Александр Маркьянов - Законы войны

На кассе — ему улыбнулась очаровательная девушка, работающая тут кассиром. Миндалевидные глаза и кожа, как у загоревшей русской. Настоящая красавица. Просто удивительно — как кто-то хочет засунуть это чудо в паранджу, чтобы никто его не видел. С ума, что ли все посходили…

С пакетом из плотной крафт — бумаги — здесь его давали вместо нормального, полиэтиленового с ручками, как в Империи — Сашка вышел на улицу, хотел перейти — и едва успел отпрыгнуть. Два внедорожника, промчавшись мимо, забрызгали его грязью.

— А, чтоб тебя…

Он уже хотел забыть об этом, как вдруг увидел, что внедорожники замедляют ход, готовые повернуть.

Это были два внедорожника «Рейндж-Ровер», старого образца, с квадратными фарами, которые еще делали здесь, в Британской Индии. Стекла — защищала стальная сетка, впереди — мощный кенгурятник, не лишний на местных дорогах.

Черт, а это что еще такое…

Сунув пакет подмышку — Сашка бросился бежать, на ходу доставая телефон…

— Эфенди полковник… — сказал он на арабском, который мало кто здесь понимал.

— Слушаю.

— Два внедорожника. Свернули в вашу сторону.

— Я их вижу. Ты здесь?

— Недалеко. На полпути.

— Не спеши. Засветишься…

Сашка знал, что спешить и в самом деле нельзя — все-таки он учился у профессионалов. Вокруг любой нелегальной точки — полно глаз, это может быть жилец соседнего дома, просящий милостыню нищий, торговец мясом со своей едальней… содержатель дукана… да кто угодно. Но каждая нелегальная точка — центр паутины, стоит только ее потревожить….

— Останавливаются… Черт, плохо видно.

— Я делаю.

Сашка уже шел — обычным шагом, обычный молодой, бородатый, непонятно чем занятый житель этого города. Пакет в одной руке, сотовый телефон в другой — устойчивая сотовая связь здесь появилась совсем недавно, и местные теперь трещали по сотовым как сороки, не прерываясь…

Машины остановились. Как раз — у того самого здания…

Сашка совершенно естественным жестом повернулся, чтобы войти в здание — и линза фотоаппарата, встроенного в телефон — оказалась в нужном положении. А камера в телефоне хорошая, шестнадцать мегапикселей…

Несколько шагов…

— Эфенди полковник, что-то есть. Могу поснимать еще.

— Нет. Не рискуй. Поднимайся наверх…

— Есть.

Через десять минут — Борецков сбросил полученные снимки на один из анонимных ящиков в бездонной, безразмерной паутине Интернета. Вместе с остальными снимками, добытыми за весь день…

Недалеко от Порт — Карачи

Залив Ястребов

Ночь на 22 августа 2016 года

Сашка Борецков остановил свой внедорожник в нескольких километрах от Карачи, на берегу, на обочине дороги, которая вела прямо параллельно берегу Арабского моря и шла в Персию. Местность была топкая, нехорошая, берега никто не укреплял. Вдалеке — были видны ходовые огни огромного судна, идущего прочь от берега — наверное, контейнеровоза. Были и другие огоньки — рыбачьи сейнеры, арабские дхоу, которые использовали для контрабандной перевозки товаров, наверное — и частные яхты. Многие богатые жители города покупали яхту и так и жили на ней, сходя на берег лишь по необходимости…

Восток — дело тонкое…

Вздохнув, Сашка сунулся в бардачок и достал что-то, напоминающее дамскую пудреницу, только верхняя часть сделана из стекла. Включил — ничего не было видно, как она заработала, открыл дверь, держась за дверь и стоя на подножках — прилепил это на крышу, как полицейскую мигалку. Несмотря на то, что устройство это было маленьким — вспышки — в инфракрасном спектре — оно давало очень даже яркие, такие как сирена. Теперь его машину будет видно и с воздуха и с моря…

Сашка был сухопутчиком — но их учили взаимодействию с амфибийными силами флота, и он отлично представлял, как будет все происходить дальше. В пятидесяти милях от берега — стальным островом дрейфует, смещаясь на юго-восток ударный авианосец «Екатерина Вторая», возглавляющий шестое ударное соединение Тихоокеанского флота. С авианосца — или, скорее всего с одного из судов обеспечения спустят на воду три лодки — на флоте, как и в ВВС принята тройная подстраховка, при возможности ты направляешь на задание втрое больше ресурсов, чем это нужно. В каждой из лодок — лоцман, канониры, по двое спецназовцев — итого пятеро. Они пойдут к берегу, пойдут тихо, и меньше чем в полусотне метров от берега — сбросят спецназ. Сориентируются они — по его маяку. И конечно — Екатерина уже выпустила беспилотник, он проверит зону высадки и будет работать над городом в их интересах, пока спецназовцы флота не доберутся до конспиративной квартиры.

Все это было как то буднично… обычно. Говорили, что раньше, как только возникало задание — вопрос, кому идти решался чуть ли не дуэлью. Просто заданий не хватало на всех. Сейчас — действия спецназа превратились в обычную рутину — высадились, ударили, ушли. Высадились — ударили — ушли. Сашка сам, несмотря на то, что зелень — зеленью — участвовал в пятидесяти двух боевых высадках, из них двадцать одна — под огнем противника. Его инструкторы — которые учили его — не набирали и половину этого от всего срока службы…

Мир катится в тартарары, аж дух захватывает — но, черт побери, это весело. Так говорил его командир, полковник Тимофеев. Такой вот юмор…

Чтобы немного отвлечься — Сашка достал телефон, вышел в Интернет. У него была подружка по переписке, они несколько раз встречались в Ташкенте. Наверное, через пару лет он обзаведется семьей… если Гуля будет так глупа, что свяжет свою жизнь с военным — бродягой…

В стекло постучали, Борецков приоткрыл окно, на него пахнуло омерзительным запахом давно немытого тела и бороды. Человек был похож на большую, бродячую собаку, он заговорил с ним на языке, который Сашка сразу даже и не понял.

Промелькнувшее в конце слово «сардар» дало подсказку — это был балуджи, язык местных племен — белуджей, которые жили и в Персии, и здесь, на бывшей территории Британской Индии. И с той и с другой стороны границы к ним относились плохо, с подозрением — потому что они хотели собственное государство, Белуджистан, и потому были мятежны власти. Сейчас они были за русских и против местных, и потому — Сашка достал горсть монет, опустил окно еще сильнее, и высыпал их в подставленные руки нищего.

Нищий закланялся, заблагодарил — но не ушел, что было удивительно. Борецков нахмурился — этого только не хватало, чтобы нищий привязался.

— Зэй! — сказал он, это слово «уходи» на пушту было коротким и использовалось торговцами на базарах в качестве лингва франка [7] общий язык по всему региону — зэй…