Алекс Орлов - Западня

На крышку автомата легли две салфетки, поверх которых Бренда разложила приборы — вилки и ножи.

— Спасибо, золотце, — сказал Барнаби, и, как только девушка ушла, они с Джеком набросились на еду.

— Плохой нож, — заметил Рон, разрезая свой бифштекс. — Такой ни на что не годится. Ручка узенькая, нос тупой.

— Это же не оружие, он не опаснее ложки, — заметил Джек, посматривая в сторону человека в белой рубашке. Тот действительно проявлял к ним с Роном интерес, следя за ними сквозь облака сигарного дыма.

«Может, это шпион Бруно, а может, местный дурак», — размышлял Джек, приканчивая второй бифштекс.

— Нам нужен нож, — гнул свое Барнаби. — Не будем же мы из пистолета палить, если ночью гости сунутся.

— Согласен. Но не станешь же ты спрашивать мясной нож у бармена. Нас могут не понять.

Поев, они взяли в баре две бутылки апельсинового сока, расплатились и оставили Бренде пять батов чаевых. Поняв, что больше рассчитывать не на что, девушка взяла деньги и, грустно улыбнувшись, ушла.

— Вот жалость-то какая, — сказал Барнаби. — Ей ведь всего не объяснишь. Она думает, люди сюда только развлекаться приезжают.

Джек и Барнаби вышли на улицу, но не успели они сделать и трех шагов, как дорогу им загородил тот самый — в белой рубашке и с сигарой во рту.

— Не спешите, ребятки, — сказал он, вытягивая вперед руку.

— А в чем дело? — спросил Джек, отводя эту руку в сторону.

— Дело в том, что я владею навыками смертельной борьбы «паприкото». Меня здесь знают как Льюиса, боятся и уважают.

— Ничем не могу помочь, мы неместные.

— Вот поэтому я и хочу объяснить вам кое-какие тонкости поведения, приезжие джентльмены.

Сзади стали подходить еще люди. Как видно, мастер «паприкото» не слишком полагался на свое искусство.

Барнаби незаметно отступил в темноту.

— Бренда — моя девушка, и я не позволю никаким приезжим ублюдкам…

Договорить Льюис не успел, Джек сбил его с ног пластиковой бутылкой с соком.

— Эй, ты ударил Льюиса! — воскликнул какой-то здоровяк с монтировкой в руке. Он шагнул к Джеку, но вынырнувший из темноты Барнаби приставил к его голове пистолет.

— Стрелять будешь? — спросил здоровяк.

— Только если ты меня вынудишь… Подними-ка лучше своего друга, а мы пойдем спать. Хорошо?

— Хорошо…

Барнаби шагнул назад, продолжая держать друзей Льюиса на мушке, после чего они с Джеком быстро пошли прочь.

— Там недалеко от входа машина стояла, — сказал Барнаби, оглядываясь. — Думаю, оттуда за этим спектаклем кто-то наблюдал.

— Ты везде видишь заговоры, Рон.

— А ты?

— И я тоже.

Напарники негромко засмеялись. Еда улучшила им настроение.

— Осталось побриться, и я почувствую себя человеком, — сказал Барнаби, проведя рукой по колючей щетине.

Они подошли к номеру, Джек отпер дверь, а Барнаби, сразу посерьезнев, негромко сказал:

— Давай…

Джек вошел первым, нащупал включатель и зажег свет.

Тем временем Барнаби прикрыл дверь и запер на ключ, потом заглянул в ванную и доложил:

— Здесь все в порядке.

— А здесь, кажется, нет.

Джек прошел к тумбочке и поднял с пола пустую сумку. Она лежала не так, как ее оставляли. Напарники заглянули под кровати и обшарили шкафы.

— Вот, веревочку нашел! — похвастался Барнаби.

— Зачем она тебе?

— Пригодится.

Джек еще раз оглядел комнату, подошел к окну, просунул руку между занавесками, проверяя щеколды, потом провел ладонью по подоконнику.

— Вот, — сказал он, демонстрируя Барнаби песок.

— Значит, через окошко забирались. Щеколды целы?

— Целы. Они их легко открыли снаружи.

— Значит, ночью надо ждать гостей. Ты покарауль, они при свете не сунутся, а я пойду в ванную.

Барнаби плескался не меньше получаса и вышел чистый, выбритый и розовый.

— Ты сбросил лет двадцать.

— Спасибо. Иди и ты сбрось. Смотри, что я нашел. — Барнаби продемонстрировал напарнику ножницы.

— Ножик сделаешь?

— Целых два. Вот и веревочка пригодится.

Пока Джек принимал душ, Барнаби разъединил половинки ножниц и начал обматывать одну из них веревкой, готовя рукоятку.

— А зачем ты заматываешь часть лезвия? — спросил Джек, вернувшись из душа.

— Затем, что оружие это одноразовое. Ударил и одновременно заткнул рану.

— Ты серьезно относишься к делу.

— К этому делу нельзя относиться иначе, — наставительно проговорил Барнаби.

Он закончил с ножами, подержал их в руках и остался доволен.

— Жаль только, у нас вещей с собой мало.

— Зачем нам вещи? — не понял Джек.

— А из чего мы будем кукол делать? Надо, чтобы все думали, будто мы спим в своих постелях.

— Попробуем сделать из матрацев. Они старые, должны хорошо скручиваться.

— Попробуем, — согласился Барнаби. — А сами без матрасов обойдемся?

— Тебе впервой, что ли? Сядем в уголочек и будем дремать, как в засаде. Тем более что уже побрились.

Они выключили свет и стали в темноте готовить «куклы». Скрутили из матрацев валики, уложили их на подушки, а сверху прикрыли одеялами. Получилось очень похоже.

Самим пришлось довольствоваться жестким линолеумом. Друзья отодвинули от стены тумбочки и сели по обе стороны от окна.

Джеку достался пистолет, а Барнаби вооружился самодельными ножами. Это означало, что Рон должен действовать первым номером, а Джек работать на подстраховке.

— Не слишком-то здесь удобно, — пожаловался Джек.

— Может, они придут пораньше.

— И чего?

— Тогда мы быстро с ними закончим и еще успеем выспаться.

Джек зевнул и поерзал, устраиваясь возле стены. Дремота навалилась сразу, но при каждом шорохе Джек просыпался.

Щелчок пересохшей балки на потолке или крик птицы на улице заставляли его открывать глаза и прислушиваться. Эти навыки были отработаны давно и прочно. Случалось, им с Барнаби приходилось подолгу сиживать в засадах.

Бывало так, что враг отменял поход или двигался другим маршрутом, — тогда суточные бдения оказывались напрасными.

Где-то завелся грузовик. Скорее всего, на стоянке. Машины приезжали к мотелю и уезжали от него в любое время суток.

Джек снова погрузился в сон и так, урывками, проспал еще часа два. Проснувшись в очередной раз от легкого скребущего звука, он прислушался. Раздался тихий металлический щелчок.

«Щеколду открыли», — понял Джек. Он взял с пола пистолет и поднялся.

Створки окна приоткрылись. Джек понял это, когда потянуло свежестью.

Он пошевелил пальцами левой руки, разминая их. Если придется стрелять, желательно делать это, прижимая ствол к телу, тогда выстрел не переполошит весь мотель.

Зашуршали занавески — кто-то заглядывал внутрь. Пользоваться фонариком они не решались, просто смотрели, привыкая к темноте.