Максим Резниченко - Мертвый Город

– Ну что, Макс, двигаем? – выводит меня из легкой задумчивости Семен. Катя и Соня встают с дивана, поправляя одежду и только потом – оружие. Они о чем-то шепчутся между собой и даже негромко смеются при этом.

– Конечно, – отвечаю. – Двигаем. Осталось проверить только один коридор.

Никто не спрашивает меня, что мы будем делать, если не найдем зеленую дверь. Никто не хочет об этом думать. Я в том числе.

– И еще, – негромко, но твердо говорю я, заглядывая в глаза каждому, – мы не призраки. Призраки вокруг нас, и пусть себе они занимаются своими делами. Нас это не должно волновать, потому что мы Плетущие, самые настоящие, даже если вы об этом не помните. Ну а если все это, – делаю широкий жест рукой, – просто иллюзия, то тем более нам нечего беспокоиться.

Улыбки пропадают с лиц ребят. Их лица твердеют, губы крепко сжимаются, а глаза заполняются решительной твердостью. Хорошо. Киваю им и коротко бросаю:

– Вперед.

На дверях нет никаких табличек. Они все одинакового цвета, с одинаковыми круглыми ручками. Спустя полчаса, когда мы проверили уже все помещения в коридоре и не нашли ничего, кроме пустых комнат, перед нами осталась необычная двустворчатая дверь, расположенная как раз в самом конце коридора. Из-за нее доносится звук работающего принтера. Действуя по привычной схеме, дергаю на себя дверь, одну из створок, и Клаус быстро заходит внутрь. Водя стволом своего Вала по сторонам, следом захожу я, оставляя в коридоре Семена с девушками.

Первое впечатление, которое возникает лично у меня, что мы оказались в приемной какого-то руководителя. Площадь помещения составляет никак не меньше полусотни метров. Стены покрыты резными деревянными панелями. Вдоль одной из них стоят несколько кожаных диванов. На полу лежит толстый и дорогой даже на вид ковер. Стена напротив застеклена от пола до потолка. За высоким окном все также мокнет под дождем ночной город. В стене справа фиксирую еще одну дверь. У самого окна стоит широкий стол со всеми офисными атрибутами: компьютером, монитором, папками для бумаг, стаканом для ручек и принтером, из которого один за другим выползают листы бумаги. Однако все эти детали я отмечаю краем сознания, полностью и всецело сосредоточив внимание на том, кто сидит за этим самым столом. Стволы наших с Клаусом автоматов смотрят на хозяина помещения, точнее хозяйку.

– Добрый вечер, – произносит она приятным голосом. – Прошу, проходите. Сейчас вас примут.

Я пытаюсь «созерцать», забыв о невозможности данного действия, и у меня ожидаемо ничего не выходит. А молодая женщина, я бы сказал девушка, продолжает подхватывать листы бумаги, что непрерывно исторгает из себя принтер. У нее правильное, практически идеально очерченное лицо с в меру полными губами. Над ее зелеными глазами изгибаются две изящные брови. Безупречно уложенная прическа дополняет образ неизвестной. На ней белая блуза и строгий пиджак темно-серого цвета. Девушка ведет себя спокойно и уверенно, не обращая внимания на нацеленное на нее оружие.

– Если вы подождете секунду, я доложу о вашем приходе, – она пытается встать, но я останавливаю ее.

– Сидеть, – негромко приказываю ей, и та остается на месте. – Руки держать на виду и ничего не трогать, – добавляю я, видя, как она тянется к телефону.

– Вас ждут, я должна доложить, – повторяет девушка, но прекращает всякое движение.

– Я сам решу, когда докладывать. А сейчас сиди тихо.

Прохожу в помещение и занимаю позицию сбоку от нее в нескольких метрах, продолжая целиться ей в корпус. Под столом, как я вижу, у девушки стройные ноги в такого же цвета, что и пиджак, юбке.

В дверь заглядывает Рыжий.

– Что тут у вас…? – он умолкает на полуслове, когда видит незнакомку.

– Семен, заходите сюда все, – говорю ему, не поворачивая головы. Через секунду ребята входят в помещение, грамотно растекаясь под стенами и беря под контроль дверь, ведущую, судя по всему, в кабинет начальства, или кто там сидит.

– Кому ты должна доложить? – спрашиваю я, когда все занимают свои позиции.

Девушка смотрит на меня, повернув голову, и отвечает:

– Вашей Учительнице, Марине Яковлевне. Она в кабинете.

Изумленный и радостный вздох вырывается у ребят, когда они слышат ответ. Кто-то даже опускает оружие.

– Наконец-то…

– Неужели нашли…?

– Я так устала…

Только Клаус стоит, не шелохнувшись. Его позиция – напротив стола секретаря.

– Кто ты такая, тварь? – зло цедит он, и у меня по спине пробегает холодок от его тона и взгляда, какого я у него никогда не видел. – Отвечай.

Ребята тотчас умолкают. Честно говоря, я и сам чувствую, что что-то пропустил, какую-то мелочь, на что-то не обратил внимание. Верить на слово этой девушке я не собираюсь, но поддаваться такой вспышке ненависти, охватившей Клауса, мне кажется неуместным. Сначала нужно все проверить, потому что кто знает…

– Меня зовут Наталья, – девушка словно не обращает внимания на тон, которым ей был задан вопрос. Она отвечает на него все также спокойно, глядя прямо на Клауса, невозмутимо и уверенно. – Я должна сообщить о вашем приходе.

– Встать! – бросает Клаус, и девушка послушно поднимается.

– К двери! – продолжает он командовать и коротко показывает стволом на дверь, ведущую в соседнее помещение.

Секретарша подходит к ней и говорит:

– Я должна доложить…

– Заткнись! – обрывает ее парень.

Рыжий и девушки уже не радуются. Оглядываюсь на миг, чтобы увидеть непонимание, удивление и даже недовольство в их глазах.

– Клаус, что происходит? – напряженно спрашивает Рыжий.

– Семен и все! Не расслабляться, это ловушка, – огрызается он.

– Да откуда ты…?

– Семен, – зову я друга, и он замолкает на полуслове, оборачивается ко мне. – Все вопросы потом.

Он смотрит недовольно, но больше ни о чем не спрашивает.

После встречи с лже-Рыжим я понимаю, что доверять этой Наталье глупо и опасно. Неизвестно, кто или что скрывается под обликом секретарши, а проверить ее сущность, «созерцая», нет никакой возможности. Лучше уж потом извиниться, если мы окажемся неправы. Но она и в самом деле поставила меня в тупик тем, что упомянула Марину Яковлевну. Кто она? Она же так и не ответила, представившись лишь Натальей. Тем не менее, Клаус ведет себя чересчур эмоционально. Утешает только одно – реакция девушки на свет наших фонарей, а точнее ее отсутствие.

– Открой дверь и входи, – командует Клаус.

Вдруг до меня доходит, что вокруг царит тишина. Пропали все звуки, до того нас окружающие. Больше не слышно ни телефонов, ни звуков хлопающих дверей, ни гула голосов, ни жужжания кофейных автоматов. Тишина. Даже гроза за окнами потеряла звук, и дождь барабанит по стеклу абсолютно беззвучно. Шум дыхания, шорох одежды, да приглушенные ковром шаги ребят, меняющих свои позиции, звучат неестественно громко.