Алексей Бергман - Поле битвы

— А если он случайно его сбросит, потеряет?

— Имплантат из витахрома невозможен, миледи, — категорически покачал головой профессор.

— Почему? Так будет надежнее и…

Ученый остановил леди взмахом руки:

— Попробую вам объяснить, миледи. Вы имеете представление, как действует магнит?

— В общих чертах. Он притягивает железо.

— Вы знаете, что будет, если поднести магнит к некоторым точным приборам?

— Ну-у-у…

— Примитивно говоря, он негативно воздействует на приборы и искажает их работу и показатели своими полями. Так же действует и витахром. Он мешает настройке легисов на общение с Чатваримом. — Профессор положил руки на стол и приблизился к Даяне. — Теперь представьте, что магнит положили в железную коробку. Что будет с коробкой, когда магнит из нее извлекут? — Леди еще не понимала, к чему ведет профессор, и пожала плечами. — Когда магнит вынут из коробки, ее металлическая основа продолжит сохранять магнетические свойства. Так же действует и витахром. Он как бы заражает своей энергией тело-носитель…

— Пусть заражает, так будет еще надежнее! — горячо воскликнув, перебила далекая от всех физических законов леди.

Профессор резко откинулся назад и пригвоздил Даяну к месту жуткой правдой:

— Но тогда ваш сын потеряет ценность для Чатварима. Если ребенка найдут, то только его подконтрольная сила будет представлять интерес.

— И Чатварим его уничтожит, — едва слышно произнесла Даяна.

— Да. Он полезен только при способности постоянного контакта с Отцом. Так что остается только — кольцо или браслет из витахрома. И вот еще что, ваш сын, миледи, сообщил мне некоторые параметры, я бы хотел их обсчитать, но прежде… — профессор замялся, — не будете ли вы так любезны… узнайте у своего сына…

— Профессор, если это так сложно произнести, — пришла на выручку тактичному гарху леди, — не лучше ли вам общаться напрямую?

И протянула вперед руку.

Нергунт-о-Лавит отпрянул, отскочил с таким ужасом, что даже напугал Даяну. Лицо ученого побледнело в одно мгновение, глаза выступили из орбит, а губы вытянулись в сухую, синеватую струну и прошептали:

— Прошу вас, нет… Не прикасайтесь ко мне больше… Если только на это не будет жизненной необходимости…

Точно так же вел себя и советник Кырбал. Оба мужчины с каким-то суеверным ужасом отвергали саму мысль о повторении прямого контакта с легисом-телепатом. Его мощь подавляла и крушила, подчиняла и пугала до изменения человеческого облика. Даяна начинала подозревать, что ее сын еще не умеет управлять, дозировать свои силы.

— Простите, профессор, я хотела как лучше…

Нергунт-о-Лавит смущенно покашлял в кулак и, видя, как расстроена гостья, проговорил с неловкостью:

— Признаться, леди, я не могу понять, как вы выдержали постоянный контакт такой мощности…

— Он чуть не свел меня с ума, — с усмешкой призналась Даяна. — Первые месяцы беременности превратились в ад. Я раздваивалась и бредила наяву.

— Позже вы мне расскажете об этом, — пригладив седую шевелюру, сказал Нергунт-о-Лавит, — думаю, это будет интересно нам обоим. Но сейчас, Даяна, я хотел бы посоветоваться с вашим сыном. Он ведь нас слышит?

— Каждое слово. Говорите, профессор, и не надо ненужных отступлений. Я ко всему готова.

— Видите ли, в чем дело, — деликатность гарха не внимала советам леди, — насколько я понял из контакта с вашим сыном, воспитание легиса — очень ответственная штука… И прежде всего юных легисов учат быть — обычными. Я телепат, миледи, и, поверьте, знаю, о чем говорю. Быть обычным, обладая исключительными способностями, а в случае с вашим сыном — огромными, катастрофически огромными возможностями, — нелегко. Умение не показывать свою исключительность в случайном ли разговоре, в интеллектуальном споре или работе — задача наисложнейшая. Этому учат годами, так как сила легисов состоит еще и в скрытости их существования. И особенно опасен в этом смысле период полового созревания, легисы с трудом удерживают контроль над эмоциями. Именно поэтому до двадцатилетнего возраста по земному исчислению их удерживают на Каррине. Берегут, растят, воспитывают. — Профессор снова умолк, по его высокому лбу забегали морщины, гарх думал, подбирал выражения. И наконец, глядя на леди немного исподлобья, произнес: — Кроме опасности вашего присутствия, существует еще один немаловажный фактор, миледи. Ваш сын сам себе угроза.

— Поясните, — нахмурилась Даяна.

— Я вновь прибегну к вашему воображению, миледи. Представьте, пожалуйста, компанию детей. Самых маленьких, едва расставшихся с одеждой, контролирующей естественные выделения…

— Не томите меня, профессор! — воскликнула леди. — Продолжайте!

— Так вот, ваш сын в любой детской компании будет выделяться, как горный пик на равнинной планете. В полугодовалом возрасте он не будет гугукать и пускать пузыри, он будет смотреть на взрослых осмысленным взором, и притвориться, поверьте мне, леди, невозможно. Взгляд не спрятать. Даже если он научится пускать пузыри и мочиться под себя, как обычный ребенок с земными генетическими признаками. Он — выдаст себя, леди. Его необычность будет главным его преследователем…

— А если его спрятать? Хотя бы до пятилетнего возраста!

— Но так будет рассуждать и Машина. Где спрятаться вашему сыну? В лесу? На пустынной планете?

— Нет, — покачала головой Даяна, — это только привлечет внимание.

— Это я и пытаюсь вам объяснить. Любой ребенок, ведущий скрытое существование, моментально попадет под расследование. И конкретный генетический образец от конкретного ребенка его выдаст. Он слишком — не человек.

— И что же нам делать?!

— Легче всего прятать ребенка там, где много детей. Обычных. Наивных и взрослеющих год от года, соответственно своему виду.

— Согласна. Что конкретно вы можете предложить?

Профессор встал и в возбуждении заходил по комнате. Даяна ждала. Не бросала реплик, не торопила.

— Я предлагаю, — наконец проговорил Нергунт-о-Лавит, — блокировать участки мозга, отвечающие за коллективную память легисов.

— Оперативно?! — на одном дыхании произнесла Даяна.

— Нет. Медикаментозно. Я проведу необходимые расчеты и, надеюсь, сумею подобрать безвредные и действенные дозы медикаментов. До тех пор, пока ваш сын, миледи, не станет взрослым, сильным человеком, он вырастет — в незнании.

— Вы хотите сделать из него обычного ребенка? — догадалась Даяна.

— Да. Обычным ребенком, обычным подростком он будет больше человеком, чем другие легисы.

— А потом?

— А потом он сделает осознанный выбор. Как и с кем ему жить дальше.

«Ты принимаешь предложение профессора, сынок?» — отправила вопрос Даяна.