Кирилл Юрченко - Грозный. Пес, который искал человека

Андрей уткнулся в следующую фразу, успев пробежаться по ней глазами и не решаясь произнести вслух.

– Ну, что замолчал? – откликнулся Кропаль.

– «Все это грозит скорым началом эпидемии…»

– Во-о-т! Правильно, – издевательски прокомментировал сержант. – Благодаря твоему братцу я теперь спать не могу. Сука он просто… Но ты читай. И я послушаю.

– «Я думаю, что мы запустил какой-то детонатор, который был заложен в нас Природой. Мы недостойны того, чтобы обладать сверхразумом. От военных ко мне прибыл посланец. Он был в панике. Просил помочь. Дал мне образец полученного ими обновленного „Нимбуса“. Я выяснил, что при его создании использован участок генокода, схожий с тем, что имеется у собак. Это чистая случайность – они использовали мои первые данные из тех опытов, что я проводил. И я сразу вспомнил о том, что ведь первая группа крови – это фактически кровь первых людей. А эта же кровь без резус-фактора в каком-то плане – самая чистая кровь. Идеал для какого-нибудь эксперимента. Я в одной книжке читал, что в этом есть сокровенное начало. Вмешательство чужих сил. Инопланетный разум. Человеческий разум. Первый человек, приручивший собаку, наверное, был именно с такой кровью – первой группы с отрицательным резус-фактором. Результат эксперимента. У этого человека возникла первая серьезно разумная мысль: не просто ударить кого-нибудь палкой по голове, а задумать нечто большее. Но я отвлекаюсь… Я провел теоретические расчеты. И планирую создать еще один „Нимбус“ на основе крови собак. Он сможет пусть не победить болезнь, но создать эффект маятника – не дать нашему „Нимбусу“ наделать катастрофических изменений. Это означает, что человек будет периодически находиться на грани беспамятства и обычного состояния. Но если рядом с ним всегда будет собака, – это будет гарантией того, что человек выживет и сохранит память хоть в каком-то виде. Но и все равно, ничего нельзя поделать – эпидемия неизбежна. Я уже сейчас ощущаю на себе ее результаты. Возможно, я попытаюсь распространить воззвание и сделаю это через Наследников…»

– Ну, вот теперь все! – Кропаль резко захлопнул крышку. – Дальше еще более интересное, но мне непонятное. А вот ты разберешься.

– Боюсь, что нет. Это все слишком сложно.

– Если захочешь, разберешься!

– Но что тебе нужно?

– Это уже я решу. Твое дело – помочь мне избавиться от «сумеречной».

– Заведи себе собаку!

– Уже пытался. Ни одной не поймали.

– Вот как? – удивился Рокотов.

– Вот так! – зло ответил Кропаль. И с какой-то неподходящей ему откровенностью признался: – Еще рады, что ноги унесли. Линда тоже не дается. Не хочет она. А ты, Эдик, не лыбься! – Фонарь скакнул на паренька. – Я бы твою сучку грохнул, чтобы не доставалась никому. Но у меня на нее далеко идущие планы.

– Так если ты собак с улицы поймать не можешь, неужто тот пес тебе дастся? – издевательским тоном поинтересовался рядовой Краснов. – Рылов и Гарик мало тебе про него рассказали?

– А ты меня не учи. У меня вон он есть! – и сержант показал на Рокотова.

– Дурак ты, Кропаль. И кличка у тебя дурацкая!

– Ну-ну. Вы оба больно умные.

Сержант сказал что-то Костяку, и тот вдруг без слов схватился за автомат, полоснул очередью под ноги Рокотову и Эдику. Машинально отступая к стене, Андрей и Эдик сплясали непонятный танец, чем позабавили Костяка и заодно остервеневшего сержанта.

– Глядите у меня! – Кропаль сжал кулак и потряс им. Уставился на Рокотова. – В общем, даю тебе подумать. Собаку твою мы все равно возьмем. Не знаю как, но изловим. А девчонкой, если он с ней окажется, попользуемся. Раз уж тебе тех двух безмозглых сучек так жалко было, то уж ее, наверно, и подавно!

Кропаль довольно осклабился, заметив, как нахмурились брови Рокотова. Сержант глотнул пару таблеток и, пнув лежавший под ногами стульчик, поспешил уйти.

– Андрей Валентинович, что теперь будет? – послышался голос Эдика.

– Не паникуй раньше времени, – сказал Рокотов, хотя сам был очень близок к этому состоянию.

«Вот если бы здесь оказался Грозный! Но он не один, с ним та девушка», – думал Андрей. Вправе ли он даже надеяться на то, что пес придет к нему на помощь, если для этого ему нужно будет бросить свою нынешнюю спутницу?

Андрей тяжело застонал и опустился на пол кабины.

– Что с вами? Вы не ранены? – приблизился Эдик.

– Нет. Просто я подумал о брате. Сергей заварил всю эту кашу, ему бы и расхлебывать. Но что-то мне подсказывает, нет его больше в живых.

– Эй, разговорчики там! – крикнул из полумрака кто-то из охранников.

В темноте Андрей наблюдал за тем, как Эдик гладит овчарку.

– Я вот с ужасом думаю, что делать, когда ей захочется наружу? – сказал паренек.

– Думаешь, Кропаль такого не предусмотрел? Считай, что с его стороны это такая изощренная пытка.

Рокотов подозвал Линду. Когда она очутилась близко, он притянул ее к себе.

– Теперь-то понятно, откуда все эти телепатические способности. Этот новый собачий дар! Жаль, нам не достался. Или достался? А?

– Думай!.. Думай!.. – зашептал он, обращаясь к собаке и пытаясь вернуть самому себе то состояние, в котором уже побывал во время ментального сеанса. При этом не отпускал из памяти образ Грозного.

– Попробуй сказать ему, где мы находимся!.. На него одна только надежда!.. Где бы он ни был, пусть идет сюда!.. – тихо твердил он, испытывая все учащающиеся толчки в голове и замешанную на дурноте тяжесть.

Он не знал, получилось что-либо или нет, и в изнеможении откинулся на спину. Линда перебралась поближе к Эдику, он что-то нашептывал ей неразборчиво.

Внезапно со стороны послышался шум и в коридор, светя прикрепленным на голову фонариком по углам, ворвался Гарик. Андрей увидел какую-то штуковину в его руках. Узнал бумбокс, почти такой же огромный, какой Рокотов видел в той комнате, где впервые услышал по радио голос Сумрака. За Гариком тащились, взяв его за обе руки, но не в силах остановить, двое солдат, поставленных Кропалем охранять Рокотова.

– Ты нас что, под расстрел подвести хочешь? – кричал один. – Сейчас, между прочим, сержант за главного. Если кто-нибудь утекет!..

– Не утекет, – передразнил Гарик. – Я только переговорю!

– Не положено!

– Дай только слово сказать людям! И вот – хочу передать. Пусть хоть музон послушают!

Он хлопнул ладонью по музыкальному центру.

Рядовые отступили.

– Так бы и сказал. Только там поставь перед решеткой. Открывать не положено!

Гарик подбежал к решетке и, озираясь на часовых, зашептал:

– Андрей Валентинович, Эдик, вот вам! – он поставил установку перед решеткой. – Сделайте только погромче. А когда кабина вниз пойдет, вы там вцепитесь как-нибудь. И уж тогда – держитесь!