Андрей Левицкий - Новый выбор оружия

– Нас испугались. Спросили, куда идем. Я сказал: на «Перевалочную базу».

На этом месте я тихо застонал и схватился за голову. Идиот! Святая простота!

– А они, – как ни в чем не бывало, продолжил Никита, – сказали, что про нее слышали. Пойдем, общнемся.

Делать было нечего. Все, что мог, Пригоршня уже разболтал.

– Пойдем, – согласился я. – Только ты, Никита, будешь молчать. Патриот, а ты почему его не заткнул, а?

– Не успел, – мрачно ответил сталкер.

Мы подхватили рюкзаки и через лес направились к мародерам.

Тела погибших во время выброса сталкеров лежали под сосной, рядом, а чуть в стороне, у шипящего под дождем костра устроились мародеры, явно не принадлежащие ни к одной из известных мне группировок. Было их пятеро, один – по меркам Зоны старик, лет за шестьдесят, сухой и морщинистый, как Клинт Иствуд, в потрепанном камуфле. Седая неопрятная щетина, сероватое лицо – этакий бомж-неудачник. Смущал фанатичный блеск в глазах: и у него, и у четверых молодых. Они сидели кружком вокруг огня и, не вставая, пялились на нас. У старшего на коленях лежал, я глазам своим не поверил, карабин Сайга – этакая кастрированная версия «калаша» для гражданских.

Молодежь была совсем зеленая – лет восемнадцати-двадцати. Недокормыши из неблагополучных семей, сразу определил я. Повадки гопников, на лицах – печать вырождения, вид голодный, как у солдат-срочников. Опасные щенки. Один из них сжимал «флобер», но со стальным стволом – такие растачивают под патрон от мелкашки, оружием можно назвать только условно: эффективно при выстреле в упор. Что у других, я не видел. Да уж, по «качеству» снаряжения эта команда обошла даже моих чайников…

И тем не менее, Пригоршня выглядел напряженным. Поводил носом, будто принюхивался.

Будь опасность явной, фига Никита потащил бы нас к костру мародеров, скорее, его просто смущала несуразность этих сталкеров.

– День добрый, – поздоровался старший из мародеров.

– День, – откликнулся я.

Остальные, верные моим заветам, помалкивали.

– Присаживайтесь к костру.

– Спасибо.

Отказываться было невежливо, мы подсели к огню. Теперь мокро было сверху, снизу и с боков, а спереди – тепло. Хоть какая-то польза от сомнительного знакомства. Повисла неловкая пауза: так и подмывало спросить, чем поживились мародеры и на что рассчитывают. И как дошли до жизни такой, естественно.

– Меня зовут Отец, – тихо, интеллигентно представился старший. – А это – мои сыновья. Мы не причиняем вреда никому в Зоне. Живем ее плодами.

Хреновато, судя по всему, живут. Я пристально посмотрел на Никиту: только, друг, ничего не ляпни. Переговорщик из тебя, как из сопли тапочка.

– Зона убила этих несчастных, мы взяли только необходимое. Нам много не надо, правда, сыновья?

Молчаливые почтительные кивки. Да, дрессировщик из Отца получился хороший. Сразу видно профессионального промывателя мозгов. Сектанты в Зоне – не редкость, аномальная энергия плохо влияет на психическое здоровье. И уж конечно, такое место притягивает подвинутых на различных темах: от исследователей инопланетян до религиозных фанатиков. Не все психи мирные и полезные. Эти, правда, на агрессивных не походили. Слышал я про «детей Зоны», не убивающих без необходимости даже мутантов (правда, мутанты их редко трогали – то ли брезговали, то ли за своих принимали), берущих «что Зона послала» и обожествляющих ее.

Отец, видимо, из таких.

А «сыновья» его – просто невезучие салаги, попавшиеся на удочку. Ладно, не наше дело.

– А вы, говорят, на Перевалочную идете? – с тактичностью Отец знаком не был, на этикет плевал.

– Предположим, идем, – в тон ему откликнулся я.

Черт, совершенно не представляю, как вести себя с сектантами!

– Гиблое это место.

И замолчал, посверкивая глазами из-под косматых бровей. Понятно, будем торговаться.

– Расскажи, если можешь, – закинул я пробный камешек.

– Могу. Только сыновья мои – ребята молодые, им нужно питание. По весне в Зоне голодно.

Мы переглянулись. Сколько можно отдать за сомнительную информацию? Старик мог просто уцепиться за словосочетание «Перевалочная база», вырвавшееся у Пригоршни, и сейчас тянет время, придумывая байку, проверить которую мы сможем только на месте. Скорее всего, так оно и есть.

– Три банки тушенки, – влезла Энджи.

Я ее чуть не убил. Ладно бы, свое имущество разбазаривала…

– За рассказ об уникальном месте?! – поразился старик.

– Нам далеко идти, мы рассчитали продовольствие, – хмуро сказал я. – Больше не дадим.

– Хорошо. Будь по-вашему. Наше правило: брать, что есть, не отказываться, но не требовать большего. Но почему – далеко? Перевалочная довольно близко…

Энджи разинула рот, чтобы возразить, но под моим взглядом заткнулась.

– Впрочем, не мое дело. Бери, что дают, да… Перевалочная. Давно это было. Страшное место, много жизней унесло. Сейчас и не вспоминают про нее, все сгинули, кто знал. А вы, молодежь, тогда еще Зоны и не нюхали, не пришли в нее.

Ну, начинается! Хабар давно минувших дней, разборки старины глубокой, то есть, байки сталкерские, бессмысленные и беспощадные. Некоторые любители фольклора умудрялись извлекать из них крохи правды, а я ценил крепко сбитую, интересную историю вечером, у костра, когда идти никуда не нужно, брюхо набито, сверху не капает… И можно дать волю воображению, послушать сказочку.

– Я тогда с группой ходил, навроде как вы. Оружие хорошее, еды завались, артефактов – полон схрон, удачи – полон рот. Меня еще Везунчиком звали, не слыхали?

Везунчиком только из моих знакомых звали троих. Распространенное имя. Обычно дают заядлым неудачникам, влипающим в неприятности, стоит из дома выйти, но при этом – выживающим.

– Нам про Перевалочную и сказали. И что найти ее можно, только если по карте Картографа идти, иначе – никак. Ни по рассказам, ни по следам не дойдешь. Сбыли все, что можно, достали карту. И пошли. Впятером. Вот я один и вернулся. Страшное место.

– Так что там было-то? Конкретику давай! – перебил нетерпеливый Пригоршня.

– Базу присвоила небольшая группировка еще до того, как я тут появился. Скорее это были торгаши, чем вояки. В народе базу называли кто – Одессой, кто – Израилем. Служила она перевалочным пунктом, платным, естественно… А потом все ее обитатели погибли. Что, как произошло, я не знаю. Я знаю, что там увидел: мертвецов. Тела давным-давно сгинувших ребят, сохранившиеся, словно мумия в пирамиде. Все, кто на базе погиб, все, кто позже пришел – там, лежат, целехонькие. Сколько лет, а все лежат.

Верить Отцу я перестал окончательно, и немного заскучал.

– Чисто там, – продолжал Отец, – но нехорошо. Только зашли, сразу понял: дурное место. А как трупы увидел – ноги, ноги, несите мою жопу! Дернул, только ветер в ушах зашумел! Это Зона меня сохранила, сберегла. А из отряда никто не вернулся. С тех пор я у Зоны лишнего не прошу, зла ей не причиняю.