Владислав Выставной - Убить зону

— Ты можешь убить меня, — тихо сказал Киселев. — Но нарастание мощности уже не остановить: процесс запущен, и всем теперь управляет автоматика.

Словно в подтверждение его слов, со стороны центральной установки послышался нарастающий гул. Пол под ногами ощутимо завибрировал, послышался необычный металлический звон — словно множество приглушенных колокольчиков запели в глубине установки. И в ту же секунду где-то пискнул динамик, и жесткий, искаженный помехами, голос произнес:

— Внимание! Говорит командир роты охранения. Я обращаюсь к неизвестной вооруженной группе. Вы заблокированы в лаборатории. Бросайте оружие и выходите по одному с поднятыми руками. В противном случае будем вести огонь на поражение.

— Они с ума сошли! — сдавленно произнес Киселев, беспомощно озираясь. — Здесь же высокие энергии! Если здесь устроить стрельбу — тут такое начнется!

— Так скажите им, — повышая голос, потребовал Бука. — Пусть никто не стреляет и не суется сюда, пока мы не закончим!

Теперь Бука еще больше изменился в лице — и это было жутковатое зрелище. Академик попятился — и бросился к наклонной панели пульта, бледно моргавшей индикаторными лампочками. Выше широким полукругом расположились подслеповатые выпуклые мониторы компьютеров с бледным, монохромным отображением данных — там струились потоки зеленоватых цифр, а на пол из-под самописца медленно сползала длинная бумажная лента. Но академика не интересовали показания приборов — он ткнул пальцем в кнопку интеркома и крикнул:

— Не смейте стрелять в лаборатории! Буду жаловаться генералу — он с вас шкуру спустит!

Интерком что-то неразборчиво забубнил в ответ. Академик огрызнулся в том же духе.

И тут что-то произошло с Букой.

Никто и никогда не видел его таким страшным. Словно какие-то темные силы раздирали его изнутри, отражаясь на лице жуткими тенями. Бука быстро подошел к Киселеву, рванул его за плечо — так, что академик отлетел назад и едва удержался на ногах. Среди сотрудников лаборатории пронеслись испуганные возгласы. Бука схватил Киселева за ворот и прорычал прямо в его перекошенное от страха лицо:

— Вырубай реактор! Убью!

— Я ничего не могу поделать, — бледно проговорил академик. — Установка запущена, и теперь от нас ничего не зависит…

— Звони на энергоблок! — процедил Бука.

— Хорошо… — проговорил академик. Щелкнул кнопкой интеркома.

— Начальник смены «четвертого», — глухо донеслось из динамика.

— Это «подстанция» говорит, — глядя Буке в глаза, хрипло проговорил Киселев. — У вас проблемы с реактором. Проверьте.

— Никаких проблем, — возразил динамик. — Все показатели в пределах нормы.

— Проверьте! — заорал Бука, глядя на часы. — У вас давление нарастает в активной зоне! Глушите реактор!

— Кто это? — донеслось из динамика.

Бука собрал в кулаки ворот халата академика, тот уже начинал краснеть и задыхаться.

— Он не может штатно заглушить реактор, — хрипел Киселев. — Установка напрямую с ним связана. Персонал АЭС только снимает показатели и может заглушить его лишь в аварийном режиме… А за это они под суд пойдут!

Бука отшвырнул Киселева, подскочил к Антонову, с криком:

— Что, что еще можно сделать?!

— Надо глушить установку, — неуверенно предположил Антонов, оглядывая огромную конструкцию. — Тогда упадет мощность реактора — он ее должен сбросить автоматически.

— Так?! — резко повернувшись к Киселеву, крикнул Бука.

— Так, — мрачно ответил академик. — Только я уже говорил — заглушить не получится. Тут полная автоматика…

— Маус, гранатомет! — ледяным тоном сказал Бука.

В «бульдоге», болтавшемся за спиной Мауса, оставалось еще три гранаты. Но теперь и сталкера посетили сомнения:

— Бука, что мы знаем про эту хренотень? Что, если она долбанет почище самого энергоблока?!

— Про это мы не знаем, — с силой отнимая гранатомет, сказал Бука. — Мы знаем про то, что случится на АЭС. И разбираться уже нет времени…

— А ну стой! — закричал Мальцев, выскакивая из-под ствола дробовика. — Ты что задумал, гад?!

И вдруг в этом огромном зале резко погас свет. В тот же момент стенд, прикрывавший двери, с грохотом полетел на пол, и послышался тяжелый топот множества ног. Маус успел сориентироваться — упав и мигом нахлобучив шлем. Тепловизор выдал не очень приятную картинку: в дверь довольно ловко, хотя и на ощупь, лезли вооруженные десантники. Их планы были понятны с первого взгляда: они собирались ослепить «захватчиков» лаборатории светом фонарей и, очевидно, расстрелять их на месте.

— Простите, ребята, — прошептал Маус. — Сами напросились…

И открыл огонь. Он старался бить по плечам — чтобы лишить десантуру возможности стрелять и драться. Мощное останавливающее действие девятимиллиметровой пули винтаря и глушитель делали свое дело: не успев врубить фонари, бойцы падали, не понимая, откуда ведется огонь. Маус быстро менял позицию, и отчаянно заметавшиеся лучи фонарей уже не могли помочь. Загрохотал дробовик Монаха: он бил по ногам. Десантники среагировали мгновенно, накрыв Монаха перекрестным огнем. Тот повалился на пол — прямо, пластом, громко стукнув шлемом в бетон.

Наверное, для Буки это стало последней каплей. Он тонко и страшно завыл, и в этом почти нечеловеческом звуке были лишь беспомощность и отчаяние. С этими чувствами он и вдавил спусковой крючок гранатомета.

Сначала рвануло прямо под бетонным сводом — в вышине, над площадкой, разрывая трубы энерговодов и многочисленные кабели. В воздухе удушливо завоняло какими-то химикатами. Вторая граната срикошетила от установки и рванула где-то за ней, в глубине лаборатории, сметя троих экспериментаторов в белых халатах. Третья граната нырнула в какую-то щель — взорвалась внутри агрегатного кожуха. Тем не менее установка, по-видимому, не прекратила свою работу. Напротив — завыла еще натужнее, задрожала, передавая сотрясения мощному бетонному фундаменту.

Тут же заорал интерком:

— «Подстанция», что там у вас?! У нас скачок мощности, растет давление в активной зоне! Отключайте оборудование! Слышите?! Отключайте немедленно!

Установка в центре зала продолжала выть, и вой этот уже заглушал звуки выстрелов. Вибрация становилась невыносимой, она валила с ног, заставляла ныть зубы, била по барабанным перепонкам. У некоторых хлынула носом кровь, кто-то потерял сознание.

— У нас пожар! — кричал динамик. — Сорвало крышку реактора! Мы…

Из динамиков донеслись крики, раскаты отдаленного взрыва. Сидя на полу, Киселев что-то отчаянно кричал в телефонную трубку. Десантники прекратили стрельбу и теперь уволакивали за дверь раненых. И посреди всей этой безумной картины стоял на коленях Бука. Он смотрел на жуткий, грохочущий, исходящий тяжелым ядовитым дымом агрегат, словно на языческое божество, а какой-то сотрудник в почерневшем от гари халате орал прямо ему в лицо: