Энди Фокстейл - Компиляция. Введение в патологическую антропологию

«Откуда они плывут? — думает Джон До — Откуда-то они должны плыть. Стало быть, „откуда-то“ где-то есть?»

Сильное допущение. Завтра увидимся.

Если бы вашему пок. слуге посчастливилось хоть единожды повстречать человека, ни разу в жизни не помышлявшего о мести, он с легким сердцем отошел бы от дел, поселился бы на необитаемом тропическом острове и провел бы там в довольстве и неге остаток своих дней, лишь изредка утруждая себя охотой или рыбалкой. И то, если б ухитрился заметить в себе неприятные изменения, вызванные отсутствием в рационе животного белка. Без которого человек медленно, но необратимо сходит с ума. В прочем, столь ли уж важно заботиться о состоянии душевного здоровья в условиях блаженного одиночества в самой сердцевине земного рая? Совсем не важно. А если учесть, что сам факт предположенной выше встречи и без того вывернул даже не представления о мироустройстве, а его самоё наизнанку, то и вовсе, как бы это сказать… Безумно, что ли? Такой вот получается недокаламбур и перепарадокс…

Во всяком случае, до сих пор ничего похожего с вашим пок. слугой не случалось и вряд ли когда-нибудь случится. Тропический остров останется необитаемым. Воздух — благоухающим и влажным. Гладь бирюзовой лагуны безмятежной. Диковинные плоды с жирной сочной мякотью — не съеденными. И черт бы с ними. Не очень-то и хотелось.

Покуда кто-нибудь кому-нибудь переходит дорогу — месть неизбежна. Слишком много людей и слишком мало дорог. На всех не хватает. Рано или поздно какой-нибудь ублюдок, которому ты желаешь зла, объявится на твоей дороге. Или же тебя ненароком занесет на дорогу этого ублюдка. Так выпьем же за то, чтобы этого никогда не случилось! Хороший тост. Только чего-то не хватает. Какой-нибудь слюняво-сентиментальной приправы. Чего-нибудь про вечную любовь. Не суть.

Если вдуматься, сколь бы изощренной не была месть, мстить — дело лёгкое. Воздержаться от нее — и сложнее, и эффективней. Прояви гуманизм — позволь засранцу наказать самого себя. Прояви терпение — и оно вознаградится. Ты удивишься, КАК оно вознаградится. Но… Не удивишься. Не хватит ни альтруизма, ни терпения. А может, и хватит. Но может не хватить времени дождаться результата. Даосы, конфуцианцы и прочие буддисты — пламенный привет вам! И оглоблю в задницу.

Месть принимает порой весьма причудливые формы. Техническим поводом для нее совершенно не обязательно должна служить уже причиненная обида. Обиды, которая только может быть причинена — вполне достаточно. С той же степенью необязательности мстителем должен выступать обиженный. Зачастую случается совсем даже наоборот.

В 1941-м году императорские ВВС Японии в ходе внезапного массированного авианалета разгромили военно-морскую базу США на Гавайях. Знаменитый Перл-Харбор. Доблестные летчики Страны Восходящего Солнца в одночасье стали национальными героями. Японская пресса пестрела фотоснимками, запечатлевшими чудовищные разрушения. Полыхающие казармы, идущие ко дну корабли, изуродованные трупы, мелким бисером рассыпанные то тут, то там и все такое. Фотоснимки сопровождались комментариями, мол, «Зверь уничтожен в своем логове!», «Бумажный дракон обратился в пепел!», «Враг потерпел окончательное поражение!» — бла-бла-бла. Поначалу казалось, что столь громкие заявления вполне оправданы. Ликвидировав единственную в регионе реальную угрозу, японские вооруженные силы в короткий срок овладели большей частью Юго-Восточной Азии. В прочем, «овладели» — слишком нежное определение для того, что японцы сотворили с Азией. Японцы ее жестко вы**ли. С такими живодерскими изысками, до которых ни один ныне практикующий порнограф не додумается.

Увы, довольно скоро выяснилось, что преждевременно похороненный зверь живехонек. Мало того, он даже существенного ущерба не претерпел. На момент авианалета на базе не было ни одного авианосца, имелись всего два-три средней руки линкора, а остальные… А остальные суда были скромными чернорабочими моря — тральщики, буксиры, легкие миноносцы и престарелые транспортники. Не смотря на то, что противник понес ощутимые единовременные потери в живой силе, масштаб американской трагедии и японского триумфа оказался явно преувеличенным. Разумеется, рано или поздно на сцене театра военных действий должны были появиться ключевые актеры. И они появились, небрежно поигрывая бронированными бицепсами. Дурманящее сакэ былой победы стало потихоньку остывать. И прокисать. А японцы крепко обиделись. Теперь уже газеты наперебой вопили о хитрости и коварстве гайдзинов, подсунувших детям Микадо соску-пустышку. Какое неслыханное оскорбление, возмущались японцы. Нельзя оставлять его безнаказанным, говорили они. И вскоре японский военагитпроп выродил удивительный, обескураживающий своей логикой призыв: «Отомстим за Перл-Харбор!». Солдатам, идущим в атаку, было рекомендовано заменять им традиционный клич «Банзай!».

Гэри Накамура ничего не знал о Перл-Харборе. Гэри никогда не бывал в Японии. Гэри не говорил по-японски. До семнадцати лет он и не подозревал, что является японцем. И то верно — мало чего осталось в нем азиатского. Три поколения предков по мужской линии, предпочитавших жениться на англо-саксонках, об этом позаботились. Вне всякого сомнения, Гэри пошел бы по их стопам: окончил бы пусть и не самый престижный, но добротный колледж, нашел бы себе супругу с волосами пшеничного цвета и глазами, словно выкачавшими из неба всю его синеву. В свое время унаследовал бы от отца его бизнес. Накамура-старший владел вполне прибыльным и стабильным издательством. Два раза в год ездил бы на Гавайи (но о Перл-Харборе все равно бы не узнал) и раз в пять лет в Европу. Передал бы потомкам странную свою фамилию и теперь уже совершенно исчезающие монголоидные черты. Ей-Богу, все бы так и было, если бы в один прекрасный день жизнерадостная шайка скинхедов не разъяснила Гэри, что к чему. Кто он сам и где его место, и как ему, из этих вводных исходя, следует себя вести.

Неизвестно, что занесло скромного юношу из обеспеченной семьи в неблагополучный район, населенный белым трэшем. Хотя, по зрелом размышлении, с каждым иногда случаются вещи, не поддающиеся объяснению. И здесь объяснять ничего не будем. Так случилось. Точка.

Гэри шел по тротуару, зажав под мышкой томик Бодлера. Разумеется, «Цветы зла». Было прохладно. Гэри торопился. Четверо наголо стриженных парней гоняли на проезжей части пустую пивную жестянку. Парни были не очень трезвы и громко сквернословили. «Надо же, — подумал Гэри — Тоже своего рода „цветы зла“.» И прибавил шагу.

— Эй, ты! — вдруг услышал он за спиной ленивый окрик. Ему бы припустить во весь дух, но Гэри почему-то остановился. Обернулся. Бритоголовая компания приближалась к нему.