Константин Воронин - Выполняя приказ

После ужина девушки остались поболтать у камина в столовой, мужчины вышли покурить на веранду. Пошутили над Шеппардом и Шортером, которые маялись после утреннего неумеренного возлияния, а теперь отпаивались кофе. Лорд сразу объявил, что не будет ночных прогулок по коридорам - всем предоставлены двуспальные кровати, поэтому пусть целомудрие не разыгрывают. Питу с Фиби уже выделена в замке отдельная комната, пока в поселке не будет для них построен коттедж, так как сейчас строят дом для Грейс и Вильямса. У Шортера кровать в комнате уже заменили на более широкую. И все отправились в столовую, разводить своих дам по комнатам замка.

На утренней пробежке я сообщил Кате, что пригласил на нашу свадьбу Веню и Ольгу Петровых из России. Катя, вздохнув, сказала, что ей приглашать особо и некого. Близких родственников у нее нет ни в Англии, ни в России. Так, седьмая вода на киселе, болтается где-то парочка-тройка очень дальних...

Переплыв озеро, мы наконец-то спокойно уселись на песочке. Я положил голову на Катины колени, уткнулся лицом в теплый живот. Вдалеке раздался конский топот. Катя, ерошившая мои волосы, простонала: "О, нет!".

- Вот для чего они решили нас поженить, чтобы на моем пляже сидеть.

- Ну, разумеется. Теперь он не твой, а ваш,- Катя не осталась в долгу.

- Генри, давай искупаемся.

- Эсти, дорогая, я не думал, что мы будем купаться и не одел плавки.

- А мы - нагишом.

- Хм-м.

- Ивановы, плывите на тот берег. Генри, в отличие от Сергея, свои, точнее, мои укусы не демонстрирует.

- Сережка, поплыли обратно, пусть наслаждаются. Помнишь, как мы первые дни с ума сходили?

- Котенок, какие первые дни? Сегодня ровно неделя, как я тебя увидел впервые.

- Да? Странно. Мне кажется, что мы уже сто лет вместе. Ты ворвался в нашу спокойную, размеренную жизнь и изменил течение времени,- все это Катя говорила, когда мы неспешным брассом плыли обратно. Потом оглянулась назад и хихикнула: - Лорд в трусах пошел купаться, стесняется. А Эсти голышом, она не комплексует.

Когда вылезли на берег, там уже толпился народ - мы с Катей сегодня встали попозже, позволив себе побарахтаться с утра в постели. Двое девушек, как и Катя, купались без лифчиков, один из парней, здоровенный немец, был нагишом. На песке сидел печальный Пит с забинтованной головой. В воду ему еще нельзя было. Он ревниво наблюдал за резвящейся Фиби. Катя натянула футболку на мокрое тело и мы побежали к замку.

- Побалуемся в душке? - Улыбнулась она на бегу.

- Еще как побалуемся! Только, чур, не пищать потом, что сил ни на что нет. Надо в Лондон смотаться за кое-чем и Петровых встретить.

В столовой Катя почти рухнула на стул и посмотрела вокруг. Зрелище ее приободрило. Дороти с Элизабет сидели с отсутствующим взором. Одна задумчиво водила ложкой по тарелке, другая пыталась оторвать от стола, зажатый в руке, стакан с соком. Шортер с завидной скоростью поглощал свинину. Шеппард, доев яичницу с беконом, принялся за буженину.

Вошли лорд с Эстер. Эстер упала на стул и попросила налить ей молока.

Гамильтон притянул к себе блюдо с антрекотами, положил на тарелку три штуки, взялся за вилку и нож, плотоядно вонзил нож в мясо.

Я, усмехнувшись, пододвинул к себе сметану. Но, опустошив горшочек, стал есть свою традиционную овсянку. Эстер, сделав пару глотков молока, бессильно уронила кисти рук на стол.

- Эсти, с тобой все в порядке? - заботливо спросила Катя.

- А? Что? А, да, в порядке,- Эстер обессилено махнула рукой.

- Мужчины, я вами горжусь, вы все суперлюбовники! - громко объявила Катя и захлопала в ладоши. Девушки ее поддержали.

- С такими суперлюбовницами иначе нельзя,- ответил взаимным комплиментом Шеппард. После чего, оставив в покое буженину, вытер салфеткой рот и смачно поцеловал Дотти. Все последовали их примеру. В столовой с минуту слышалось чмоканье, сдержанные тихие стоны и шумно переводимое, после затяжного поцелуя, дыхание.

- Боже мой,- вздохнула Эстер,- видела бы меня моя гувернантка, учившая меня хорошим манерам.

- А меня - мистер и миссис Торп,- добавил Генри.

- А меня - мой полковой командир,- поддакнул я им.

Общий веселый смех смыл остатки приятной усталости.

До прилета флаера из России мы с Катюшкой успели пробежаться по магазинам, кое-что прикупить. Погрузили покупки в электромобиль и вовремя приехали в аэропорт, флаер только что сел. Веня нес объемистую сумку, а Ольга в широком сарафане шла чуть позади с пустыми руками.

С Веней обменялся крепким рукопожатием, Ольгу чмокнул в щеку.

- Ну, молодцы! Легкие на подъем.

- Конечно, билеты в оба конца оплачены, еда и проживание халявные...

- Подожди-ка, Оля, это что?..

- Не что, а кто. Девочка у нас будет. Уже пять месяцев. В начале ноября должна родиться.

- У-у-у-у!!! Это просто здорово! Поздравляю!

- Да, рано пока. Но, тьфу-тьфу-тьфу, беременность нормальная, без осложнений, без токсикозов, без аллергий и прочей ерунды.

- Вот, знакомьтесь. Это Веня Петров. Это его жена Оля. А это моя Катюша.

Смущенная Катя протянула Вене свою узкую маленькую ладошку, которую тот осторожно пожал. Наступила секундная пауза. Оля смотрела на Катю, Катя смотрела на Олю. Потом одномоментно расцвели улыбками и поцеловались.

- Было бы очень странно, если бы они друг другу не понравились,- заметил я Вене.

К нам подошел Джордж, парень из службы Шортера.

- Мистер Иванов, флаер готов. Шеф сказал, что никаких гостиниц, ваших гостей разместят в замке.

Через час я зашел к Петровым, убедился, что окружены они должным комфортом. Катя принесла Ольге парного молока и свежеиспеченных булочек. Мы с Веней опрокинули по стопке за встречу. И все вчетвером отправились на прогулку по окрестностям замка.

А на следующее утро... Старожилы такого не помнили. Гамильтон не только опустошил оранжереи в обоих поместьях, но и скупил все цветы окрест. Плюс, сгоняли коптер за цветами в Лондон. Ковровые дорожки были расстелены на всем пути следования новобрачных. И все усыпаны цветами. Звенели колокола, играл оркестр. Вокруг не было ни одного мрачного лица. Природа одарила благодатью, сияло солнце, но было не жарко.

Пит, Шортер и Шеппард были несколько огорчены. Самолюбие Фиби, Дотти, а особенно Лиззи, считавшей себя красавицей, было уязвлено. Потому что все споры всех окружающих велись об одном: кто красивее - Эстер или Катя. Разрешить этот спор было весьма затруднительно. Каждая из них, не сговариваясь, оделась в белоснежное пышное платье с высоким стоячим кружевным воротником в старинном стиле. У обеих сзади тянулся переливающийся перламутром шлейф, который несли двое маленьких, миленьких девчушек в кружевных белых платьицах. У обеих в руках были роскошные букеты из кроваво-красных роз. У обеих не было фаты - на головах переливались блеском драгоценных камней диадемы.