Хироси Сакурадзака - Грань будущего

– Если бы мне нужно было назвать причину этой затеи… Я бы сказал, что это количество дней, прошедших с моей смерти.

Шаста больше ничего не сказала.

Я получил свой топор.

06:00. Проснуться.

06:03. Не обращать внимания на Ёнабару.

06:10. Выкрасть силиконовый чип со склада оружия.

06:30. Позавтракать.

07:30. Сделать стандартные упражнения.

09:00. Благодаря визуальному контакту определить длительность очередной сессии проклятущей физподготовки.

10:30. Одолжить боевой топор у Шасты.

11:30. Пообедать.

13:00. Приступить к тренировке с учетом ошибок, совершенных в предыдущем бою (в Доспехе).

15:00. Встретиться с Феррелом для тренировки с имитацией боя (в Доспехе).

17:45. Поужинать.

18:30. Явиться на сбор взвода.

19:00. Сходить на вечеринку Ёнабару.

20:00. Проверить Доспех.

22:00. Лечь спать.

01:12. Помочь Ёнабару добраться до постели.

Примерно так я и проводил этот день.

Все, кроме тренировок, превратилось в рутину. Я проскальзывал мимо часовых столько раз, что уже мог бы проделать это с закрытыми глазами. Я начал побаиваться, что такими темпами быстрее стану профессиональным вором, чем солдатом. Только вот от способности украсть что угодно откуда угодно в мире, в котором каждый новый день – вчерашний, толку мало.

Ежедневный распорядок почти не менялся от одной петли до следующей. Если я сильно отклонялся от него, то мог вызвать к жизни какие-то новые события, но если специально не пытался этого сделать, все шло по накатанной, как всегда. Словно все вокруг читали один и тот же сценарий, который им выдали вчера, а импровизация была признаком дурного тона.

В 11:36 я обедал в столовой номер два. Подавальщица налила мне то же самое количество лукового супа в то же самое время в ту же самую миску. Я точно так же отдернул руку, чтобы на меня так же, как вчера, не попали капли, летевшие по точно такой же траектории. Не отвечая на приветствия подзывающих меня к себе сослуживцев, я двинулся к своему обычному месту.

Рита сидела впереди, в трех рядах, спиной ко мне. Я приходил обедать сюда в это время не потому, что она тоже была здесь, – просто так получилось. Без особой причины я привык наблюдать за тем, как она ест, каждый день, именно с этого места.

Столовая номер два не производила впечатления заведения, куда пришел бы пообедать сержант-майор вроде Риты. И не потому, что тут была паршивая еда или что-то вроде того. Кормили как раз неплохо. Но вряд ли здешнее меню могло произвести впечатление на человека, который каждое утро просыпался в собственных апартаментах и чьи прихоти добровольно готова была исполнять добрая половина базы. Я даже слышал, будто у отряда ВСН США был собственный повар, так что причины появления Риты в нашей столовой были мне совершенно непонятны. Даже если бы она при всех проглотила живую крысу, то и тогда не стала бы более чуждой в нашей среде. Наша спасительница всегда ела в одиночестве. Никто не пытался заговорить с ней, и места по соседству красноречиво пустовали.

При всей своей скорости и ловкости в бою ела Рита Вратаски как ребенок. Она слизывала капли супа с уголков рта, рисовала в еде картинки кончиками палочек. Похоже, палочки тоже были ей в диковинку. В 11:43 она всегда роняла фасоль в тарелку. Та, подпрыгивая, скатывалась сперва на поднос, затем на стол и, наконец, по красивой дуге, крутясь против часовой стрелки, устремлялась прямой наводкой к бетонному полу. И каждый раз Рита молниеносно левой рукой ловила фасоль прямо в полете и запихивала в рот. Все за одиннадцать сотых секунды. Если бы она жила на Старом Западе, то наверняка переплюнула бы Билли Кида. Если бы она была самураем, то могла бы поймать каждый блик, играющий на лезвии катаны Сасаки Кодзиро. Даже за едой Стальная Сука оставалась Стальной Сукой.

Сегодня, как и всегда, она попыталась съесть умэбоси. Видно, она приняла ее за обычный сухофрукт. После двух или трех попыток подцепить умэбоси палочками, Рита сдалась и сунула ее в рот пальцами.

Кушай, поправляйся…

Рита согнулась пополам, словно ей в живот попал снаряд калибра пятьдесят семь миллиметров. Спина дернулась. Было такое чувство, что ее волосы цвета ржавчины вот-вот встанут дыбом. Но умэбоси она так и не выплюнула. Крута… Она проглотила ее целиком, вместе с косточкой. А затем залпом опустошила стакан воды.

Ей было не меньше двадцати двух лет, но наблюдая за ней, вы бы в жизни об этом не догадались. Светло-бежевая военная униформа совершенно Рите не шла, но если принарядить ее в одно из платьиц с оборками, в которых щеголяли девушки в городе, она была бы очень даже ничего. По крайней мере, мне было приятно так думать.

Что же не так с этой едой? На вкус как картонная…

– Тебе весело? – раздался голос у меня над головой.

По-прежнему ровно держа палочки, не шевельнув ни единым мускулом, я уголком глаза огляделся. Надо мной нависло лицо, доисторическое по всем параметрам, смотревшее из-под типичной армейской стрижки «авианосец». Довольно длинные волосы вопреки законам физики бодро стояли дыбом на макушке. Чертами лица этот тип напоминал скорее динозавра, чем человека. Где-то среди его предков явно отметился велоцираптор. Я совсем пал духом, когда заметил татуировку у него на плече – волк в короне. Он был из четвертой роты, которая имела на нас зуб из-за того матча по регби. Я продолжил есть с машинной точностью, двигаясь плавно и размеренно.

Он поднял брови – толстые, кустистые. Мохнатые гусеницы такой бы шерстке обзавидовались.

– Я спрашиваю: весело тебе?

– Как мне может быть грустно в такой чудесной компании?

– Так чего ж ты жуешь с таким видом, словно только что жратву из сортира ершиком вытащил?

За огромными столами сидело не так много солдат. С кухни доносился запах чего-то сладкого. Искусственный свет от флуоресцентных ламп играл на жареных креветках, которых горкой наваливали на наши толстые, тяжелые тарелки.

Если бы еду, которую готовили для войск Единой обороны, нужно было охарактеризовать как хорошую или плохую, я бы сказал, что она была очень хорошей. В конце концов, в армии солдат занимается всего тремя вещами: ест, спит и сражается. Если бы еда была плохой, боевой дух бы очень быстро сдулся. И если верить Ёнабару, еда на базе «Цветочная дорога» была лучше, чем на многих других.

Впервые придя сюда на обед, я решил, что кормят тут отменно. Это было с пять месяцев назад, прошедших для меня одного. Может, чуть больше. Примерно через месяц после того, как угодил во временную петлю, я начал приправлять еду чем попало. Я специально пытался сочетать несочетаемое, чтобы неприятный привкус напоминал мне о том, что передо мной все-таки еда. Но теперь и этот фокус не работал. Даже блюда, приготовленные первоклассным шеф-поваром, начинают казаться одинаково безвкусными, если их есть каждый день на протяжении двух месяцев. А может, еда такой и была. К этому времени я мог воспринимать пищу только как источник энергии.