиться. Догоню я вас, как и договаривались, в устье Дона.

— Воины — это хорошо, — кивнул Соловейчик.

— Оплату проведу я.

— Что ж мы совсем крохоборы? Не гневи бога, боярин, понимаем, что из неволи едут воины. Не нужно денег.

— Вот и хорошо, — хлопнул я по коленям, посмотрев, как два воина пронесли мимо чан, они собирались мыть его в ручье.

Распределение прошло быстро, на ушкуе остались только воины, которые давали мне присягу, и я выплатил им первую зарплату, аванс, так сказать. Несколько мешочков с медью я все-таки тиснул, несмотря на тяжесть, вот половина одного мешочка и немного серебра ушли на зарплаты. Да еще я другим дал, не своим, чтобы хоть что-то звенело в кармане. Хотя у некоторых деньги были — например, те, кого я вызволил из тюрьмы, успели забрать кошельки тюремщиков. У рабов, которых привез торговец, были свои трофеи. Однако своим поступком я показал им, что не забываю о людях.

Как только все было готово, мы отошли от берега и разделились. Купцы пошли вдоль побережья к Азовскому морю, а я в открытое Черное море. Как только купцы скрылись с глаз, я велел возвращаться в Кафу, у меня там были планы.