Антон Орлов - Пожиратель Душ

Срань собачья. Монстр идет по его следу!

– Ясно… – процедил Ксават.

– Ворожба также показала, что это не бесцельное странствие, – продолжил охотник. – Что-то его притягивает, он вожделеет что-то получить. Жаль, нет возможности определить, что это такое. Это может быть все что угодно. Какая-нибудь вещица старинной работы, бутылка редкого вина, ганжебдийские гладиаторские бои, жена рифалийского Столпа – бабенка, я слышал, вздорная и вредная, но красивая. Если бы мы знали, каков предмет его интереса, могли бы устроить засаду.

Ксавата раздражала его манера говорить – медлительная, старомодная, тягучая, как темная патока. Изнывай в ожидании, пока он завершит свою мысль! Зато на охоте Донат Пеларчи принимает решения и действует молниеносно, это примиряло с его словесным рассусоливанием.

– Тварь ищет меня, – сказал Ксават, когда охотник умолк.

– Надеюсь. Тогда он сам придет в западню. Но если его интересует что-то другое, мы напрасно потеряем время. Нужна приманка.

– Если на девку его приманить… – вспомнив Марго и Селлайп, предложил Ксават. – У меня есть помощница, девчонка из сопредельного мира, смазливая, смышленая, обходительная. Он падок на женщин.

– Он падок на все подряд, – охотник досадливо поморщился. – Каждый раз, когда подходит срок, он кидается в человеческую жизнь, как пьяница в загул. Какое развлечение он придумал себе на этот раз и как он выглядит – неизвестно. Он может принять облик любого, кто был им съеден.

Ксават недовольно фыркнул. Верно. Не годится Элизу использовать. Хорошо, если все пойдет по плану и на приманку попадется Король Сорегдийских гор, но если они подсунут ее какому-нибудь бездельнику – получится натуральный срам. Самому же будет обидно.

– Приманкой могли бы стать вы, господин цан Ревернух, – угрюмо и настойчиво произнес Донат.

Кресло под ним со скрипом пошатнулось, словно готовилось развалиться. В этой гостинице не мебель, а срань собачья. И обои наклеены криво, где отстают, где измазаны засохшим желтоватым клеем. Руки бы пообрывать тем, кто здесь в последний раз делал ремонт. Ксавата все раздражало.

Он желчно возразил:

– Я не имею права, господин Пеларчи. Мое столкновение с тварью произошло, когда я выполнял инкогнито секретное служебное задание. Я тогда назывался другим именем, это закрытая информация. Вы же понимаете: долг, подписка о неразглашении государственной тайны.

Пеларчи сумрачно кивнул, и кресло опять скрипнуло.

«Придумай что-нибудь, не будь тупаком! – со злостью взмолился про себя Ксават. – Ты же специалист!»

– Какие-нибудь постоянные признаки у него есть? – спросил он вслух.

– Если бы они были, если бы у него не хватало ума их скрывать, он бы не прожил так долго.

– Должны быть, он же обладает индивидуальностью. Он вроде как аристократ среди тварей, все равно что высокородный – может, попробуем плясать отсюда?

– Да какой там аристократ! – брезгливо процедил Келхар цан Севегуст, до сих пор молча торчавший в оконном проеме. – Отребье. Живет в глуши, якшается с кем попало, ест всякую дрянь… Истинное отребье.

Этот высокородный Келхар Ксавата раздражал даже больше, чем тягучая речь старого охотника или изготовленная халтурных дел мастерами гостиничная мебель. Неразговорчивый, но с гонором. На бледном костистом лице застыла презрительно-высокомерная гримаса, и содрать ее можно только вместе с кожей. Одет, как одеваются охотники, но с претензией на элегантность. Слова цедит, словно великое одолжение делает.

Казалось, он каким-то чутьем угадал в Ксавате цан Ревернухе не равного себе, а выскочку, незнатного, обманом занявшего чужое место, и держится с ним соответствующим образом. Заносчивый дегенерат, вот он кто.

– Пожиратель душ питается человеческими душами, – одернул молодого человека Донат.

– Я и говорю, дрянью, – не сдался Келхар. – По крайней мере, этот. Известно, что на протяжении последних тысячелетий он принципиально пожирает дрянных людишек, подонков, а чтобы съел что-нибудь приличное, я имею в виду приличного человека, таких фактов не зафиксировано.

– Пожиратель душ – это все равно пожиратель душ, поэтому он должен быть уничтожен, – веско объяснил помощнику старый охотник.

Ксават еле сдерживался. Если до сих пор Севегуст ему просто не нравился, то теперь это чувство переросло в острую, как зуд, неприязнь. Значит, Клетчаб Луджереф, едва не съеденный Королем Сорегдийских гор, по его мнению, дрянь?!

– Нам нельзя ошибиться, – раздумчиво добавил Донат. – Если мы ошибемся и вместо оборотня убьем человека, придется отвечать по закону. Поэтому, Келхар, оборотней обычно бьют вблизи их владений, когда есть уверенность, что дичь та самая.

– Что вы предлагаете? – взорвался Ксават. – Упустить его, чтобы не сделать ошибки?

– Я не сказал, что предлагаю упустить дичь, – холодно возразил Пеларчи. – Мы должны его найти и задержать до истечения урочного срока, чтобы он потерял человеческий облик. Если это произойдет за пределами его территории, сила будет на нашей стороне. Вот тогда мы его уничтожим. Главное – вычислить оборотня и не дать ему прорваться.

Ксават глубоко вздохнул. Операция «Невод». Все зависит от того, насколько надежным и крепким окажется сплетенный им невод… И еще от того, насколько Пеларчи искусен в своем ремесле. Он ведь не тупак, он Дважды Истребитель…

Охотники ушли. Ксават, конспирации ради, на полчаса задержался в дешевом полутемном номере. Это уже четвертая его попытка разделаться с Королем Сорегдийских гор. Первую он предпринял двенадцать лет назад. Окаянная тварь должна быть уничтожена. Если ее за столько веков не извели, это еще не значит, что она неуничтожима.

Если «Невод» не подведет, если Донат Пеларчи не подведет, Ксават (или Клетчаб) сможет поехать в Хасетан и прогуляться по его улицам, которые так часто, так настойчиво снятся. Сможет сдвинуть вместе обе половинки своего прошлого, безжалостно разорванного надвое… И наконец-то сможет распрощаться со страхом.

Во всяком случае, он на это надеялся. Он уже четверть века на это надеялся.

А что ему еще оставалось, кроме надежды?

Их долго вели по коридорам музейного вида. Дворец рифалийского гараоба – Столпа Государственного и Общественного Благополучия города Рифала и окрестных земель – с улицы показался Нику не особенно большим, но то ли за трехэтажным белым фасадом прятался, уходя в глубь парка, целый лабиринт, то ли здесь был использован какой-то волшебный трюк с пространством.

Провожатая, прислуга в халате из синего сатина с вышитыми спереди и сзади гербами, порой останавливалась и прислушивалась, прижимая к губам палец, или, заслышав голоса, поспешно сворачивала в боковой проем, сделав приглашающий знак Нику и Миури. Как будто ей велели проводить посетителей к супруге гараоба тайком. Миури ничему не удивлялась, и Ник тоже делал вид, что не удивляется.