Александр Бауров - Сумерки Эрафии

Но вот застава, поселок и зеленые холмы Эрафии скрылись за поворотом. Герцог, оставив коляску, сел на коня. Оставив возок и подобрав новых лошадей, они двинулись дальше. Преодолев последние ярды эрафийской земли по гнилистому настилу, герцог, братья Орханси и Фош пересекли ров и во весь опор понеслись по грязному старому клекстонскому тракту. Богатые всадники в легких доспехах легко обгоняли жалкие колымаги гноллов, людей-ящеров и прочей, как выразился Венк, нечистой мрази.

Фолия сама по себе была странным государством, и здесь, в приэрафийских землях, это особенно бросалось в глаза. Фолия именовалась герцогством, делившимся на семь провинций, на словах хранивших верность верховному правителю в Эджвотере. Наделе это были семь различных княжеств, у каждого из которых были своя армия, внутреннее деление и налоги. Здесь ходили разные, не изымавшиеся из оборота деньги. Особенно плачевным было то, что в каждой области верхушка представляла свою расу, и если в районе доминировали гноллы, то людям, оркам или людям-ящерам рассчитывать на что-либо не приходилось.

Любой мелкий спор перерастал в столкновения различных народов, и этот постоянно тлевший конфликт не без помощи королевской секретной службы не давал возникнуть на южных границах Эрафии мощному централизованному государству. Особенно загадочными людям казались южные районы Фолии. Там вдоль хребта по-прежнему встречались монстры, в существование которых многие верили с трудом. Проповедники говорили, что южнее черных гор лежит древнее царство могучих чародеев нойонов — бессмертных и жестоких. В правдивости этих рассказов сомневались не только простые люди, но и осведомленные придворные. Считалось, что последние из великих некромантов были разбиты две сотни лет назад объединенными силами людей, авлийцев и магов Севера, этих могущественных покровителей церкви Велеса и хранителей веры, хозяев далекого Арагона.

Северо-запад Фолии был бочкой с порохом. Здесь проходили торговые пути, связывающие страну с Эрафией и Авлией. Здесь оседал весь сброд, изгои, бездомные переселенцы — центром кровосмешения различных рас был город Дидфалп, в который направлялись вице-канцлер и его спутники. Чем больше они углублялись в Фолию, тем ближе к обочинам приступало зеленое болото, полное мошкары. Сумрак окутал дорогу, и лишь немногие местные зажигали факелы. Свет обеих Лун не мог разогнать полумрак. Дорога сужалась, кибитки, запряженные волами и даже какими-то крупными ящерицами, встречались все чаще. Из болота несло зловонием. Ехать быстро не получалось.

— Проклятые скоты, чтоб вас всех нойоны взяли! — бранились Орханси.

Вице-канцлера волновали не гноллы. Он думал о встрече с ведущим. Изложить ему свой план, добиться одобрения и хотя бы немного разузнать их планы. Рууд легко использовал других в своих целях, но самому быть если не пешкой, то мелкой фигурой в чужой игре ему было очень сложно. Он всматривался в унылые фолийские пейзажи, когда внезапно им завладела неожиданная мысль. Страна болот изменилась! Точно острое лезвие меча разделило Фолию на мир людской и мир прочих рас. Причем людям досталась не лучшая роль.

Как заметили вице-канцлер и его спутники, местные люди, идущие пешком, уступали дорогу гноллам, ящероголовым и даже оркам, при этом сходя с дороги. Среди просивших милостыню на перекрестках Дидфалпа были в основном представители человеческой расы. На узеньких улочках, которые им пришлось миновать, если и горели огни, то там стояли только гноллы. «А ведь всего год назад половину населения составляли люди и представляли собой вооруженную общину», — вспоминал герцог.

Остановившись перед вывеской, на языке гноллов значившей «Постоялый двор „Собачья Голова“», всадники спешились.

— Осторожней, хозяин, — шептал на ухо Руду Фош. — Эти твари, видно, совсем перестали уважать людей!

— Я заметил. Надеюсь, они по-прежнему любят золото! — Вице-канцлер оглядел усталых спутников. Почти десять часов в седле утомили даже могучих Орханси. Сам он чуть более трех часов, как пересел из коляски.

На лице Фоша, как и герцога, усталости не было. Это объяснялось теми таинственными красными пилюльками, что они приняли еще утром по пути из Мельде. Он мог запросто не спать трое суток и выглядеть бодро, как недавно пробудившийся. Едва стоящие на ногах Венк и Йонсон сами подали Рууду отличную идею. Герцог как раз думал, как бы от них избавиться на несколько часов.

В столь поздний час почти все завсегдатаи питейного заведения уже разошлись, зал был почти пуст. На приставленных к стенам лавках дремали три пьяных гнолла, и один ящероголовый стоял у стойки, потягивая из грязной засаленной кружки какое-то омерзительное зеленое пойло. Пока Йодль с Венком присели отдышаться, Фош уже разбудил заснувшего в своей комнатке хозяина. Это был седой гнолл, от которого разило выпивкой. Чуть только он продрал глаза и разглядел вновь прибывших, как, махнув собачьей лапой, затряс головой и прокряхтел: «Людей не принимаем!»

Венк с Йонсоном не успели даже как следует возмутиться и проломить голову этой плешивой собаке, как внезапно конфликт разрешился. Внушительный мешок с золотым песком оказался в кармане хозяина, а Рууд уже приглашал их следовать за собой, потрясая связкой из трех ключей.

Фош, держа руку на рукояти кинжала, открыл дверь. Им в лицо ударил запах сырости, плесени и клопов.

— Это полное дерьмо! — возмутился страж.

— Однако тебе придется посидеть здесь до тех пор, пока я все сделаю, — ответил Рууд, оставив поклажу. Он огляделся, причмокнул и вышел в коридор.

— Как прикажете, — буркнул Фош. Он сел на потертый грязный диван и принялся метать в стенку нож. Багровый свет «сына Солнца» проникал в окна и рисовал на полу корявые тени. Рууд шел, стараясь не шуметь, но тут соседняя дверь открылась с жутким скрипом, изрядно напугавшим вице-канцлера. Возник гнолл в каком-то рваном халате, он открыл незапертую дверь в комнату Фоша и, шипя ругательствами, вошел туда. Рууд обернулся и стал в небольшой нише, не желая привлекать внимания нежданных гостей. В глубине души он проклинал навязчивую нетерпимость и воинственность Фоша. Недолгая перебранка, затем легкий всхлип и звук падения не слишком тяжелого тела. Вот и все, что он услышал. Потом снова глухие удары. «С ним всегда так, — злился герцог, — куда теперь девать труп?!»

В этот момент ему на плечо сзади опустилась холодная тяжелая рука, это было столь неожиданно, что Рууд обмер от страха, ноги его подкосились. Он медленно обернулся, перед ним стоял лич в полном боевом костюме, с магическим жезлом в руке. Из камня в жезле бил жесткий, холодный, зеленый свет.