Николай Мороз - Найти и исполнить

Матвеев загрустил, покрутил пуговицу с львиной мордой, оторвал, сунул в карман фрака и возвел глаза к потолку. Посидел так, коснулся ладонью забинтованного затылка, скривился едва заметно и вздохнул.

– Мы… расстались, – сказал он, – к сожалению. Так получилось. Товарищ, который второй, он… ушел без меня, пока я лежал без сознания, и прихватил с собой мой саквояж.

– Куда ушел? – как о чем-то незначительном спросил Стас, – он вам сказал место, адрес? Нет? Но хоть что-то, хоть примерно?

Матвеев опустил голову и скорбно посмотрел на Стаса.

– Нет, ничего, абсолютно ничего. Да о чем можно говорить, когда вокруг рвутся снаряды и рушатся дома, а над головой летают самолеты. Потом мы попытались понять, где оказались, в какую часть города нас занесло и как отсюда выбираться, я предлагал дождаться темноты, так как не мог показаться на улице в таком виде. Мой… друг согласился со мной, и даже попытался составить маршрут, кратчайший, что вывел бы нас из Москвы, и дальше, к поместью, только он не знал, где именно располагается «Мосфильм», а я не смог подсказать, хоть и пытался вспомнить. А потом он бросил меня в этом идиотском костюме одного без денег и документов, и даже не сказал, где находится портал.

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил страдальца Стас. – Мушки перед глазами не летают, голова не болит, не кружится? Сон не нарушен?

Матвеев тяжко помотал забинтованной головой. Нет, все в порядке, травма оказалась нетяжелой и уже почти не беспокоит, последний раз тошнило вчера, но сегодня все хорошо. А в развалинах он просидел еще почти сутки, потом рискнул, вылез наружу и отправился на поиски портала, но вскорости был схвачен бдительными гражданами, а потом передан в руки патруля.

– Все отобрали, – пожаловался Матвеев, – все, что было с собой, последнее. Пачку сигарет, что с собой прихватил, и часы наручные, «брегет», я их за триста тысяч евро в Швейцарии купил.

Потом оказался здесь, потом его два раза били за вранье, как сказал человек в форме с красными нашивками на рукавах, потом требовали признаться в шпионаже в пользу Германии, потом пришел психиатр. В промежутках между этими событиями ему два раза дали поесть горячего и поспать несколько часов. И если доктору нужно что-то еще…

Стасу на Матвеева было уже наплевать, тот выдал все, что знал, больше из него ничего не выжмешь. Портал где-то под Москвой в одном из старинных поместий, снова выпало зеро, Юдин опять ускользнул, и где искать его теперь – один черт ведает…

Матвеев воззрился на «доктора» и теребил в пальцах пуговицу на вороте рубашки. Пауза затягивалась, Стас уже собрался уходить, понимая, что больше делать ему тут нечего, когда Матвеев выпалил:

– А меня скоро отпустят? Я же нормальный, обычный человек и никакой не шпион, вы же сами видите. Скажите им, а я…

«Заплатишь мне? Я тебе сам заплачу». Стас развалился на стуле, еще разок напоследок оглядел Матвеева с головы до ног. Надо бы выглядеть глупее, да некуда, и так точно Петрушка, колпачка с бубенчиками не хватает, а так один в один, и плевать, что у фрака одна фалда полуоторвана, на соплях держится…

– Скажу, – пообещал Стас, – обязательно скажу, и даже составлю заключение о вашем психическом состоянии. Только вот что, последний вопрос…

Матвеев выпрямился на стуле, положил руки на колени и сосредоточился, как школьник на экзамене, точно от ответа не оценка, а жизнь зависела. Да только ничего от него уже не зависит, другие люди твою судьбу решать будут, и быстрее, чем ты думаешь…

– Я одного не понял, – начал Стас, – если вы, как утверждаете, можете путешествовать во времени, то почему отправились в прошлое? Девятнадцатый век – время тоже непростое, а уж тем более день сегодняшний, может быть, и последний для нас для всех. В будущем-то всяко спокойнее и тише: войн нет, враги повержены, болезни побеждены, все люди братья. Что вас в прошлое понесло, могли бы в будущем преспокойно отсидеться…

Матвеева аж передернуло на стуле, он поежился, точно с жары влетел под включенный кондиционер, и поник, провел ладонью по острому колену.

– Если бы… Мы думали об этом, думали также, как и вы. И заказали дополнительные исследования, отправили в будущее добровольцев, но они не вернулись. За ними пошли спасатели, в живых остался только один, он стал калекой и умер через несколько часов после возвращения. Но привез камеру с записью, мы просмотрели ее. Там ничего нет.

– В смысле – ничего? Выжженная земля, лунная поверхность, пустыня? – не понял Стас.

– Вообще ничего, кроме воды и мрака. Ледяного океана без островов, земля ушла под воду, земля и все, что было на ней, – сказал Матвеев.

Час от часу не легче, Стас невольно понял, что должна была чувствовать Катерина, когда он говорил ей о будущем и демонстрировал доказательства. С фактами не поспоришь, но все ж таки принять умом такое тяжело, время нужно, много времени. И вот теперь сам точно по голове получил – ничего, кроме воды и мрака. И не верить нельзя, эта парочка засранцев готовилась основательно, деньги у них есть, что им стоило оплатить услуги наемников. Это, выходит, про них Ковригин говорил, что частями вернулись, и тоже не врал, получается.

– И тьма была над бездною, и дух божий носился над водою. – Стас поднялся со стула. Матвеев тоже привстал, но сел обратно, держа руки на коленях, точно примерный мальчик.

– Вы же им все объясните, верно? – донеслось в спину.

– Разумеется. – Стас взялся за ручку и дернул дверь на себя. Отрылась она только со второй попытки, после того, как в замке с той стороны повернули ключ. Стас оказался в коридоре, и помимо товарища подполковника обнаружил поблизости еще одного человека. Тоже в форме, тоже зверски уставшего по виду, высокого, худого с темными глазами и черной папкой в руках.

– Что? – спросил он, потом спохватился и представился:

– Капитан госбезопасности Васильев, мне поручено дело вашего пациента. Пойдемте, по дороге обсудим.

И пошел по коридору, подполковник едва заметно качнул головой в ту сторону и снова обогнал Стаса на пол шага. Так и шли втроем, то расходясь и уступая дорогу встречным, то вновь смыкая ряды.

– Галлюцинаторная параноидальная шизофрения, непрерывная, с прогрессирующим течением. Безнадежный случай. Человек опасен для окружающих, одержим бредовыми идеями и манией преследования, требуется принудительная госпитализация и изоляция больного, – выдал Стас отрепетированный заранее диагноз.

Капитан и подполковник переглянулись, Васильев переложил папку в другую руку и посмотрел на Стаса.

– Изолируем. Сегодня же в лучшем виде, лично прослежу. Благодарю за помощь, товарищ Алтынов.

Распрощался, свернул в один из коридоров и пропал из виду, поэтому к проходной шли вдвоем. Шли молча, и когда за последним поворотом показалась знакомая неприметная дверь, подполковник уточнил: