Владислав Выставной - Убить зону

— Интересное мнение, — заметил Доктор. — «Зона Искупления»… Хорошо звучит. Так, может, пусть она и остается, а? Эдакое Чистилище прямо на Земле…

— Нет! — решительно сказал Монах и даже треснул могучим кулаком по доскам крыльца. — Зло надо искоренять — где молитвой, а где и пулей. Но сделать это придется людям, и им же — самим увидеть, насколько они слабы перед демонами, какую силу им нужно одолеть. Им нужно возвыситься, преодолеть свою гордыню, корыстолюбие, страх — и изгнать это зло своими собственными руками! Здесь, прямо сейчас уже идет последняя битва Тьмы и Света!

Последнюю фразу он произнес уже стоя, нараспев, будто читая проповедь. И даже погрозил в темноту крепким кулаком — очевидно, тем самым тварям, что встретили его у дома Болотного Доктора.

— То есть Армагеддон в лице Зоны уже идет полным ходом, — кивнул Доктор. — Ваша точка зрения мне ясна. И все же она не единственная. Ведь помимо борьбы за хабар, постоянной схватки людей с аномальной природой Зоны, вокруг этого места не утихает и мощная борьба идей. Я говорю о науке. Может, Зона все-таки неспроста возникла на нашей планете? Может быть, она создана для того, чтобы человечество переосмыслило свое место в этом мире? Может, все это нужно зачем-то, а?

Последние слова Доктора были явно обращены к Буке. Наверное, это было продолжение какого-то давнего спора. И, наверное, не раз уже Бука отвечал так же, как ответил на этот раз — твердо, раздельно, резко:

— Нет. Никому не нужна эта проклятая Зона. Здесь только смерть, только боль и отчаяние — и ничего больше. Без нее люди были бы гораздо счастливее. И если ее вообще не возникнет — всем будет только лучше от этого. Я хочу, чтобы Зоны не было. Никогда.

— Что ж, — все так же спокойно сказал Доктор, переводя взгляд на Монаха. — Есть и такое мнение. И оно ничем не лучше, но и не хуже всех остальных. А потому — давайте-ка, берите вашего майора и несите его за мной.

Дом у Доктора был необычный. Впрочем, другого просто не могло быть у такого человека — который и не человек вовсе. Тесный бревенчатый тамбур переходил в просторную комнату, очевидно, основное жилое пространство. Здесь все было из дерева — стены, мебель. Пахло хорошо — не тиной, не ряской, не тухлыми болотными испарениями, а живым деревом. Словно подчеркивая эдакую патриархальность интерьера, висела на вбитом в стену крюке старая двустволка. На другой стене некоторым диссонансом с интерьером расположилась картина — что-то сюрреалистическое и неуловимо знакомое. Наверное, так должен был бы выглядеть дом хорошего, зажиточного лесничего или, скажем, егеря. У генеральных секретарей сгинувшего вслед за Припятью Союза были, наверное, такие вот, охотничьи домики. Хотя что-то подсказывало, что дом этот — вроде декорации и нужен Болотному Доктору лишь для вида. А может, он владел им просто по инерции, по привычке — чтобы оставалась какая-то ниточка, связывающая его с остальными людьми, у которых есть дом — место, куда возвращаются.

Но духу болот не нужен дом — дом нужен гостям. И пациентам. В последнем удалось убедиться, когда прошли вторую, внутреннюю дверь. Это помещение несколько не вязалось с егерским антуражем «охотничьего зала». Здесь был хром и кафель. Отличный кафель и самый высокосортный хром: надо полагать, это была операционная. И, судя по возгласу Антонова, — очень даже неплохая.

— Куда его? — спросил Маус, помогая Антонову и Петле тащить тело.

— Вот сюда, на кушетку, — указал Доктор. — Сейчас посмотрим, что тут можно сделать… Думаю, обойдемся парой надрезов — некроза практически нет…

— Можно я буду вам ассистировать? — придерживая очки у переносицы, нерешительно спросил Антонов. Видно было, как не терпится ему посмотреть, что же делает этот таинственный доктор со своими не менее странными пациентами.

— Ассистенты мне без надобности, — улыбнулся Доктор. — Впрочем, если тебе интересно — изволь. Мне скрывать нечего. Главное, чтобы ты понял одну вещь, физиолог: многое из того, что возможно здесь, в Зоне, — совершенно не работает по ту сторону Периметра.

— Я это понимаю, — твердо сказал ученый. — Но я был бы последним идиотом, если бы упустил возможность посмотреть, как оперирует сам Болотный Доктор.

— А вот лесть везде работает одинаково, — рассмеялся Док. И в этот момент он показался самым обычным доктором из затрапезной районной больницы.

Дверь в операционную закрылась. Антонов остался с Доктором — колдовать над телом майора.

Маус прошелся по комнате. Петля свернулся калачиком на деревянной лавке и уже успел отключиться. Монах степенно спал, сидя в глубоком плетеном кресле. Сталкер тихо открыл дверь и вышел в ночь. Лампа над дверью была выключена. Но в ней уже не было необходимости: над низкими, уродливо изогнувшимися болотными деревцами повисла «сталкерская луна»: так ее называли, когда серп изгибался острыми концами вниз, как это можно увидеть разве что в Южном полушарии, да еще здесь, в Зоне. У сталкеров такая луна отчего-то считалась хорошим знаком. И никто не считал, сколько народу полегло, понадеявшись на обманчивую луну.

Бука сидел на крыльце, обхватив колени, по своему обыкновению глядя в никуда. Маус присел по соседству, положив рядом с собой винтовку: хоть и считалось, что в гостях у Доктора безопасно, без оружия посреди Болота он чувствовал себя не в своей тарелке. Сталкер скосил взгляд чуть в сторону: у ног Буки лежала «лапа» с ПДА. И в центре экрана по-прежнему горела блеклая красная точка.

— Ну, что теперь делать будем? — поинтересовался Маус. — Откачают, допустим, твоего майора — а дальше что?

— Марево, — сказал Бука. — Я почти выполнил условие, спас пятерых, один остался. Но этот последний будто бы все время рядом с нами. Потому сидеть и ждать чего-то бесполезно. Нужно искать Марево…

— Как искать то, чего ты даже не представляешь? — пожал плечами сталкер. — Кто-нибудь вообще видел это самое Марево?

— Я видел, — сказал Бука.

— Конечно же, во сне, — предположил Маус.

— Да, — сказал Бука. — Но я знаю, каким оно должно быть.

Это просто безнадежно, с тоской подумалось сталкеру. Искать то, не знаю что, по одной той только причине, что оно, видите ли, привиделось парню с мухой в голове. И самое неприятное, что теперь-то про это самое Марево наверняка узнает вся Зона, а если не вся — то самая худшая, самая опасная ее часть. Потому что, благодаря одному треплу узнал о нем Попугай. А память у Попугая просто феноменальная, и он не пожалеет времени, чтобы уточнить всю выболтанную информацию у сведущих людей — в том числе и за пределами Периметра. А они будут тыкаться во все стены, как слепые котята, пока не нарвутся в конце концов на крупные неприятности.