Антон Орлов - Пожиратель Душ

В противоположность Луджерефу, презиравшему ученость, он начитался школьных и университетских учебников и слыл образованным человеком. Жить захочешь – еще не на такие жертвы пойдешь.

Он устроился на службу в Министерство Счета и Переписи. Человек шальной удачи ни за что не пошел бы на государственную службу – это нарушение неписаных воровских законов.

Ну, разве кому-нибудь могло прийти в голову, что он и есть тот самый мошенник, сбежавший из Хасетана?

Король Сорегдийских гор, скорее всего, был в курсе, что он жив. Есть способы ворожбы, позволяющие определить, жив человек или умер. Для этого нужна кровь, пусть даже старая, засохшая, а цевтачахи его исцарапали, поедая испачканный костюм и веревки, так что на палубе, где он лежал, пятнышки крови наверняка остались. Клетчаб подозревал, что пожиратель душ не захочет смириться с проигрышем и будет его искать.

До Раллаба этой твари не добраться, слишком далеко, но Ксавату часто приходилось разъезжать по командировкам. К тому же теперь, получив доступ к закрытой информации, он уже не догадывался – знал, что Сорегдийский монстр ведет дела с людьми чуть ли не на официальном уровне. С торговыми компаниями, которые возят товар через горные перевалы, с промышленниками, которые добывают на его территории полезные ископаемые. И те, и другие вынуждены так или иначе с ним расплачиваться. Найдется, кого послать за Клетчабом Луджерефом.

Ксават (не существует на свете никакого Клетчаба!) все время был настороже, а если сослуживцы посмеивались над его «манией преследования», туманно намекал на старинную родовую вражду. К себе в помощники он брал только иммигрантов из сопредельного мира, даже два ихних языка худо-бедно выучил – русский и английский. Иммигранты иллихейской жизни во всех тонкостях не знают, поэтому меньше риска, что заметят какие-нибудь изобличающие его черточки. Марго вот тоже не распознала, с кем имеет дело, когда спуталась с Банхетом в Хасетане.

Кто безусловно выиграл в этой истории, так это Марго! Король Сорегдийских гор вернул ей деньги, одолженные Банхету, да еще прислал в подарок ожерелье, которое стоит как целое поместье на Кибадийском побережье. Но самое главное – Марго, считай, получила от него охранную грамоту: он ведь сказал, что отплатит добром за добро, если она когда-нибудь будет нуждаться в его милосердии . Ксават не ведал, воспользовалась она его милостями или нет. Может, при случае и воспользовалась. Кто знает, где ее, оторву, носит… А Гаверчи, бедняга, какое потрясение пережил, когда ему на глаза попалось приложенное к бандероли письмецо, которое Марго не успела припрятать! Через это он и спился окончательно, потому что не вынес позора.

В министерстве Ксават был на хорошем счету. Директор отделения, непогрешимый советник цан Маберлак, как-то раз даже похвалил его за «имперское мышление» и «творческий подход к делу». Еще бы, просчитывать хитроумные комбинации он всегда умел, и никто из тупаков… то есть из коллег, его не переплюнет.

И то сказать, если государственный человек может стать вором, почему вор не может стать государственным человеком? Иммигрантов послушать, так в ихнем мире это сплошь и рядом. Хотя, с другой стороны, они такие небылицы про свой мир рассказывают, что не всегда разберешь, где у них правда, а где брехня.

Двадцать четыре года спустя высокородный Ксават цан Ревернух в паршивой рифалийской гостинице, в грязном номере окнами на задний двор, встретился с Донатом Пеларчи, Дважды Истребителем пожирателей душ.

Донат был охотником, известным на всю Иллихейскую Империю, и пожирателей он прикончил сильных, опасных – не то, что хмырь из Кештахарского колодца, которого Гаверчи когда-то зашиб прикладом с одного удара.

Могучий, грузный, кряжистый, он напоминал грозовую тучу, которую одели в видавший виды охотничий костюм из клепаной кожи и кое-как запихнули в гостиничное кресло с высокой деревянной спинкой. Его смуглое одутловатое лицо, гладко выбритое, с большим лбом и отвислыми щеками, хранило такое вдумчивое, такое значительное выражение, что Ксават испытывал невольный трепет: словно ты на приеме у врача, который должен спасти тебя от смертельной болезни.

Если разобраться, так оно и есть. Вражда с Сорегдийской тварью – это мучительная болезнь, которая рано или поздно его доконает. Вся надежда на Доната Пеларчи.

Проблема заключалась в том, что и государственную, и деловую верхушку существующее положение вещей вполне устраивает. Особенно довольны торгаши: когда окаянная тварь пропускает по сорегдийским магистралям их поезда, охрана всю дорогу отдыхает – нападений можно не опасаться, никаких людей шальной удачи пожиратель душ в своих владениях не потерпит. Его власть распространяется на весь хребет, и это опять же «хорошо», потому что с ним можно договориться. А если он вдруг исчезнет, будет плохо: на ничейной территории заведется множество зловредных тварей помельче, ибо, как выражаются иммигранты, «свято место пусто не бывает». Ксават был шокирован, когда узнал, что все официально зарегистрированные охотники ознакомлены с пожеланием имперских властей: Короля Сорегдийских гор не трогать.

Донату Пеларчи на правительственные пожелания было накласть. Он был Охотником с большой буквы, настоящим, одержимым. Он хотел стать Трижды Истребителем. Хотел завалить самую крупную в Иллихейской Империи дичь, пусть даже после этого он попадет в опалу.

Пришлось рассказать ему о том, что однажды господин цан Ревернух столкнулся с Сорегдийским монстром, и с тех пор тот его преследует. Разумеется, без подробностей, не упоминая ни Хасетан, ни Банхета, ни Клетчаба Луджерефа.

Разработанный Ксаватом план предполагал широкомасштабную облаву – якобы на преступников, находящихся в розыске, а на самом деле на Короля Сорегдийских гор. Истинную цель мероприятия будут знать только трое посвященных: Ксават, Донат и помощник Доната Келхар цан Севегуст – разорившийся молодой человек из высокородных, который решил соригинальничать и подался в ученики к охотнику на оборотней.

Чтобы организовать облаву, Ксават превзошел самого себя. Пришлось интриговать, манипулировать, вводить в заблуждение, подделывать распоряжения… Но он все устроил в наилучшем виде, недаром непогрешимый советник цан Маберлак хвалил его за «имперское мышление»! Теперь цепняки-начальники на местах ждут только приказа сверху (а на самом деле – приказа от Ксавата), чтобы развернуть операцию «Невод». Название напоминало о «Серебряном неводе» в Хасетане. Единственная уступка прошлому, не удержался. Все равно никто не догадается.

– Ночью я ворожил, – сцепив на выступающем животе толстые пальцы, унизанные массивными ребристыми перстнями, заговорил Донат низким, слегка гнусавым голосом. – Дичь приближается к Рифалу с востока. С той стороны, откуда вы прибыли.