Magnum - VACUUM HORRENDUM

— Мы должны хоть как-то сохранить лицо, — неуверенно заметил Цезарь.

— Хочешь сохранить лицо — засунь его себе в задницу! — убежденно воскликнул центурион Корнелий Тигробой.

— Истину говоришь, отец, — кивнул командир корабля. — Курс на Ипсилон Меченосца!

— И будет по слову твоему, мудрый соратник, — отвечал Тигробой.

— Я думал, мы опоздаем, — заметил император Эмилий Валент, — но, похоже, что мы поторопились.

— На экране почти две сотни вражеских сигналов и всего двадцать пять наших, — дрожащим голосом доложил Тиберий Бассиан.

— Стоило переться через всю систему, чтобы сдохнуть здесь? — с необыкновенной прямотой спросил Вплерий Флакк.

— Держите себя в руках, центурион, — одернул его командир.

— Да–да, помню, я римский гражданин и офицер. Надеюсь, нам поставят памятник. Прошу прощения, хрена с два. Проигравшим ничего не…

Прогремел выстрел. Флакк удивленно посмотрел на оплавленное отверстие чуть выше своего сердца, потом обмяк в кресле.

— Всегда мечтал расстрелять кого-то прямо на мостике за трусость и панику перед лицом врага, — признался император, возвращая парабеллум в кобуру. — К счастью для его семьи, никто об этом не узнает, поэтому дети получат пенсию. Навигатор, продолжаем сближение.

— Двести десять вражеских сигналов — и плюс, — окончательно севшим голосом сообщил Бассиан.

-- «Знай, гражданин! Под орлиным крылом легиона космос усеян телами врагов. Альдебарана рубин. И алмазная цепь Ориона встретят сребристый корабль Арго», — продекламировал Валент, потом отстегнул ремни и встал. Заметив удивленный взгляд кого-то из офицеров, он пояснил:

-- Imperatorem stantem mori oportet. Императору надлежит умереть стоя.

— Как плох обычай наш! Когда трофей у эллинов победный ставит войско, то вождь один хвалу себе берет! — воскликнул трибун Клавдий Аттилий и укоризненно покосился на своих пассажиров. Челнок был набит до отказа.

— О чем вы, трибун? — счел своим долгом ответить базилевс Филипп. На Вице–Космократора было жалко смотреть.

— Согласен, это была не совсем удачная цитата, — кивнул римлянин. — К тому же…

— К тому же несправедливая, — заметил сатрап Гераклий. — Спаслись не только мы!

Действительно, на радарном экране челнока горели почти две сотни сигналов.

— Они все направляются на кислородную планету… Кстати, как она называется?

— У нас она значилась под номером, — ответила Гафни. — Как и ее спутник.

— И у нас, — подтвердил сменарх Аристид.

— А мы называли ее Хускарлом, — сказала Вальке. — А спутник — Бифростом.

— Стражник и Ледяной мост? — уточнил Аттилий.

— Ничего общего, но сойдет и такой перевод.

— Хорошо, — кивнул Аттилий. — Предлагаю и нам вернуться на Хускарл. Все-таки кислород…

— Нет, — возразила Вальке. — Мы отправляемся на спутник. Больше нельзя откладывать.

— Постойте! — воскликнул Аттилий. — А кто, собственно, командует на нашем корабле? Кто старше всех по званию? — Он снова осмотрел своих пассажиров, извлеченных из спасательных капсул или облаченных в вакуумные скафандры. — Так, посмотрим. Сменарх, тагматарх, базилевс, гоплит…

— Я не гоплит, я легат, — поправил его Сервилий Кар.

— Что?! — вскинулся Филипп. — Римский шпион на моем корабле?!

— Я не шпион! — гордо поднял голову бывший проконсул Антиоха. — Согласен, что избранный мной способ был не совсем…

— Не перебивайте меня! — рассердился Аттилий. — Так мы еще целую вечность будем спорить!

— Как вы смеете, трибун! — возмутился Сервилий. — Я-то уж точно старше вас по званию…

— Простите, не вижу ваших нашивок, — покосился Аттилий на македонскую форму беглого проконсула.

— Как и я ваших… андерлег.

— Остановитесь! — взмолилась уже Гафни. — Продолжайте, Аттилий.

— Итак, сменарх, тагматарх, базилевс, легат, трибун, шаодзянг, стратег, шофетет–мишне, равсаран, королева. Никого не пропустил?

— Я, я старше всех по званию, — объявила Вальке.

-- Я мог бы с этим поспорить, — возразил Филипп. — Как царь Македонии…

— Вы всего лишь глава одной из союзных политий Космократии, — официальным тоном отвечала Вальке, — и Македонское царство, также как и Боспорское царство, Понтийское царство, Эпирское царство, Иудейское царство и другие не является самостоятельным субъектом…

— Умоляю, больше не произносите этого слова! — взмолился Аттилий. — От него повеяло чем-то страшным и потусторонним!!!

-- …а я — глава независимого государства и верховный главнокомандующий. У меня где-то дома остался мундир с погонами гросс–маршала, — добавила королева Маркоманнии.

— Независимое государство, — скривился Вице–Космократор.

— Мы говорим об официальном статусе или о подводных камнях? — надулась Вальке.

— Нас, македонцев, больше всех на корабле… — начал было Филипп.

— Заткнитесь, базилевс, — уже без тени улыбки оборвал его Аттилий. — Вы уже достаточно напортачили сегодня.

— Я?! Если бы не этот азиатский болван…

— Я выполнял свой долг, — равнодушно отвечал Фуджин Тао.

— Хватит! — Аттилий повернулся к королеве. — Итак… госпожа гросс–маршал?

— Держите курс на Бифрост, — уверенно повторила Вальке и уже мягче добавила: — Поверьте, вы не пожалеете.

— Да, мы уже слышали, там на всех хватит, — усмехнулась Гафни.

Корабль сел в том же самом кратере, где еще виднелся след от посадки карфагенского челнока. Трап опустился; десять человек в разномастных скафандрах вышли на безмолвную поверхность Бифроста и направились к Порталу.

— Кто его построил? — поинтересовался Аттилий. — Неужели трехглазые?

— Сомневаюсь, что у них вообще были глаза, — ответила Гафни. — В нашем представлении, конечно.

— Кстати, — спохватился Аттилий, — Ваше Высочество! А за что вы прикончили беднягу Флавия?

-- «Флавия»? — переспросила принцесса. — Этот подлый бабилонский шпион? У меня были с ним старые счеты. И ему не стоило сюда приближаться.

— А мне? — вкрадчиво поинтересовался римлянин.

— Посмотрим, — холодно отвечала принцесса.

— Да помолчите вы! — прошипела Вальке. — ОНИ могут обидеться!

— Трехглазые? — удивился Аттилий.

Никто ему не ответил. Десять фигурок приблизились к Порталу и пересекли границу между Светом и Тайной.

— Странно, — заметила Гафни. — Здесь нормальная кислородная атмосфера! Обычно здесь царят инертные газы… Кто-то побывал здесь совсем недавно.

«Здесь» — в огромном, ярко освещенном сферическом зале. Стены были из того же черного материала, что и гигантская арка на входе. Свободное пространство было усеяно загадочными — механизмами? — неизвестного происхождения и назначения. В самом центре зала черный пол сменялся белым квадратом, примерно десять на десять локтей.