Алексей Фомичев - Империя под ударом

Грохот снаружи донесся еще раз, не такой сильный, но хорошо различимый.

Осмер выбежал из спальни и почти слетел по ступенькам вниз. На первом этаже жила прислуга – две женщины и мужчина. Тут же всегда были двое легионеров из стражи. Один обычно стоял у двери, второй сидел в небольшой комнате рядом с кухней.

Увидев его, кавекер крикнул:

– К оружию! Враги! Запереть двери, быть готовыми!

К чему именно, он не уточнил, а легионер и не спрашивал.

Осмер думал, что нападавших встретят легионеры, конечно, побьют их и прогонят прочь. Это может занять время, а пока лучше отсидеться здесь или вызвать остальных командиров когорты и уже с ними атаковать противника.

Кавекер был уверен, что наглых врагов победят. В конце концов, их меньше, они в чужом городе, так что у них никаких шансов.

Думать иначе он не мог, весь его жизненный и военный опыт подсказывал именно такое развитие событий. В порыве ярости Осмер даже хотел лично возглавить уничтожение противника. Но додумать эту мысль до конца он не успел.

Сперва в коридор влетели легионеры и быстро закрыли за собой дверь. Поймав взгляд кавекера, один из них испуганным голосом выкрикнул:

– Они идут сюда!

Оба воина обнажили клинки. А Осмер только сейчас понял, что даже не одет. Не считая накидки, в которой он стоял у окна.

– Держите дверь! Я скоро.

Он побежал наверх и уже на лестнице услышал чей-то вскрик. Кричала женщина.

Служанка, бывшая в комнате детей, не вовремя выглянула в окно, узнать, что там такое происходит. Ее силуэт только мелькнул в проеме, и остроглазый разведчик навскидку снял цель, справедливо посчитав, что там мог быть враг.

Случайная жертва войны. Не первая и, к сожалению, не последняя…

Служанку кавекер обнаружил лежащей у кровати сына. В груди у самой шеи торчала короткая толстая стрела, а на полу и на сорочке разливалась густая кровь. Дети – мальчишки девяти и десяти лет – жались в дальнем углу, круглыми от ужаса глазами глядя на няню.

Осмер хотел было позвать сыновей, чтобы увести их, но в комнату забежала жена, наспех одетая, все так же непричесанная.

– Что?..

При виде служанки ее рот стал раскрываться для истошного крика. Кавекер дернул жену за плечо, встряхнул.

– Уходим! Все вниз! Я…

Договорить Осмеру не дали.

Раздался удар, из рамы вылетела слюда, потом вылетела сама рама, и в проеме возникла затянутая в черное фигура. В руках странно изогнутый меч. Заметив хозяев, чужак спрыгнул на пол и выставил меч перед собой.

– Не двигаться! – жестко, с акцентом произнес он.

Следом возник еще один воин. Он подошел к кавекеру, замершему рядом с женой, жестом потребовал отойти в сторону. И качнул мечом.

Безоружный командир когорты повиновался. От одного взгляда на оружие врагов, на их суровые лица его начинала колотить дрожь.

Кто-то пробежал по коридору, слетел по лестнице вниз. Оттуда донесся вскрик, лязг железа и протяжный стон.

Кавекер почувствовал слабость в ногах, неловко сел на край лежака и потянул жену к себе. Дети ползком подобрались к ним и затихли в ногах, со страхом глядя на чужих воинов.

Они так и сидели, не смея заговаривать с врагами и даже смотреть на них. А потом в комнату вошли несколько человек. Один из них, рослый, в такой же черной форме, в шлеме и с мечом в руке, вышел вперед и строго спросил:

– Командир четвертой когорты Шестого легиона кавекер Осмер – ты? Ты мой пленник!

Участь четвертой когорты была предрешена в тот момент, когда пехота хордингов только ступала на территорию гарнизона. Большая часть легионеров полегла в казармах, толком не успев понять, что происходит. Еще около полусотни воинов ночевали в городе, у друзей, знакомых, подружек. Их еще предстояло отыскать и схватить.

Роты четвертого полка хордингов тоже делали свое дело – дом бургомистра, склады, конюшни были взяты без шума и большой крови. И здесь стража и местные жители не сумели оказать почти никакого сопротивления.

Бургомистра нашли в отхожем месте, бледного от недосыпания и страдающего от запора. Впрочем, вид страшных воинов и их оружия помог, на бургомистра снизошло облегчение. Но радости ему это не доставило.

Некоторые проблемы возникли в порту. В этот час там готовились к отплытию два корабля. Торговцы – владельцы судов, – невзирая на праздник, спешили по своим делам. Им чем быстрее обернуться с товаром, тем лучше. Потому и людям своим много пить не давали и держали на виду. Кого такой порядок не устраивал, мог искать себе другую работу.

Когда бойцы первой пехотной роты с двух сторон входили в порт, корабли уже были почти готовы к отплытию. Капитан Вервет дал отмашку, и три десятка хордингов стремительным шагом двинули к причалу. Остальные рассыпались по территории порта.

Вид воинов в незнакомой форме изумил хозяев кораблей. Но заставил притормозить с отплытием. Им и в голову не пришло, что здесь могут оказаться враги. Откуда?

Смутное подозрение мелькнуло, когда воины ступили на сходни. Но было уже поздно. Вид обнаженных клинков разом снял все вопросы. А жесткий, отданный на не очень чистом имперском наречии приказ расставил все по местам.

– Покинуть корабли! Следовать за нами! Не оказывать сопротивления!

Несколько не до конца протрезвевших матросов попробовали не подчиниться. С руганью и криками достали ножи и… тут же получили суровый урок. Четверо полетели на настил, один в воду. Двое других успели бросить ножи и тем спасли себя.

Еще один очаг сопротивления возник в таверне у портовых складов. Слегка отошедшие от бурной ночки завсегдатаи не захотели подчиняться приказам невесть откуда взявшихся воинов. В ход пошли табуретки, скамьи, ножи, колья и посуда.

Командовавший хордингами капрал приказал в таверну не лезть, выставить оцепление, а в окна кинуть несколько бомб. Грохот, пламя и осколки разом утихомирили бунтарей. Но они пока не спешили выходить. Капрал дал команду повторить урок. И бить по всем, кто высунется из окон. Вторая порция бомб привела гуляк в чувство, как и вид убитых товарищей. С сопротивлением было покончено.

Капитан Вервет приказал выставить оцепление в порту и послал гонца к полковнику Ордету.

Город, конечно, проснулся. От топота сотен ног, от выкриков, от шума. От того, что просто пришло время подниматься, встречать еще один день праздника.

Первые жители вышли на улицы, но вместо веселья встретили воинов, стоявших на всех перекрестках, у сложенных заранее костров, у колодцев. Воины были чужими, серьезными и смотрели на всех настороженно. Было не по-хорошему тихо. Как на погосте. И эта тишина пугала.

Жители начали понимать, что пришла беда…

Временную ставку генерал Хологат разместил в доме бургомистра. К приезду генерала дом уже очистили от посторонних, выставили вокруг охрану и подготовили все для работы.