Валентин Леженда - Скорость Тьмы

Теперь Гитлера еще больше боялись, будто некоего древнего бессмертного существа, наделенного первобытной всесокрушающей силой.

Конечно, после провала покушения гестапо прошерстило Вермахт и в особенности Абвер, однако удовлетворилось всего лишь десятком арестов некоторых неблагонадежных лиц, которые и раньше были на заметке. Неблагонадежные отправились в лагеря, а кое-кто был повешен.

В гестапо понимали: чудесное воскрешение фюрера морально сломает костяк организации. Зачем устраивать облавы, показательные процессы и казни, когда сопротивление и так уже деморализовано. Так в конечном счете и произошло.

Штауффенберг решил все сделать сам, действуя в одиночку и никого не посвящая в свои планы. Так надежней, да и висельников, в случае провала второго покушения, будет значительно меньше.

Если все удастся, то в рейхе есть кому взять власть в руки. Пусть фюрером станет хоть тот же Геринг, неважно. Главное, по Хозяевам будет нанесен мощнейший удар. Вряд ли они имеют, свою запасную кандидатуру, а если и имеют, то не смогут наладить контакт сразу, и драгоценное время будет потеряно.

Вскоре появилась информация, что фюрер созывает в своей ставке «Волчье логово» оперативное совещание высшего военного руководства. Лучшего момента для покушения могло уже и не быть.

Совещание было назначено на двенадцать тридцать 25 февраля.

Территория ставки имела мощную защиту: забор под высоким напряжением, колючая проволока, смотровые вышки и многочисленные пропускные пункты.

Охраняли секретный объект в основном вервольфы, из личной дивизии Гитлера «Агарти». Около трех десятков лучших псиоников «Анненэрбе» обеспечивали защиту от возможных попыток «вселения».

Вместе с пси-псами анненэрбовцы тщательно прочесывали территорию ставки, но за все эти годы ни одной попытки проникновения в ряды ближнего окружения фюрера замечено не было. Этот факт настораживал «Анненэрбе» больше всего, ибо непонятно было, с какой стороны последует неожиданный удар.

Удар последовал именно оттуда, откуда его меньше всего ожидали.

Старая, набившая оскомину истина вновь напоминала о том, что предусмотреть абсолютно ВСЕ невозможно. Спецслужбы не смогли предусмотреть элементарное. Полковник фон Штауффенберг шел на убийство совершенно добровольно, по своей инициативе.

Совещание должно было состояться в гостевом домике — прочном деревянном строении на бетонной основе, покрытом сверху пропитанным мазутом войлоком. В здании было три бронированных окна. Внутри по углам стояли маленькие столики, а в центре — огромный стол, как правило, заваленный оперативными картами.

Штауффенберг без проблем прилетел в Растенбург на трехмоторном «юнкерсе» около десяти часов утра. Он был вызван в ставку для доклада о состоянии дел в резервной армии. Дела там шли просто отлично, особенно после введения в бой дивизий СС «Тотенхерц». Но заслушать эти хорошие вести в тот день Гитлеру было не суждено.

На территорию «Волчьего логова» полковника должны были пропустить после того, как он назовет пароль.

Пароль был несложен, всего два слова: «Шарнир Времени». Что это означало, знал, пожалуй, один фюрер, лично контролировавший всю военную конспирацию.

Штауффенберг благополучно миновал посты и торопливо пошел к месту совещания с портфелем в руке. В портфеле среди бумаг покоилась мощная бомба с часовым механизмом. После провала прошлой операции заряд был специально удвоен.

На подступах к гостевому домику полковника остановили два офицера «Анненэрбе», держащие на поводках огромных пси-псов.

Слепые собаки принялись тщательно обнюхивать Штауффенберга.

Полковник не выдержал и довольно резко поинтересовался:

— Может, вы еще и меня обыщете?!

— Не нужно так нервничать, полковник, — спокойно отозвался один из псиоников. — Стандартная проверка, ей подвергаются все участники совещания. Все в порядке, вы можете идти.

Штауффенберг смерил эсэсовцев презрительным взглядом и двинулся к гостевому домику.

Разумеется, пси-псы легко находили взрывчатку, обладая более острым чутьем, нежели обыкновенные собаки. Но полковник знал, как обмануть их, заранее положив в портфель запрещенную с 1939 года Библию.

Достать Великую Книгу было нелегко, но неожиданно помогли англичане, передав ее по специальным каналам.

Таймер бомбы был установлен заранее ровно на 12:40. То есть взрыв произойдет через восемь минут.

«Во всяком случае, должен произойти», — мысленно поправил себя фон Штауффенберг.

Немного помедлив, он вошел в комнату для совещаний.

Фюрер стоял у самого дальнего окна. Он даже не повернул головы, когда полковник деликатно поприветствовал присутствующих. В последнее время Гитлер слышал только исключительно себя.

Кроме вождя нации в гостевом домике находились полковник Хайнц Брандт, генералы Гюнтер Кортен и Рудольф Шмундт. Над главным столом склонился полковник Курт Кох.

Остальные задерживались. Что ж, тем лучше: меньше жертв.

Штауффенберг невозмутимо посмотрел на часы и, поставив портфель на пол у большого стола, произнес:

— Извините, господа, но я отлучусь на несколько минут. Мне нужно позвонить в Берлин.

Никто не стал ему препятствовать.

До взрыва оставалось четыре минуты.

Полковник вышел наружу, с удовлетворением отмечая, что псионики уже убрались. Отойдя подальше от гостевого домика, Штауффенберг нервно закурил, подспудно понимая, что эта сигарета в его жизни последняя.

Сейчас он даже не думал о том, что его вполне могли видеть из окон комнаты совещаний. Спешащий сделать срочный звонок полковник стоял у проволочного заграждения и спокойно курил. Это не могло не вызвать подозрения, но на подозрения времени уже не оставалось.

Когда раздался взрыв, Штауффенберг даже не обернулся.

А на что там смотреть? Как огненный цветок за секунду разрывает на куски одноэтажное здание? Такое он много раз видел, но только на фронте.

Затем, отшвырнув сигарету, Штауффенберг достал из кобуры пистолет и пошел обратно к дымящимся развалинам.

Он сделал все, что было в его силах, теперь на его место придут другие.

Фюрер медленно выбирался из-под развороченных взрывом обломков.

Вид вождь нации имел жутковатый: волосы сгорели, правая рука была неестественно выгнута назад, одежда в некоторых местах тлела.

Штауффенберг выстрелил. Почти в упор.

Выстрелы откинули Гитлера назад, фюрер упал на спину, нелепо загребая здоровой рукой.

Полковник хотел убедиться, и он убедился.

Перед ним была бездушная кукла, а не живой человек из плоти и крови, который давно был бы уже мертв, погибнув еще там, в воздухе, в собственном самолете.