Филип Рив - Золото хищников

— Пеннироял, — догадалась Фрейя. — Профессор Пеннироял и его дурацкие выступления по радио…

— Они дают нам сигналы, — крикнул мистер Умиак, высунувшись из радиорубки. — Приказывают заглушить моторы.

Фрейя взглянула в сторону кормы. Лед в полутьме выглядел очень светлым и слегка светился. Борозда от ведущего колеса ее города, чуть подернутая инеем, уходила на северо-восток и терялась в тумане. Не было видно погони, только черный корабль маячил за кормой, подрагивая в воздушном потоке от городских двигателей.

— Ответить им, Фрейя?

— Нет! Притворитесь, что мы не слышали.

Это не задержало Петра Масгарда надолго. «Гром с ясного неба» подошел ближе, поравнялся с Рулевой Рубкой. Сквозь стеклянную стену Фрейя видела пилотов, склонившихся над пультом управления, видела автоматчика, который ухмылялся ей из бронированного блистерного отсека, устроенного под соплами двигателей. Вот откинулся люк, Петр Масгард выглянул наружу, что-то крикнул в рупор.

Мисс Пай открыла вентиляционное окошечко, и громкий голос ворвался в Рулевую Рубку.

— Поздравляем вас, жители Анкориджа! Великий Архангельск избрал ваш город своей добычей! Бич Севера находится на расстоянии одного дня пути отсюда и быстро сокращает разрыв. Выключайте моторы, избавьте нас от долгой погони, тогда с вами будут хорошо обращаться!

— Не может быть, чтобы они нас съели! — воскликнула мисс Пай. — Только не сейчас! О, как это ужасно!

Фрейя почувствовала, как ее охватывает оцепенение, словно она окунулась в ледяную воду. Мисс Пай смотрела на нее, все на нее смотрели, все ждали, что ледяные боги заговорят с ними через нее и подскажут, что делать. Она подумала — не сказать ли им правду? Возможно, лучше уж пускай их съест Архангельск, чем нестись по неизведанному льду к континенту, который, как выяснилось, на самом деле мертв. Но тут она вспомнила все, что слышала об Архангельске, о том, как там обращаются с захваченными людьми, и подумала: «Нет, нет, все что угодно, только не это. Пусть мы провалимся под лед или умрем с голоду в мертвой Америке, но им мы не дадимся!»

— Глушите моторы! — проревел Масгард.

Фрейя посмотрела на восток. Если Архангельск сумел перевалить через Гренландию, он вполне может быть настолько близко, как говорил Масгард, но все-таки Анкоридж еще может убежать. Хищный мегаполис не отважится сунуться в области льда, не нанесенные на карты. Потому они и выслали вперед своих охотников…

У нее не было громкоговорителя, чтобы ответить, так что она взяла со стола химический карандаш и написала крупными буквами на обороте карты: «НЕТ!»

— Мисс Пай, — сказала Фрейя, — пожалуйста, передайте мистеру Скабиозу: полный вперед!

Мисс Пай подошла к переговорному устройству. Фрейя прижала свою записку к стеклу. Она увидела, как Масгард напрягает зрение, чтобы прочесть, и как изменилось его лицо, когда он понял. Он снова спустился в гондолу, захлопнул люк, и его корабль метнулся прочь.

— Что они могут нам сделать, в конце-то концов? — сказал кто-то из навигаторов. — Они не станут на нас нападать, чтобы не повредить то, ради чего они и хотят нас съесть.

— Спорим, до Архангельска больше дня пути! — объявила мисс Пай. — Это громадное неуклюжее градоядное! Они, видимо, с отчаяния выслали к нам своих избалованных барчуков, которым вздумалось поиграть в пиратов! Ты молодец, Фрейя, не поддалась на провокацию. Мы легко от них уйдем.

И тут «Гром с ясного неба» резко снизился, окунулся в тучу ледяной пыли за кормой и выпустил залп ракет по левой опоре ведущего колеса. Из-под кормы рванулись тучи дыма, искры, пламя; ось не выдержала, переломилась, колесо завалилось набок и заскользило по льду, волочась на запутавшихся обрывках цепей и искореженных подпорках, словно якорь. Город пошел юзом, дернулся и стал.

— Скорей! — крикнула Фрейя, чувствуя, как ее захлестывает паника при виде корабельных огней, поднявшихся над медленно оседающей тучей ледяного крошева. — Сдвиньте город с места! Спустите кошки…

Мисс Пай стояла у переговорного устройства, слушала невнятный доклад снизу.

— Ах, Фрейя, ничего не выйдет. Колесо слишком тяжелое, мы не сможем тащить его за собой. Нужно его обрезать. Сёрен говорит, это займет несколько часов!

— Но у нас нет нескольких часов! — взвизгнула Фрейя и тут же поняла, что у них нет даже нескольких минут. Она прижалась к мисс Пай, и обе стали смотреть в сторону гавани. «Гром с ясного неба» снизился, выплюнул десяток тяжеловооруженных фигур, которые сразу ринулись вниз по лестницам на захват машинного отделения. Корабль тем временем снова набрал высоту и завис в небе над Рулевой Рубкой. Стеклянные стены разлетелись вдребезги под ударами сапог новой группы охотников, спускавшихся из гондолы по веревкам. Они вломились на мостик в брызгах сверкающих осколков, в невнятице криков и воплей, размахивая мечами, опрокинув стол с картами. Фрейя потеряла из виду мисс Пай. Она бросилась к лифту, но кто-то загородил ей дорогу. Меховая одежда, доспехи, ухмыляющееся лицо. Большие руки в перчатках протянулись, чтобы схватить ее, а у нее в голове вертелось одно: «В такую даль! Мы забрались в такую даль только для того, чтобы нас съели!»

— Я хочу рассказать тебе одну историю, — сказал голос. — Тебе удобно висеть? Тогда я начну.

Коул открыл глаза. Вернее, открыл один глаз, потому что второй совсем заплыл и не открывался. Как его били оставшиеся в живых мальчишки из команды Врассе, когда «Винтовой червь» с позором возвращался домой от Разбойничьего Насеста! Когда наконец пришло беспамятство, он подумал, что это смерть, и обрадовался ей. Последним, что он ощутил, была гордость за то, что он все-таки помог убежать Тому и Эстер. А потом он очнулся в Гримсби, и его снова начали бить, и очень скоро он перестал чувствовать гордость. Он уже сам не понимал, как мог быть таким дураком — выбросить собственную жизнь, чтобы спасти пару сухопутников.

У Дядюшки имелось в запасе особое наказание для мальчишек, которые серьезно его разочаровали. Коула притащили на пристань, повязали на шею веревку, другой конец веревки прицепили к стреле подъемного крана, у которого пришвартовался «Винтовой червь», подтянули вверх и оставили медленно задыхаться в петле. Весь день он провисел, борясь за каждый вдох, а Пропащие Мальчишки толпились внизу, насмехались над ним и швыряли в него объедками и разным мусором. А когда началась ночная смена и все разошлись по спальням, зазвучал голос. Он был такой слабый и тихий, что Коул сперва было решил — ему это мерещится. Но голос был вполне реален. Это был голос Дядюшки, и раздавался он из большого громкоговорителя возле самой его головы.