Кайл Иторр - Змеиное логово

Проводив меня «в камеру» — также явно импровизированную, спешно очищенная подсобка, где нет окон, зато в наличии грубо сколоченный топчан, ведро санитарного назначения и условно-надежная дверь, — цыганистого вида мордоворот, вооруженный МП5 с выдвижным прикладом, интересуется:

— Просьбы имеются?

Акцент есть, ну да его английский явно лучше моего испанского. Отвечаю:

— Да, две. Во-первых, жрать охота, с утра толком не ел ничего, а во-вторых, если я правильно помню инквизиционный процесс, обвиняемому там полагается адвокат? Вот с ним хотелось бы предварительно побеседовать.

— Ужин вам доставят, а с адвокатом решают наверху.

— И на том спасибо, — киваю я.

Серый хлеб, зеленый лук, пара печеных на углях рыбин и большая кружка воды — ледяная, аж зубы ломит. Изысканностью и не пахнет, но насытиться в принципе хватает. Отдаю охраннику пустой поднос, благодарю, укладываюсь на топчан и пытаюсь собрать мысли в кучу. Получается плоховато. Вот никак у меня в голове не сочетается все, что я знаю о жизни в Новой Земле, а знаю я в общем и целом не так уж мало, — с действующим институтом святейшей инквизиции. Испанской или как, нерелевантно. Пусть даже попадаются местечки, где власть церковная заметно сильнее светской, — Краков, Форт-Янг, или вон на югах в Великом Исламском Халифате на карте помечен город Нью-Мекка, тоже ведь наверняка с претензией название, да и «халиф» — титул правителя религиозного, как «наследник пророка», был бы он сугубо светский, звался бы «султан» или «шах»… Нет, дело не в этом, подобные местечки и за ленточкой вполне можно отыскать, вон, часть территории США даже прозвище получила «библейский пояс», ибо низовую власть там нередко представляют проповедники различного толка, а шерифы и мэры у них так, на подхвате и для галочки. Но для настоящей инквизиции этого мало, она предполагает куда более серьезную организацию, уровня хорошей разведслужбы — собственно, инквизиторы ордена Святого Доминика, «псы Господни», [71] По-латыни «псы Господни» — «Domini canis». Игра слов, популярная еще в глубокие Средние века. и держали функции контрразведки сперва у всекатолического «корпоративного государства», а потом у «империи, над которой не заходит солнце». Прикрыли испанскую инквизицию королевским указом только к середине девятнадцатого века, когда Испания державой-то осталась, но из клуба держав великих ее давно вытеснили; ну а на пике могущества «святейший трибунал» значил не меньше, чем КГБ и АНБ вместе взятые.

Однако все эти интересные исторические экскурсы никак не объясняют, откуда взялась испанская инквизиция в новоземельном городе Виго. А уж про черную магию и вовсе молчу.

Предположений — никаких. Во времена расцвета инквизиции, положим, моя морда в силу читаемой на ней опытным глазом пятой графы представляла бы для святейшего трибунала некоторый интерес, но сейчас…

При всем этом ошибка исключена: брали на улице конкретно меня, по имени и с подробным описанием внешности, а то и с фотографией. Доступа к орденским досье у местных властей по определению быть не может, а работали на задержании стопроцентные испанские кадры. Так что тут не местечковая самодеятельность, налицо явные признаки неплохой организации, возможно, даже уровня той самой инквизиции.

Ладно, попробуем зайти с другой стороны. Если испанцы в силу неких неведомых мне причин именуют «инквизицией», со всеми заимствованными атрибутами таковой, попросту контрразведывательную службу, — может такое быть? Ну… при определенной доле фантазии допустимо. В таком случае крышесносную «черную магию» списываем на ту самую атрибутику, а в сухом остатке имеем что? Правильно: интерес ко мне испанской контрразведки. Сеньор комиссар Лоренцо Рамирес, мимо вас такой интерес может пройти? Вот и мне почему-то так представляется, слишком мало в Новой Земле народу, особенно специалистов столь специфических направлений, чтобы зубра вроде вас подобная операция обошла стороной.

Вывод: если эта версия верна, денек завтра предстоит интересный. А если нет и инквизиция настоящая — тем более. Остается собраться с духом и поспать, силы мне потребуются и в том, и в другом случае…

Принять такое решение проще, чем выполнить, но закрыть глаза и считать пролетающих крокодилов выдержки у меня хватает.

На сорок четвертом крокодиле дверь «камеры» открывается, впустив внутрь плотного монаха — черная ряса и характерный клобук, крест на груди и могучая борода с проседью, раза этак в три побольше моей. Один момент отмечаю сразу: крест массивный, но простой, то ли серебряный, то ли вовсе посеребренный, и висит он на обычном плетеном шнурке. Уже хорошо, а то иные отечественные чинуши от религии со своими пудовыми распятиями на золотых якорных цепях больше смахивают на высокостатусных братков, тем более что в смысле морды лица и отпечатанных на ней моральных ценностей особой разницы не заметно… К счастью, тут не тот случай. Монах внимательно рассматривает меня, отвечаю ему тем же. Киваем друг другу почти одновременно: «фейс-контроль пройден».

Гулко и внушительно басит по-русски:

— Я отец Иннокентий, скромный служитель Равноапостольной православной церкви, послан во утешение тебе, чадо Владимир, а тако же для просвещения в вопросах, оного требующих.

Вздыхаю, сажусь на топчане и жестом приглашаю монаха устроиться рядом — уж извините, другого сиденья не предоставили.

— Отец Иннокентий, пожалуйста, давайте сразу поставим точки над «й». За просвещение буду благодарен, однако ни о каком утешении не просил и просить не намерен. Хорошо?

— Ничего хорошего в подобной гордыне нет, — замечает монах, — но это и правда может обождать. Начнем с просвещения.

— С удовольствием. Извините, я сразу спрошу: когда меня брали под стражу, прозвучали слова «священный трибунал» — здесь что, правда испанская инквизиция?

— Правда, — отвечает отец Иннокентий. — Так-то история долгая и сложная, будет время, вернемся. В двух словах: да, католическая церковь решила возродить именно этот свой институт, а власть светская пошла ей навстречу…

Так-так. Выходит, что верны обе версии.

— В чем меня обвиняют инквизиторы на самом деле? «Черная магия» — это же дичь какая-то.

Отец Иннокентий качает бородой:

— Инквизиторы не обвиняют. Inquisio, на их латинском наречии, значит «проводить дознание»; за ленточкой в старые времена всякое случалось, так тогда и пытку полагали необходимым критерием истины. Однако по крайней мере здесь они пока — именно дознаватели. Кто представляет обвинение, мне, увы, неизвестно. И что за черная магия такая — тоже.

— Замечательно, — кисло вздыхаю я, — адвокату неизвестна даже суть обвинения, а трибунал уже собран.