Николай Марчук - Серый. Мир

— Люди говорили, — ушел от прямого ответа Жук. — Раньше было проще, можно было сбежать во время перегона каторжан, а сейчас уже никак не сбежишь.

Посмотрев на корчившегося в снегу толстяка, с помощью увеличенного магического зрения я увидел, что вокруг предплечья висит черный ореол. Клеймо высасывает жизненные силы, эдакий паразит. Мне даже удалось рассмотреть узор заклятия. В принципе, ничего сложного, сломать такой вопрос пары минут, надо только будет проделать тонким шилом или спицей небольшую дырку в руке и все — магическая энергия клейма сама уйдет из тела жертвы.

— Жук, если поможешь мне, то я сниму с тебя клеймо, — посмотрев прямо в глаза парню, произнес я. — Тебя ведь Жуком кличут?

— Так это ты? Тот за кого просили? — с усмешкой спросил Жук. — А точно сможешь снять клеймо? Оно ведь с магической подпиткой, верно?

— Смогу, ничего сверхсложного в этом нет, — ответил я ему уже на ходу, конвоиры погнали нас дальше. Толстяк остался лежать на обочине дороги, его даже никто не убирал. Уже потом я узнал, что по следам колонны каторжан идет похоронная команда, которая и занимается сбором трупов.

— Ну, тогда я с тобой, — легкомысленно ответил парень. — Только учти, что у меня есть некоторые, как бы это помягче сказать, недопонимания с местным криминалитетом. Понимаешь? И если ты будешь рядом, то тебя они тоже могут коснуться.

— Ничего страшного. Проблемой больше, проблемой меньше. Нам татарам, все…. по-фиг, — переиначил я народную пословицу.

Жук ничего не ответил, и дальше мы с ним шли молча. Колонна каторжан в окружении конных конвоиров медленно шла вперед. Действия конвоиров были для меня не понятны. Зачем надо было гнать колонну бегом? Решили проверить действие заклятия-клейма? Или у них есть своеобразная форма тотализатора: кто первый умрет? Не понятно. Ну, в общем-то, дело, то не мое. Дыхание было ровное, ноги-руки, голова не болели, все было в норме. Даже странно, хотя, что странного, ведь внутри меня теперь сидит ангел-хранитель.

Дорога петляла по заснеженным полям, как очень пьяная девка. Колонна двигалась то быстрым шагом, то медленным бегом. Где-то примерно через час, от дороги отвернула широко натоптанная тропинка, которая метров через пятьсот уткнулась в дощатые ворота.

Посреди заснеженного поля стаяло несколько не высоких длинных сараев, чем-то похожих на коровники в колхозах. Коровники стояли в форме буквы П., тем самым образуя большой двор. Двор вокруг коровников, был обнесен двумя рядами сетчатого забора. По углам стояли вышки, с которых в сторону коровников были обращены прожекторы и пулеметы. За вышками следовало пустое пространство метров в двадцать, а потом еще один забор, на этот раз деревянный частокол, по верху которого были натянуты мотки колючей проволоки. За забором расположились четыре строительных вагончика и вольер с собаками.

С первого взгляда охрана выглядела не сильно надежной, не понятно было, почему первый забор представлял собой сетку. По сетке было легко залезть наверх и, перемахнув через него, добраться до вышек. Да и количество охранников вызывало смущение, их было не больше двух десятков, и соответственно, в охране стоит не больше десяти, остальные в это время отдыхают. И это притом, что заключенных должно было скопиться не меньше двух сотен. Неужели весь расчет только на силу клейма? Может, есть еще что-то? Хотя бы вон те шары на вершине каждого столба, который держит металлическую сетку в ограде. Что это за шары? Магические детекторы? Но даже устаревшие системы магической сигнализации «Градус», именуемые в простонаречии — «градусники» были меньшего диаметра. Да и на такой забор их за глаза хватило бы трех — четырех штук, а тут на каждом столбе весит по паре. Итого получается, больше сорока штук. Зачем столько много? А может это вовсе и не сигнализация. Тогда что? Может что-то наподобие ограды под электрическим током? Только вместо тока — магия? А, что как вариант.

Тем временем колонна каторжан подошла вплотную к дощатым воротам, которые начали медленно распахиваться. В образовавшийся проход втянулась колонна каторжан. Колонна быстро прошла внутренний периметр лагеря, и каторжане попали, в обнесенный сетчатым забором накопитель.

Попав в обнесенный сетчатым забором двор, вновь прибывшие стали медленно разбредаться в разные стороны, некоторые оставались стоять на месте, явно не зная куда идти и что дальше делать. Старожилы смотрели на новичков настороженно и с подозрением, но явно агрессивных действий пока не предпринимали. Оно и понятно, внутрилагерные отношения еще не успели сложиться и будущие каторжане еще не сбились в стаи и шайки.

Стоявший рядом со мной Жук, высматривал кого-то среди сидящих на земле людей. Основная масса людей обитала под навесами длинных бараков. Жук увидел кого-то и, схватив меня за рукав куртки, потащил к дальнему бараку.

— Кажись, все пройдет, намного легче, чем я ожидал, — довольно улыбаясь, проговорил Жук, — Земелю увидел, он нам поможет.

Я ничего не ответил, молча, шагал за ним следом, внимательно оглядываясь на ходу. Народу в лагере было много, никак не меньше двух сотен человек, а может и больше, неизвестно еще, сколько там народу было в бараках, хотя и сомневаюсь, что кто-то в них сейчас был, все-таки на солнышке было теплее, чем в не отапливаемых дощатых постройках.

— Зровеньки були, пан Хохол, — широко улыбаясь во все тридцать два зуба, проговорил жук, обращаясь к невысокому пузатому мужику. — Как жизнь? Смотрю, ты все никак не похудеешь?

— Геть звидселя! Пiшов ты к бiсовiй матерi, — зло огрузнулся Хохол. — i бiльш не пiдходь до менэ. Зрозумiв?

— Даже так, — зло прошептал Жук. — Ну и хрен с тобой, золотая рыбка. Сам еще проситься к нам будешь. Вот только, поздняк метаться, будет! Понял?

Жук развернулся и я увидел, что его лицо сведено гримасой ярости. Мы отошли метров на двадцать от барака и пристроились возле перевернутых металлических бочек.

Жук молчал, он о чем-то размышлял, весь его внешний вид показывал, что он пытается что-то придумать. Я стоял рядом и молчал, пусть пока Жук думает, а я лучше повнимательней осмотрюсь вокруг. Первые мои выводы о количестве каторжан в лагере, были ошибочны, народу скопилось меньше двухсот человек, я бы сказал, что на улице было человек сто двадцать — сто пятьдесят, не больше. Но вот, само расположение людей навевало на некие мысли, о том, что внутри бараков есть еще кто-то. Причем этот кто-то обладает определенной силой и авторитетом. Возле входа в бараки сидели несколько крепких парней, которые вроде бы и просто сидели на корточках, но при этом, они больше были похожи на охранников, караулящих находившихся во дворе каторжан. Как говориться: было бы стадо, а пастух всегда найдется.