Андрей Круз - Странник

– Ждите, – сказал я уже всем. – Дальше по обстановке. Но вообще проблем не ожидаю, так что не дергайтесь.

Самолет остановился окончательно метрах в пятидесяти от нас, моторы заглохли. Я тронул «джи-ваген» с места и подъехал ближе, остановившись метрах уже в десяти и выбравшись из кабины. Открылась дверь из двух половинок, нижняя выпала коротким трапом. Затем из салона показалась нога в тяжелом ботинке, джинсы, за край люка ухватилась сплошь покрытая татуировкой кисть, а затем на бетон спустился невысокий длинноволосый человек с бородкой, одетый поверх красной клетчатой рубахи в какой-то то ли брезентовый, то ли вообще дерюжный жилет с кучей нашивок. Но первое, что бросалось в глаза, – очки в массивной оправе и с толстенными стеклами.

Вооружен человек был пистолетом, по крайней мере явно, кобура на бедре. Никакого другого оружия заметно не было.

Следом за ним вышел еще один, на этот раз вооруженный армейской М4, – высокий, крепкий, смуглый, с обритой наголо головой и тоже в жилете, только джинсовом. Но вел он себя тоже не агрессивно, оружие висело на плече стволом вниз.

Я неспешно пошел им навстречу. Увидев, что я один, лохматый в очках сделал жест бритому, и тот, кивнув, остановился и отошел обратно к самолету. Вид направленных на них пулеметов оба откровенно игнорировали.

– Привет, – сказал длинноволосый, подходя ко мне ближе. – Я Билл Доумэн. Шире известный как Хот-Дог Доумэн, – ухмыльнулся он.

Он протянул мне руку, которую я пожал.

– Влад, – представился я. – Отвечаю здесь за безопасность.

– Я совершенно безопасен, – сразу заявил Хот-Дог. – И прилетел установить отношения.

– Какого рода?

– Какого? – Он вроде как удивился вопросу. – Обычные отношения, человеческие. Я вроде как главный в Раундапе, вот и прилетел от имени тамошнего народа. Поговорить, пообщаться, сделать так, чтобы потом конфликтов не было.

– Хорошая идея, – согласился я. – Мы ни с кем в конфликты не вступаем.

– А что вы считаете своей территорией?

– Примерно десять километров от этого места во все стороны. Это зона безопасности. Территория как таковая нам не нужна, мы из другого места, здесь просто база передовых операций.

– Хм… я тебя понял, – кивнул он, потеребив бородку. – Но сам город – он ведь в твоей зоне безопасности, так?

– Да, так, – подтвердил я. – Но это не означает, что мы туда никого не пустим.

– В этом городе очень много всего, парень, – сказал Хот-Дог. – Вам столько не съесть, а нам бы пригодилось. Как это решить без конфликта?

– Как вариант – установить связь, договориться заранее. Сказать, сколько вас и где вы будете. И главное – не гадить за собой.

– Не вижу ничего невозможного, – сказал он и тут же спросил: – Пива не хочешь? Я привез с собой.

– Знаешь, я бы не отказался, но боюсь, что усну с одной бутылки, я сутки не спал и очень устал, – отговорился я. – Могу предложить выпить кофе, у нас на Базе.

Нет, понятно, что чужого человека, да еще и явного бандита вести на Базу… идея так себе, но не вести будет еще хуже. Похоже, что он и вправду приехал разграничить зоны и все такое, к тому же в материалах из Баффало про Хот-Дога написали, что он «весь бизнес», то есть умеет договариваться и видеть выгоду, а в войне особой выгоды нет. А там его можно не только напоить кофе и познакомить с Теренсом, но и продемонстрировать некое доверие, открытость, а это иногда тоже дорого стоит.

– Можно и кофе, – сразу согласился он. – На этой колымаге поедем? – показал он на «джи-ваген».

– На ней. Садись.

Пилот и здоровяк со стриженой головой остались у самолета. И там же остался «гантрак», на всякий случай – присмотреть за гостями.

– А вы тут круто укрепились, – сказал Хот-Дог, когда машина поехала между баррикадами из мешков.

– Приходится. Идиотов вокруг хватает. Приехали, – добавил я, когда «джи-ваген» проехал в ворота и остановился у мотор-пула.

– Пошли, – я показал на столики кафетерия, – выбирай любой.

Тоже вроде элемент доверия – посадить не в сторонке, а открыто, среди своих: хочешь смотреть – смотри, все равно ничего секретного, если честно, ты отсюда не увидишь.

Внимания на нас никто особого не обращал – ну человек со мной и человек, мы никого не оповещали, что появление их самолета для нас сюрприз и сплошная неожиданность. Джубал налил две чашки крепкого эспрессо, поставил на стол, туда же выставил сахарницу и вазочку, в которой горкой лежали пакетики с сухими сливками. Я пил черный без сахара, а вот Хот-Дог свою чашку сахаром чуть не на палец досыпал. Жуть, сахарный сироп получился, как такое вообще можно пить?

– Ты как это пьешь? – не выдержал я.

– У меня диабет, мне можно, – заржал он, показав на свои очки. – Это тоже от диабета.

– Я что-то путаю или тебе сахар вообще нельзя? – озадачился я.

– А кто может мне запретить? – Хот-Дог явно ерничал. – Я теперь самый главный в родном городе. И ни единого врача. Хорошо, что пока запас инсулина большой, а дальше… дальше видно будет.

– У нас есть врачи.

– Давай пока вообще о чем-то договоримся, а потом уже будем о врачах, о’кей?

– Как скажешь. Кстати, я читал в… одном обзоре, что ты сам из Иллинойса, нет? Почему «родной город»?

– В Иллинойсе я жил. – Хот-Дог с явным удовольствием хлебнул своего сахарного сиропа с примесью кофе. – А родился в Раундапе. И жил там до пятнадцати, пока не сел в первый раз. За «джой-райд» [57], понятное дело. Накурились травки, угнали машину и влетели в витрину заправки, поломав ноги клерку из магазина. Так и уехал.

– А теперь вернулся?

– Верно. Как-то получилось собрать несколько выживших ребят… нет, самых разных, – он словно предвосхитил какой-то вопрос, который я должен был задать, – не только из мотоклубов. Но собрал их в мотоклуб. Потом мы прикинули, что здесь будет лучше всего, и двинули сюда. По пути набрали еще людей. В городке было несколько десятков выживших. Потом появились еще люди.

– И ты там?..

– Я там вроде мэра теперь. И у нас там какая-то жизнь – земля обрабатывается, есть скот, довольно много, живем, одним словом.

– Я тебя прямо спрошу. – Я посмотрел ему в глаза. – Вы – банда?

– Не знаю, брат, честно, – пожал Хот-Дог плечами. – Кому-то мы банда, а кому-то и нет. Мы ни к кому не лезем, понимаешь? Но у нас есть своя земля… то, что мы таковой считаем, понял? И вот если хочешь на ней или там жить, или мародерить, или ехать через нее – у нас появляется интерес. Фермеры платят какой-то налог, зато у нас есть школа, и в ней завтраки, понял? В общем, мы как отдельная страна теперь.

– А ты там король.

– Не, мужик, я там президент, – сразу запротестовал он. – У нас живут те, кому у нас нравится жить, никого не держим.

– А смысл жить такой маленькой группой?