Николай Марчук - Серый. Мир

— Командир! Коман…. д-иир, — прохрипел Игнат, — Вас, всее. х, в ра-аа..с..ход, прик…ка. заали.

Наклонившись над израненным Игнатом, я, не обращая внимания, на его бормотание, начал лечение, слушаясь подсказок внутреннего помощника.

— Положи руки на края раны. Закрой глаза, и представь, что из рук льется теплый свет. Так, как будто твои ладони — это кварцевые лампы, — прошелестел внутри меня тихий голос Даймона.

Я разрезал ножом, тельняшку и положил руки на грудную клетку, в нескольких сантиметрах от страшной раны. Закрыл глаза, и попробовал представить, как мои ладони нагреваются, и из них льется теплый свет. По ощущениям: мои ладони остались такие же холодные, как и были, но вот затылок явно стал нагреваться, не сильно, так еле-еле. Боясь, спугнуть удачу, я слегка приоткрыл один глаз, что бы посмотреть, что ж происходи с раной. От моих ладоней шло, еле уловимое светло-голубое свечение, оно излучалось мягко и омывало рану подобно струе теплой воды. Запекшиеся кровь исчезала под действием голубого света, шедшего от моих ладоней. Рана очистилась от запекшейся крови, и мусора, в виде лоскутков ткани и комочков земли.

— Теперь надо срастить кости и восстановить все кровеносные сосуды, — шелестел в моей голове голос Кота. — Действия те же, что и в первый раз, но теперь ты должен выбирать конкретную цель и направлять на неё поток света из ладоней. Понял? И представляй, что срастаются кости, как можно реальней, в подробностях и мелочах. Понимаешь?

Я только кивнул головой, и начал работать. Сколько прошло времени, я так и не понял. Может пять минут, а может и час. Работа была настолько кропотливая и сложная, что я ушел в неё с головой, выключившись из окружающего мира. Только закончив, и поднявшись на ноги, я понял, сколько сейчас потратил сил и внутренней энергии. Пот, крупными градинами катил у меня по лицу, тело настолько разгорячилось, что пар валил от меня так, как будто я на морозе разгрузил вагон песка, а перед этим всю ночь пил пиво. Ноги и голова гудели наподобие пчелиного роя, разбуженного ранней весной. Зато, глянув на Морозова, я удовлетворенно хмыкнул — он уже не выглядел безнадежным: по телу перестали пробегать судороги, цвет кожи сменился с сине-белого на приятно-розовый.

— Сделайте носилки и унесите его, внутрь скал, — отдал я приказ, двоим солдатам, которые стояли все это время рядом и с интересом наблюдавшие за процессом лечения. — А потом вернетесь и заберете остальных. Да, и еще приведите еще пару человек, чтобы процесс шел быстрее.

Честно, говоря, чувствовал я себя не очень хорошо, впору самому было ложиться на носилки, и отсыпаться. Но после чудесного исцеления, практически безнадежного Морозова, остальные раненые смотрели на меня глазами полными надежды. Тяжело вздохнув, я подошел к следующему раненому.

— Ты тратишь, слишком много энергии. Причем тратишь впустую, — пробубнил в моей голове Кот. — Экономь. Там где можно управиться чайной ложкой, ты льешь стакан, а там где хватает стакана, ты льешь ведро.

— Ладно, понял, не бубни, — отмахнулся я от слов Даймона. С детства не люблю, когда мне читают нотации. — Лучше помоги восполнить потерю энергии.

— У тебя еще много внутренней энергия, просто ты в процессе лечения, так пересилил свои внутренние каналы, что они могли запросто «перегореть». У тебя же система внутренней энергетики совсем не тренированная. Она, можно сказать, находиться еще в зачаточном состоянии, а ты по ней уже пытаешься гонять целые водопады.

— Короче, Склифосовский!!! Помогай быстрее, — зарычал я на своего внутреннего помощника.

Даймон ничего не ответил, но зато начал помогать. От самой макушки, до кончиков пальцев на ногах, прокатилась теплая волна, которая смыла усталость. Во время общения с Даймоном, я не терял времени даром, успел обследовать раны двоих раненых с переломами. Управился, довольно быстро. На каждый перелом ушло не больше десяти минут. Переломы были закрытые, и врачевать их было относительно легко, надо было только вначале обездвижить больных, путем отправления их в объятия Морфея. Потом вернулись, отосланные за носилками бойцы, они притащили с собой плащ-палатки и десяток длинных жердин. Еще с ними пришли люди, человек шесть наших бойцов с автоматами, из отряда Жука и еще с десяток, каких-то невысоких и сильно заросших людей, завернутых в звериные шкуры. Вначале я подумал, что это какая-то невиданная разновидность терронов, более мелкая. Но, потом приглядевшись, я понял, что это все-таки люди, хомо сапиенсы, так сказать.

— А, это, что за аборигены, — удивленно спросил я. — Пленные, что ли?

— Нашли, во время зачистки, внутренних помещений, — ответил один из автоматчиков. — Их в клетках держали, как зверей. А еще, мы нашли целые горы человеческих костей. Похоже терроны того… — людоеды.

— Ладно, потом будем разбираться, с кулинарными предпочтениями терронов. Давайте, вяжите носилки и пусть эти, — я ткнул, пальцем на освобожденных пленников: — Помогают их носить.

Солдат кивнул головой, и начал жестами объяснять аборигенам, что от них требуется. Потом я занялся остальными ранеными, некоторых я не лечил, ими занялся один из вновь прибывших бойцов, по фамилии Скотин, он оказывается, в старом мире, работал фельдшером, на скорой помощи, и как оказывать первую помощь, знал не понаслышке. Я отдал ему все имеющиеся у нас в наличии запасы бинтов и лекарств. Хотя, конечно тех лекарств, было с гулькин нос, но лучше чем совсем ничего. Ну, а потом, принесли несколько ведер горячей воды, и работа пошла еще быстрее, мне уже не приходилось очищать раны, их просто промывали водой. С ранеными закончили за пару часов.

Пока я врачевал, автоматчики, под командованием Жука успели прочесать большую часть пещер и подземелий. Хотя, Жук, сразу уточнил, что очень много туннелей осталось не осмотренными, уж очень длинные по своей протяженности были подземные галереи и залы. Солдаты заняли несколько больших залов, в одном разместили раненных, в другой стащили все имеющиеся в наличии боеприпасы и оружие. Вдоль одной из стен высилась целая гора терронского оружия: копья, пики, топоры, алебарды, сабли, мечи, дубины. Казалось, что нет такого колюще — режущего оружия, которым бы не пользовались терроны. Причем, совсем не понятно, зачем, воюющим верхом на конях, воинам топоры и алебарды — оружие пехоты.

В больших чанах, наварили мяса чханов, по вкусу оно напоминало конину, было ужасно жестким и неприятно пахнущим. Но главное, что это была горячая пища. Накормили солдат и освобожденных пленников. Некоторые бойцы, вместе с бывшими заключенными в клетках людьми, спускались к реке, что текла с обратной стороны горного массива и там отмывались от грязи и крови.