Сергей Игоничев - Скиф

– Теперь ты. – Кум подтолкнул Саню к пластине. – Иначе не откроют.

Александр прижал палец, оставляя четкий отпечаток. Пластина скрылась в стене, и через несколько мгновений раздался громкий звонок, предупреждающий о том, что дверь открывается.

Пройдя шлюз, они очутились в небольшом коридоре, где сидел другой прапорщик, точная копия первого, с таким же укороченным автоматом, казавшимся в огромных лапищах детской игрушкой. По обеим сторонам охраняемого им коридора располагались бронированные двери. Кум уверенно подошел к одной из них, достал пластиковую карточку, вставил ее в прорезь магнитного замка. Послышался тихий щелчок, на магнитном сканере замигала зеленая лампочка, показывая, что замок открыт.

За этой дверью находилась настоящая оружейная палата. Чего здесь только не было! На специальных стеллажах было разложено оружие всех времен и народов. От такого разнообразия у Сани разбежались глаза. Он метался от полки к полке, не решаясь потрогать лежащие перед ним экспонаты, хотя руки так сами и тянулись. Какое-то время Петрович молча наблюдал за его телодвижениями, затем прошел в глубь хранилища и оттуда позвал:

– Ну хватит суетиться, иди сюда.

Александр оставил в покое приглянувшийся кинжал, послушно подойдя к наставнику. Кум стоял около манекена, одетого и вооруженного так, словно ему предстояло немедленно ринуться в бой.

– Смотри сюда, – Петрович говорил тоном заправского лектора, – это стандартная экипировка современного охотника. Во-первых, бронежилет, – он расстегнул черный комбинезон на груди манекена, – кевлар, с серебряной прошивкой. Хотя, на мой взгляд, серебро здесь абсолютно бесполезно, но конструкторам, наверное, виднее. Во-вторых, титановые щитки. Они защищают предплечья и голени. Штука полезная, потому как выдерживает и нож, и когти оборотня, и свинцовую пулю. В-третьих, «сбруя» и прочий обвес. – Кум ткнул пальцем в наплечную кобуру необычной конструкции. – Это не ментовский «лифчик». Здесь, если обратил внимание, пистолет, находится практически горизонтально, что облегчает извлечение оружия. Да и поясная кобура имеет свои особенности. Здесь нет ни клепок, ни других застежек. Из этой кобуры оружие извлекается намного быстрее. Вообще, ее разрабатывали для личной охраны членов Политбюро и правительства, ну и нам между делом перепало.

– Что, большая разница – вытащу я пистолет на долю секунды раньше или позже? – с наивностью дилетанта поинтересовался Александр.

Кум озадаченно посмотрел на своего подопечного, но потом, видимо, сообразил, что имеет дело с человеком, далеким от тонкостей боевой подготовки.

– Видишь ли, Александр, – он на мгновение замялся, подыскивая нужные слова, – возможно, когда речь идет о существах смертных, большой разницы, конечно, нет. Но те создания, с которыми мы сталкиваемся, двигаются намного быстрее, чем ты можешь себе представить. Сегодня вечером в «зверинце» я тебе покажу кое-что. Обещаю, впечатление получишь неизгладимое. Однако вернемся к нашим баранам.

Кум подвел Александра к стенду, на котором было развешено разнообразное холодное оружие. Сняв с крепежных крючков обоюдоострый нож, он неуловимым движением прокрутил его меж пальцев и рукояткой вперед протянул Александру:

– На, оцени.

Саша взял нож, тускло блестевший в свете дневных ламп, повертел его и так, и этак, попробовал большим пальцем остроту заточки.

– Нож как нож, – Александр неопределенно пожал плечами, – напоминает штык, только поострее, да и металл какой-то не совсем понятный.

Ухмылка на лице Петровича явственно говорила о том, что со своими оценками Саша немного промахнулся.

– Насчет металла ты прав, а вот ножик совсем необычный, – Кум протянул руку. – Дай-ка на минуту.

Александр отдал клинок, с интересом ожидая продолжения.

– Это, можно сказать, верх инженерного искусства. – Петрович подкинул нож, очевидно проверяя балансировку. – Смотри.

Коротко размахнувшись, он резко метнул нож в стоящую метрах в десяти от них деревянную мишень. С глухим стуком лезвие глубоко вошло точно в центр мишени.

– Идем посмотрим. – Кум подтолкнул Александра в нужном направлении.

Еще не доходя до мишени пару шагов, Александр понял, что имел в виду Кум, когда говорил насчет необычности этого ножа. Из кровосточных канавок на лезвии вылезли тонкие пластинки, растопырившись против обратного движения.

– Обрати внимание на пол. – Петрович выдернул нож из мишени.

Саня опустил глаза, с удивлением обнаружив на полу, прямо под тем местом, где торчал нож, тонкий слой белого порошка.

– Что это?

– Соль. – Петрович был немногословен, но, видя непонимание на лице спутника, разъяснил: – Соль для детей ночи все равно что для тебя цианид. Нож входит в тело, соль попадает в рану, и все, даже если ранение не смертельное, скажем, в ногу, через пару часов бестии приходит конец, поскольку вытащить оружие нет никакой возможности. Кстати сказать, такая конструкция лезвия называется генуэзским ножом. Только в старину не пластины выскакивали, а просто в кровосток вворачивались иглы, не позволяющие извлечь оружие из раны, что стопроцентно влекло за собой смерть жертвы от потери крови. О действенности генуэзского ножа можно судить даже по такой простой вещи, как наказание. Только за наличие при себе этой смертоносной игрушки в Средние века в Италии приговаривали к пожизненной каторге, поскольку кроме как для убийства генуэзский нож нигде больше не используется. А в этой конструкции, – Петрович подкинул в руке нож, – принцип старый, а все остальное – современные доработки. Лезвие стальное, но с серебряным покрытием, что придает ему большую пробивную способность не в ущерб действенности на нечисть.

Опасный ножик был водворен на место на стенде, после чего в течение трех часов Кум таскал Александра по арсеналу, объясняя назначение тех или иных приспособлений и оружия. По этому предмету он был большой спец, и Александр чувствовал, что ему так же со временем предстоит изучить эту науку как свои пять пальцев. Слушая Кума, он постепенно приходил к выводу, что вся его будущая жизнь будет посвящена не простой войне, в которой весьма преуспел обыкновенный спецназ, а весьма и весьма специфической, где выживание зависит только от твоей реакции, сообразительности и воли.

Наконец, когда большая часть экспонатов была осмотрена, Кум взглянул на часы:

– Пожалуй, на сегодня хватит. Сейчас поднимемся наверх, я тебя проведу по учебным кабинетам, покажу спортзал, тир, заодно ознакомишься с расписанием занятий. Потом поужинаем, и самое время посетить «зверинец», там как раз для твоего обучения Хранители создали новые экспонаты.

На выходе к лифту их ожидала та же проверка, как и на входе: предъявление пропуска, шлюз, сканер и все это под неусыпным взором дежурных и видеокамер. Не сказать, что вся эта процедура была слишком утомительной или сложной, но, когда Александр вошел в лифт и двери, мягко шурша, закрылись, отгораживая их от помещения с мрачноватым прапорщиком, он наконец-то вздохнул свободно. Пропало чувство тревоги, невольно испытываемое им все то время, пока они находились под землей. Кум, наоборот, был безмятежен, как ребенок. Вероятно, за многие годы, проведенные в Отделе, он успел привыкнуть к постоянному надзору и вооруженной охране, а возможно, борясь с существами совершенно другого порядка, людей он за серьезную угрозу не считал. Как бы там ни было, но, оказавшись вновь в кабинете Петровича, Александр вдруг осознал, с какой конторой его свела судьба, и от этого осознания по коже пробежали мурашки.