Константин Колчигин - Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

Очередная его атака оказалась комбинированной: он начал её в среднем темпе, а потом до предела резко увеличил скорость, провёл двойное маховое движение (один из типичных элементов линейного боя) и завершил его двойным тычком. Я также ушёл с двойным поворотом — теперь мы поменялись местами, и я оказался у правой, плотно закрытой двери рубки. Мой противник опять сменил стойку, заняв левостороннюю позицию — не лучший, на мой взгляд, вариант для подобной ситуации, а за моей спиной вдруг послышались шаги, в окне мелькнул неясный силуэт, кто-то повернул ручку, щёлкнул замок, и дверь начала открываться. Скользнув назад, я ударил каблуком правой ноги чуть левее дверной ручки — дверь с силой распахнулась, последовал гулкий удар, протяжный стон и чьё-то тело с шорохом о дверную створку сползло на палубу, придавив дверь снаружи. Теперь бандит с ножом (возможно, это и был предводитель) метнулся вперёд, но я встретил его ударом левой ноги в ближайшее от меня колено, удержавшись вне пределов досягаемости его клинка, мгновенно развернувшись на месте, двинул каблуком уже с другой ноги в его голень, завершая поворот, полоснул ножом по запястью руки, державшей нож (он почти сразу упал нам под ноги) и следом сделал короткий выпад, уколов противника в горло, а затем привычно повернул лезвие в ране… Последовал очень неприятный хрип, потом судорожный вздох и, наконец, жуткий булькающий звук…

Тем временем снаружи послышался изумлённый крик, шорох оттаскиваемого тела, и дверь опять распахнулась… Я метнулся в дальний угол правого борта — мёртвую зону для обстрела. Охранник дал очередь из автомата прямо с порога, не разбираясь в деталях, и едва не уложил капитана с помощником. Секундой позже моя пуля пробила его правую ладонь (он всё ещё находился за дверным косяком, и я видел лишь его руки) — раздался вопль, проклятие и протяжный стон… Отбросив ногой упавший на пол автомат, я схватил согнувшегося от боли и зажимавшего другой рукой изувеченную кисть бандита за воротник и втащил его в рубку.

— Позаботьтесь об этих ребятах, — сказал я двум морякам, вытирая нож о куртку мёртвого бандита — их, похоже, хватил временный столбняк. — На руки — браслеты, ноги свяжите, чем есть, и соберите все стволы. Справитесь?

— Сделаем! — ответил тот, что был помоложе — лица их при звуках русской речи сразу посветлели. — В главном салоне ещё двое…

— Это моя забота! — отозвался я уже с порога, толкая нож в ножны на поясе, а потом, задержавшись ещё на несколько секунд, спросил. — Как у вас с топливом?

— На день хода, — отозвался теперь моряк постарше (возможно сам капитан).

— Шли в порт, а попали сюда…

— Держитесь пока на месте — моя яхта на подходе, — посоветовал я. — А топливом постараюсь обеспечить и себя, и вас.

На судне, вероятно, тоже хватало служебных проходов, и в салон можно было пройти, не выходя на наружную палубу, но я решил не рисковать — в случае обнаружения меня в узких коридорах от автоматных очередей не было бы совершенно никакого спасения — простреливались они на всём протяжении. Чтобы не попадаться оставшимся двум противникам на глаза прежде времени, я прошёл на этот раз по верхней палубе, миновал открытую прогулочную площадку и только тогда спустился по лестничному переходу к главному салону. Двери здесь имели двойные раздвижные створки с большой площадью остекления — подобраться незамеченным нечего было и думать. Приходилось идти напролом, полагаясь на собственную весьма даже незаурядную подготовку, а отчасти и на удачу — вынув пистолет, я двинул за ручку ближайшую створку (обе они очень неторопливо откатывались одновременно в разные стороны) и, когда промежуток между ними стал достаточен для свободного прохода, ступил в салон.

Внутри было накурено — кто-то почти беспрерывно дымил, и я невольно поморщился (не переношу табачного дыма). Помещение было очень просторным — во всю ширину судна, и первое, на что я обратил внимание, были два полукресла, стоящие спинками ко мне, и два человека в бронежилетах, сидевшие на них. В глубине салона на длинных диванах и доброй дюжине кресел размещалось десятка два людей — разглядывать мне их почти сразу стало некогда, потому что один из сидевших ко мне спиной бандитов, неторопливо приподнялся (видимо, полагая, что зашёл кто-то из своих), оглянулся на двери, вытаращил глаза, а сигарета так и выпала из его рта…

— Не двигаться! — жестко произнёс я по-португальски. — Автоматы на пол!

Повиновались они весьма охотно: немедленно сбросили на пол, лежащие до того на коленях Калашниковы и подняли руки — отчасти сработал элемент неожиданности, а также и то, что они не спешили при случае нарываться на пули. Сделав пару шагов вперёд, я остановился и, не глядя на других людей в салоне (смотрел лишь на двух бандитов), добавил:

— Держите руки так, чтобы я их видел! Если кто-то дёрнется — сразу получит пулю в затылок!

После небольшой паузы, я чуть отступил назад и влево — стоять спиной к дверям было не самым разумным делом. Потом я обратился к пассажирам и членам экипажа уже на русском языке, и среди них тут же наметилось оживление: кто-то зашевелился, кто-то привстал, а кто-то и решился на едва различимый шёпот.

— Надеюсь, что здесь есть мужики?

Первым поднялся высокий, весьма импозантного вида седовласый джентльмен, в безукоризненно сшитом белоснежном костюме-тройке. По его виду он совершенно не относился к «мужицкому сословию», но, вероятно, считал себя таковым, и я не стал ставить под сомнение этот факт…

— Полагаю, что вы наш спаситель, молодой человек! — проговорил он звучным, хорошо поставленным голосом. — Вам не покажется излишне назойливым моё поведение, если я попрошу вас представиться?

— Отнюдь… — усмехнулся я и выстрелил в дальнего бандита, который вдруг опустил руки — пуля угодила ему в рёбра (перелома через бронежилет было не миновать) и сбросила на пол. — Прошу простить… Моё имя — Званцев Николай Александрович, и я являюсь владельцем яхты, что находится сейчас по левому борту вашего судна. Однако прежде, чем я услышу ваше имя, мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь решился надеть наручники на этих парней!

Седовласый джентльмен кивнул, и с дивана тотчас поднялись двое крепких мужчин, также одетых в хорошо сидящие на них тёмные костюмы. Пока они выполняли порученную им работу (достаточно ловко), я вызвал по рации Огнева и велел подогнать катер к шторм-трапу, а потом также связался с Ледогоровым и распорядился положить яхту в дрейф в сотне метров от «Блестящей» — так называлось освобожденное мною судно.

— Итак… — начал я, вопросительно глянув на хозяина судна (в том, что это был именно он, сомневаться не приходилось). — Господин…