Андрей Ливадный - Туманность Ориона

— У них много кораблей? — наконец спросил Эрни, нарушив тягостную тишину.

— Я видел пять.

— И все, как я понял, обшиты этой новой броней?

Вадим неопределенно пожал плечами.

— А у нас? — настаивал Рорих.

— У нас их нет, Эрни. Земля под действием санкций. Элианский протокол, слышал о таком?

— Нет, — покачал головой Рорих и добавил: — Я бы на твоем месте поискал по помещениям Хакима.

— А что?

— Я знаю этого отморозка. Он сейчас наверняка беседует по ГЧ с Ганио.

— У нас нет возможности отследить канал.

— Зато можно услышать, что говорит Бешеный.

Аль Максуд действительно говорил в этот момент по ГЧ. И Рорих, и Полуэктов — оба знали ганианский в той мере, чтобы обойтись без переводчиков.

Нетрудно было догадаться, о чем идет речь по отрывистым, нервным фразам, которыми обменивался Хаким с невидимым абонентом:

— Нет… Он раскрыл нашу станцию. Что? Это не мое дело, Ванг Шиист! Я воин, а не торгаш!

На несколько минут в отсеке, откуда велись переговоры, наступила тишина. Хаким молча слушал, кивая.

— Хорошо. Мне нужны люди. Я устал играть в прятки. Да, все корабли укомплектованы. Нет. Я сломаю им хребет! Я заберу их флот и уведу его в туманность!

Опять наступила пауза, но теперь она оказалась очень короткой.

— Э, они не воины! — это произнес Хаким. — Я спущу их орбитальные станции им же на голову! Все, я сказал!

Похоже, что сопротивление на том конце связи было сломлено.

— Я ухожу в туманность, к флоту. Свяжусь оттуда. — Аль Максуд раздраженно хлопнул ладонью по панели связи, заставив ее огоньки судорожно, заполошно взморгнуть.

Некоторое время он стоял, опираясь руками о приборную панель, и его мутный, отсутствующий взгляд был направлен в темные глубины погашенного экрана, где жило его смутное, искаженное отражение.

Справившись с обуревавшими его эмоциями, он наконец выпрямился и произнес, обращаясь в никуда:

— Анвар, Юсуф, вы еще долго там будете возиться? Мы уходим!

Рорих подошел к окну, чуть отодвинул занавеску, выглянув на улицу.

— Уходить надо, Вадим, — произнес он. — Скоро тут не останется ни одного свободного корабля. Дай бог, чтобы наш фрахт не отменили… — Он обернулся, посмотрел на Полуэктова, мысленно представляя, как медленно уходят со своих орбит, падая в бездонную синь атмосферы, орбитальные заводы-станции, по которым только что грозился ударить Хаким Аль Максуд, и добавил:

— Это, по-моему, уже не гладенький форс-мажор, а война?

Для сбора в случае непредвиденных обстоятельств Покровский назначил одну из точек внутри Туманности Ориона, на границе газопылевых облаков и чистого внутрисистемного пространства, окружавшего пронзительно-голубую звезду.

При вычислении места рандеву учитывался дрейф «Альфы», и потому Вадим не был шокирован, увидев на просветлевших после гиперпространственного перехода экранах величественный контур первого колониального транспорта Земли.

Зато на Рориха это произвело неизгладимое впечатление.

Вряд ли Эрни мог с точностью знать контур «Альфы», но сам вид семикилометрового космического корабля, уже завершившего свой виток вокруг трех планет и теперь удалявшегося в сторону светящихся облаков газа и пыли, производил неизгладимое впечатление.

— Что это, Вадим?!

Полуэктов был занят сканированием окружающего корабль пространства.

Фагов вроде бы не наблюдалось.

— Это «Альфа», — ответил он, поворачиваясь к экранам. — Первый колониальный транспорт, стартовавший с Земли в 2207 году.

Эрни с трудом верил своим глазам.

Это было потрясающе… невероятно.

Вадим, взглянув на экраны обзора, тоже почувствовал, как медленная дрожь крадется вдоль загривка.

Огромные ворота вакуум-створов, расположенные по всему периметру вращающегося корпуса «Альфы», были плотно закрыты!

— Что-то случилось? — спросил Рорих, заметив, как побледнел Вадим.

— Будем надеяться, что нет. Похоже, мы не первые, кто прибыл в точку сбора. Включи связь, Эрни, и пусть Ваби на всякий случай не дремлет там в блистере.

— Он никогда не дремлет, — ответил Рорих, отъезжая вместе с креслом к панели, откуда осуществлялось управление связью. — Мне нужны частота и позывные. Там есть кто-то на борту?

— Вероятно… — ответил Вадим, называя нужные цифры.

Сомкнутые ворота шлюзов могли означать лишь то, что Покровский отправил сюда группу, которая смогла реанимировать установку термоядерного синтеза «Альфы».

«Только бы не ганианцы…»

— Борт, говорит Ноль-семнадцать-два. Передаю данные для опознания. Прошу определить коридор сближения.

Названные Рорихом цифры были позывными Полуэктова. Если на борту Покровский или его люди, они ответят.

— Ноль-семнадцать-два, слышу вас. Попрошу капитана Полуэктова подойти к терминалу связи.

Вадим встал, подошел к устройству передачи данных.

Несколько секунд ушло на сканирование и передачу файлового пакета. Потом внезапно вспыхнул включившийся экран, и на нем возникло лицо Покровского.

— Рад видеть тебя, Вадим.

ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ОН ТОЖЕ БЫЛ РАД ВИДЕТЬ ГЕНЕРАЛА!..

— Н-да… — просмотрев полную запись событий с диска-кристалла, Покровский встал, меряя по привычке шагами пространство рабочего отсека. — Теперь мне становятся понятны многие нюансы нашего сегодняшнего положения, — признал он. — А оно, кстати сказать, почти безвыходное… Вот так-то…

Вадим, слушая генерала, невольно продолжал озираться по сторонам.

Неужели это была та самая «Альфа», по темным, разгерметизированным отсекам которой он, как чумной, носился всего несколько месяцев назад?!

— Я отправил сюда группу технических специалистов спустя несколько дней после твоего возвращения на Землю, — пояснил Покровский, перехватив блуждающий взгляд Вадима. — Но сейчас не до этого… Эй, господин Творец! — повысив голос, позвал он.

За приоткрытыми дверями отсека возникло движение. Джой Скриммер в какой-то степени пришел в себя за две недели, прошедшие после отлета с Дансии.

— Вот, господа, тот самый деятель, о котором упоминал покойный Гамаюнов, — отрекомендовал Покровский вошедшего. — Это он работал на Аль Максуда, создавая для него виртуальные миры. И именно его намеревались убрать люди Андрея Генриховича.

Джой побледнел. Такие рекомендации ему пришлись не по вкусу.

— А что ты хотел? — сурово спросил у него Покровский. — Думал, Интерстар безлик, Сеть все спишет?

— Я… Я ведь уже говорил, что понятия не имел!…

— Говорил… — согласился Покровский. — Ты не знал, этот Гамаюнов, напротив, — отлично знал, что делает, а оба вы продавали за деньги все остальное человечество вместе с его историей, памятью, словом, со всеми потрохами!